Мстительный дух - Грэм Макнилл

Она вдохнула, успокаиваясь, и стряхнула с себя куртку, заткнув заряженную ферлахскую серпенту за пояс формы. Она чувствовала себя глупо из-за того, что вышла из себя, но в этом месте все эмоции усиливались.

— Сколько вам лет, мадемуазель Сурека? — спросил Алкад.

— Какое это имеет отношение к чему-либо? — поинтересовалась Аливия, хотя в точности знала, куда он клонит.

— Император последний раз был на Молехе более века назад, — сказал Алкад. — И даже если учесть омолаживающие процедуры, ваш возраст и близко не подходит, чтобы вы могли быть рядом с Ним.

Аливия горько и безнадежно рассмеялась.

— Вы не знаете, сколько мне лет, Кастор Алкад. И сейчас я жалею, что это известно мне самой.

Локену показалось, будто у него из легких выдавили весь воздух до последнего кубического сантиметра. Ему хотелось опровергнуть то, что сказала тварь, носящая лицо Гераддона, однако голос, манера держаться… все указывало, что это была правда.

Когда увидишь меня, убей.

К нему снова вернулись слова, шепот которых он слышал в тени своих покоев на «Тарнхельме». Нет, не так. Это было не воспоминание, казалось, он опять их слышал. Как будто с ним все еще говорил некий фрагмент того, что когда-то было его другом.

Меч и болтер Локена лежали перед ним на полу. Было бы нетрудно подхватить их, но смог бы он всадить в Гераддона болт прежде, чем остальные его застрелят? Имело ли это вообще значение?

Он подавил желание убивать.

— Тарик? — произнес он, выдавив имя сквозь стиснутые зубы.

— Нет, — раздраженно вздохнув, ответил Гераддон. — Ты что, не слушал? Я — Тормагеддон. Я ждал в варпе, когда Маленький Гор отсек Тарику голову, и схватил яркую побрякушку его души, прежде чем ей смог полакомиться кто-нибудь из детей варпа. Знаешь, он вопит и умоляет, будто побитая собака. Фулгрим вел себя так же, а ведь он был примархом. Только представь, как это скверно для Тарика.

— Не слушай его, Локен, — предостерег Рубио. — Отродья варпа кормятся болью, которую причиняет их ложь.

Граэль Ноктуа пнул Рубио под колено, сбив псайкера на пол. Тот распростерся от удара прикладом болтера. Брор Тюрфингр ощерился на Ноктуа, но Севериан покачал головой.

Локен испытывал горе. Он печалился о гибели Неро Випуса и скорбел о боевых братьях, которых терял. Смерть Тарика на Исстване практически сломила его и ввергла в бездну безумия. Он не был уверен, выбрался ли в действительности оттуда.

До настоящего момента.

Он поднял голову и разжал стиснутые кулаки.

— Нет, — произнес он. — Тарик бы никогда не стал умолять. Даже в смерти он сильнее этого. Говоришь, он кричит? Я тебе верю. Но он кричит не от боли, он кричит, чтобы я убил тебя.

— Я первый из луперков, — сказал Гераддон. — Братьев Волка. И ты не можешь меня убить.

Локен потер подбородок рукой и снова склонил голову. Когда он снова взглянул на Гера Гераддона, на его лице была улыбка.

— Знаешь, если бы ты просто дал ему умереть, меня бы тут не было, — произнес Локен. Теперь он мог вслух признать образы и звуки, которые терзали его с момента визита на берегу Моря Спокойствия.

— Я видел и слышал Тарика Торгаддона на каждом шагу этого путешествия, — продолжил Локен. — Он давно мертв, однако он вернул меня на «Мстительный дух». Вернул, чтобы я убил тебя и освободил его.

Гераддон бросил винтовку Караяна одному из легионеров с мертвыми глазами и шагнул к Локену, широко разводя руки.

— Ну так сделай свой лучший выстрел, — сказал Гераддон.

— Стой на месте, — вмешался Граэль Ноктуа. — Он не может тебя убить? Что ж, ты тоже не можешь его убить. Он нужен Магистру Войны живым.

Гераддон ухмыльнулся и указал на преображенных воинов в черном, которых он назвал луперками.

— Посмотри как следует, Гарви, — произнес Гераддон. — Ты станешь точно таким же, как они. — Я собираюсь поместить внутрь тебя демона.

23

ПЛАТА КРОВЬЮ

ОБСИДИАНОВЫЙ ПУТЬ

БОГ СРЕДИ ЛЮДЕЙ

— И это — лучшая оборона, какую смог устроить наш отец? — произнес Мортарион, когда в стеклянистые каменные стены рядом с ним врезались заряды болтеров. Повелитель Смерти ответил парой выстрелов из Лампиона, столь ярких, что от них слезились глаза.

Аксиманд не видел, попали ли они в цель, однако можно было смело предполагать, что в XIII Легионе стало на двух воинов меньше.

— Немного пустяшных чар и горстка легионеров?

Аксиманд слышал в голосе Повелителя Смерти копившееся десятилетиями презрение, но даже в пылу боя не смог оставить это замечание без комментариев.

Только не после пролитой им крови.

Только не после того, как погибло так много воинов под его командованием.

— Это не все, что он оставил, — бросил Аксиманд. Отброшенная обратно по коридору граната взорвалась с кратким грохотом. — Он оставил миллионы людей и танков. Оставил армии, с которыми сражались и которые сокрушили Сыны Гора. А что сделала Гвардия Смерти? Снесла джунгли и вырезала побежденного врага.

Мортарион оглядел Аксиманда внимательно, будто мужчина ребенка-выскочку. Его пальцы крепче сжали Безмолвие. Те из Савана Смерти, кто не стрелял в коридор, приближались к Аксиманду, пока Мортарион жестом не отправил их обратно.

— Возможно, когда-то ты и был истинным сыном, Маленький Гор, — произнес Мортарион низким голосом, похожим на скрежещущее рычание, — но поглядись в зеркало. Ты больше не Сеян.

Аксиманд высунулся наружу и выстрелил. Синий шлем разлетелся веером керамита и крови.

— Какое это имеет отношение к чему-либо?

Повелитель Смерти придвинулся вплотную. Его слова предназначались исключительно Аксиманду.

— Это означает: думаешь, ты особенный? Ты никто. Это означает: из Морниваля ты или нет, но я прикончу тебя, если снова заговоришь подобным образом.

— Луперкаль вас убьет.

— Твоя смерть вызовет неудовольствие моего брата, однако он меня простит. Но ты в любом случае останешься мертв.

Рядом с Аксимандом возник Гор. Свирепая предвкушающая ухмылка создавала впечатление, что он моложе и более полон сил, чем когда-либо. Он высунулся в коридор и изверг из встроенных в перчатку болтеров ревущий всполох пламени.

— Будут и другие, — сказал Гор, ныряя обратно за укрытие, когда по проходу прошлась пара сцепленных станковых тяжелых болтеров. — Отец не станет полагаться на то, что смертные уберегут его секрет. У него будет какой-то ход в запасе.

— Лишняя причина позволить мне отправить сюда Грульгора, — сказал Мортарион, перекрикивая сокрушительные удары и детонации разрывных боеприпасов. — Он быстро с этим покончит.

Гор покачал головой.

— Нет, мы сделаем это по-моему. Так близко от врат Грульгор мог бы убить нас всех.

Грульгор?

Аксиманду было известно это имя, он читал его в списках потерь. Он оглянулся на юстаэринцев, которые фиксировали свои абордажные щиты на месте. Аксиманд не удивился, увидев, что позиции по флангам занимают Абаддон и Кибре. Их щиты были покрыты брызгами крови, образовывавшими остроконечные круглые узоры, которые не были случайностью.

— Готов, Эзекиль? — спросил Гор своего Первого капитана.

Вместо ответа Абаддон ударил щитом об пол и вставил свой комби-болтер в огневую прорезь.

— К твоим услугам, брат, — произнес Гор, отходя назад и занимая место во главе строя юстаэринцев. Один из терминаторов пристегнул к бронированной руке Луперкаля щит. На фоне его могучего тела казалось, что тот дает ужасно мало прикрытия.

Мортарион жестом направил вперед двух воинов, вооруженных роторными ракетными установками.

Гор кивнул, и проход заполнился сокрушительным обстрелом болтерными зарядами. Двое Гвардейцев Смерти шагнули вперед и дали залп ракетами. Боеголовки пронеслись по коридору. Аксиманд уловил металлический кашель детонаций. Глушащие бомбы и осколочные.

Один из воинов упал на колени, затылок его шлема вышибло наружу. Второй зашатался, большую часть грудной клетки разорвало изнутри бронебойными массореактивными зарядами.

— Луперкаль! — заорал Абаддон, и Гор повел юстаэринцев вперед.

Сомкнув щиты, строй безостановочно маршировал в ногу. Они углублялись в коридор, сапоги работали, будто механические поршни. Пригнув головы и выставив щиты, юстаэринцы перекрыли всю ширину прохода. По ним молотили выстрелы.

Недостаточно, чтобы остановить.

Даже не близко к тому, чтобы их остановить.

Аливия выводила на поверхности врат узоры, которые запомнила все те годы назад. От каждого движения по ней проходила дрожь болезненного отвращения.

Ей лучше, чем большинству, было известно, что лежит по ту сторону врат.

Ей было известно, как оно жаждет того, что находится по эту сторону.