Тигана - Гай Кей

«Не может этой женщине быть сорок лет», — промелькнула у него мысль. Он машинально отвесил ей театральный поклон, которому научил его Менико, чтобы скрыть смущение. Ей действительно больше сорока, он знал это точно: Альенор овдовела через два года после свадьбы, когда Корнаро Борсо погиб во время нашествия барбадиоров в Чертандо. Очень скоро после этого начали распространяться слухи о прекрасной вдове, живущей в замке на южных землях.

Эти слухи даже приблизительно не могли передать, какой она была, какой он увидел ее, стоящую перед ним в длинном платье из темно-синей ткани, такой темной, что она казалась почти черной. Ее волосы, действительно черные, были уложены в высокую прическу, скрепленную диадемой из белого золота, усыпанной драгоценными камнями. Нескольким прядям позволили свободно падать вниз, и они обрамляли идеальный овал лица. Глаза ее оказались темно-синими, почти лиловыми, под длинными ресницами, а губы полными и красными, и они сложились в многообещающую улыбку, когда она посмотрела на Дэвина.

Он заставил себя не отвести глаз. Но почувствовал при этом, словно все клапаны в его венах открылись одновременно, а кровь превратилась в реку во время весеннего паводка и устремилась по крутому горному руслу со всевозрастающей скоростью. Ее улыбка стала еще более глубокой, более интимной, словно она действительно могла видеть то, что происходит внутри него, и ее черные глаза на секунду широко раскрылись.

— Полагаю, — произнесла Альенор ди Чертандо, — что мне придется постараться быть очень хорошей, чтобы ты для меня спел. — И она повернулась к Алессану.

Дэвин заметил, что грудь у нее полная и крепкая. Не мог не заметить. Платье имело очень глубокий вырез, и бриллиантовый кулон на фоне кожи сверкал бело-голубыми огнями, притягивая взоры.

Он покачал головой, стараясь разогнать туман, несколько шокированный собственной реакцией. Это смешно, сурово одернул он себя. Он слишком разгорячен историями, которые о ней рассказывают, его воображение вышло из-под контроля под влиянием пышной, чувственной обстановки в этой комнате. Он поднял взгляд вверх, чтобы отвлечься, и тут же пожалел об этом.

На потолке некий художник, явно хорошо знакомый с искусством любви, изобразил первобытный акт совокупления Адаона и Эанны. Лицо богини явно писалось с Альенор, и не менее очевидным было то, что она изображена в момент наивысшего наслаждения, когда ее экстаз породил звездный поток.

Действительно, по всему фону потолочной фрески рассыпались звезды. Однако смотреть на фон фрески было трудно. Дэвин заставил себя опустить глаза. Вернуть самообладание ему помог взгляд Катрианы, с которым он встретился в тот момент: в нем смешалась едкая насмешка и еще что-то, чего он не понял. В это мгновение Катриана выглядела необычайно юной. Почти ребенок, глубокомысленно подумал Дэвин, еще полностью не созревшая и не достигшая вершин женственности.

Хозяйка замка Борсо достигла вершин своей женской сути во всем, от обутых в сандалии ног до ленты в блестящих волосах. Ее ногти, запоздало заметил Дэвин, были окрашены в тот же сине-черный, опасный цвет, что и ее платье.

Он сглотнул слюну и снова отвел глаза в сторону.

— Я ожидала тебя вчера, — говорила Альенор Алессану. — Ждала тебя и прихорашивалась для тебя, но ты не приехал.

— Это к лучшему, — пробормотал Алессан с улыбкой. — Если бы я увидел тебя еще более красивой, чем ты сейчас, то у меня не хватило бы сил уехать.

Губы ее изогнулись в лукавой улыбке. Она повернулась к остальным.

— Видите, как этот человек меня мучает? Не пробыл в моем доме и четверти часа, а уже говорит об отъезде. Хорош друг, как вы считаете?

По-видимому, этот вопрос был адресован непосредственно Дэвину. У него пересохло в горле; ее взгляд губительно влиял на импульсы, передающие команды от мозга к языку. Он выдавил из себя улыбку, подозревая, что выражение его лица представляет собой нечто среднее между бессмысленным и идиотским.

«Вина», — с отчаянием подумал Дэвин. Ему срочно нужен бокал чего-нибудь покрепче.

Словно владея искусством рассчитать время, более тонким, чем магия, снова появились трое слуг в синих ливреях, каждый нес на подносе семь бокалов. На двух подносах, увидел Дэвин, стояли бокалы с красным вином, почти наверняка вином Чертандо.

Вино в бокалах на третьем подносе было голубым.

Дэвин повернулся к Алессану. Принц смотрел на Альенор с выражением, которое говорило о чем-то личном, что связывало их в далеком прошлом. На мгновение ее выражение и поза тоже изменились: словно она на секунду отложила в сторону рефлекторную привычку плести сети соблазна. И Дэвину, гораздо более наблюдательному теперь, чем шесть месяцев назад, показалось, что он заметил в ее глазах печаль.

Потом она заговорила, и он убедился, что действительно видел эту печаль. Каким-то неуловимым образом это его успокоило, и настроение в комнате окрасилось в иные, более мягкие тона.

— Вряд ли я могу это забыть, — тихо сказала она Алессану, махнув рукой в сторону голубого вина.

— Я тоже, — ответил он. — Ведь это началось здесь.

Она немного помолчала, прикрыв глаза. Потом мгновение миновало. Когда Альенор снова открыла глаза, в них сверкали искры.

— У меня для тебя обычный набор писем. Но одно пришло совсем недавно, — сказала она. — Его принес два дня назад очень молодой жрец Эанны, который боялся меня все время, пока оставался здесь. Он даже не захотел остаться на ночь, хотя прибыл уже на закате. Клянусь, он уехал так быстро, будто опасался, что я сорву с него одежды, если он задержится, чтобы перекусить.

— А ты бы это сделала? — ухмыльнулся Алессан.

Она скорчила гримасу.

— Едва ли. Эти жрецы Эанны редко заслуживают того, чтобы тратить на них время. Хотя он действительно был красивым. Почти таким же красивым, как Баэрд, как я теперь понимаю.

Баэрд, совершенно невозмутимый, просто улыбнулся. Игривый взгляд Альенор задержался на нем. И здесь тоже, отметил Дэвин. Этот обмен взглядами говорил о событиях и чувствах давно прошедшего времени. Он вдруг почувствовал себя юным и ничего не понимающим здесь.

— Откуда это последнее послание? — спросил Алессан.

Альенор колебалась.

— С запада.

Больше она ничего не объяснила. И бросила вопросительный взгляд в сторону остальных.

Алессан это заметил.

— Можешь говорить свободно. Я доверяю всем этим людям. — Он постарался не смотреть в сторону Эрлейна. Дэвин все же взглянул, но если он ожидал увидеть реакцию чародея, то был разочарован.

Альенор жестом отпустила слуг. Старый сенешаль уже удалился, чтобы проследить за подготовкой их комнат. Когда они остались одни, Альенор подошла к письменному столу у одного из четырех ярко пылающих каминов и достала из ящика запечатанный конверт. Вернулась обратно и подала его Алессану.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});