Тело архимага - Анна Стриковская

Так что для меня состав судейской коллегии — вопрос жизни и смерти.

Глава 27. У Мелисенты появляется покровитель

Когда до начала суда осталось меньше декады, поток моих посетителей прекратился. Только этр Игерран залетал по утрам, выяснял, что я еще жива, и улетал дальше по своим делам, но он адвокат, ему положено. На допросы меня тоже больше не водили, даже травить перестали.

Вот тут и навалилась тоска. Оказалось, лишение общения — не самое тяжелое, я вообще-то девушка довольно замкнутая, мне хватало моих еженощных бесед с Гиалленом. Но для деятельного человека, который привык занимать каждую минут своей жизни чем-то полезным, тюрьма, даже такая комфортабельная, как эта, оказалась страшным испытанием.

Единственной отдушиной стало рисование. В первый раз следователь проинспектировал мои рисунки, не нашел в них ни смысла, ни криминала, и разрешил рисовать дальше.

Гиневра принесла мне большую стопку бумаги и несколько карандашей, и я развернулась. Часами сидела за столом и водила грифелем по очередному листу, создавая хаос, а затем пытаясь его упорядочить.

Очень помогает думать, но если этим заниматься день за днем с нудной регулярностью... Гоняешь те же самые мысли с места на место, и все. Так можно сойти с ума.

В какой-то момент я начала придумывать, чем мне заняться, если меня все-таки выпустят. Незаметность вместо невидимости? Глупо, ее легче создать заклинанием. Что-нибудь военного назначения? Отравляющее или парализующее, сонное или нарушающее ориентацию? Да ни за что! Пусть этой гадостью мужчины балуются, нам, женщинам, не стоит заниматься войной. Что тогда?

На удачную мысль меня навела во всех отношениях блестящая лысина моего защитника. Может, разработать средство против облысения? Имеющиеся никого не устраивают. Либо волос растет тонкий, подобный пуху, и делает голову похожей на облезлый одуванчик, или уж растет так растет. Варианты различные: от роста волос по всему телу равномерно, до отрастания ресниц, бровей, усов и бороды со скоростью локоть в час. Местные средства тоже никому не нравились: случайное попадание на что угодно вызывало безудержный рост волос хоть на пятке, хоть на табуретке.

Говорят, был такой эликсир, который полностью всех удовлетворял, но его создатель унес рецепт в могилу. Если попробовать его воссоздать... Лысых, конечно, меньше, чем женщин, но тоже хватает. Хорошо бы еще сделать такой, который бы и прекрасному полу годился для густоты волос...

На моих рисунках появились волны, завитки, многократно повторенные линии, по задумке автора изображающие волосы, затем схематические рисунки растений... Основой взять корень лопуха, добавить почек таволги, семян клещевины.... экстракт сделать масляный, или же лучше спиртовой? Если это туда, а то экстрагировать острым паром и смешать... Эх, мне бы в лабораторию...

Во сне я попыталась посоветоваться с Алом, но была жестко остановлена. Этот тип, находясь на вольной воле, ни о чем, кроме раскрытия преступления и мести, думать не желал. Пообещал все со мной обсудить, когда дело будет закончено.

Я, грешным делом, обиделась: мог бы морально поддержать. Хорошо ему там, а я здесь от скуки на стенку лезу.

За два дня до начала процесса Игерран забрал меня на целый день готовиться к суду. Задавал самые разные, иногда идиотские, иногда очень хитро построенные вопросы, а я на них отвечала. Надо сказать, если можно было ответить словами из заученных мной показаний, я это делала. Если нельзя... Мы придумывали наилучшие варианты ответов.

Главное во всех ответах исходить из одного посыла: я — не преступник, я — пострадавшая от чужого умысла. Гиаллена в дух обратила не я, не я составила то заклинание, которое его ко мне привязало, все произошло случайно. Последний ритуал, воссоединивший дух с телом, проводила тоже не я, я лишь хотела освободиться, для чего привлекла специалиста, имевшего все права. Этой позиции следовало держаться при любом повороте дела. Главное — не дать себя сбить.

Мы провозились с этой репетицией весь день без перерыва на обед. У адвоката было с собой питье, которое он честно со мной разделил, но ни куска твердой пищи. К тому моменту, когда я вернулась в камеру, мои кишки пели на разные голоса. Жрать хотелось неимоверно.

Добрый дядя тюремщик запер меня, оставив на столе кружку с молоком и миску с кашей. Я рванулась к ним как к родным, и первым делом потянулась к молоку. Оно самое безопасное, в него практически невозможно подлить отраву: непременно свернется. На всякий случай поднесла мою пуговицу, она не отреагировала. Но вот когда я сделала первый глоток... Блин! Это не яд, это магия четвертого порядка: подчинение. Если бы никогда не пробовала, допила бы всю кружку, и тогда делай со мной что хочешь, я сама на себя петлю накину и с табуретки спрыгну.

Но при такой маленькой дозе я смогу сопротивляться. Самое важное тут понять, где твое кровное, а где наведенное. Вот сейчас мне очень, очень хочется есть, просто смертельно, настолько хочется, что я готова забыть про проверку на яд. А вот и не поддамся, благо пуговица у меня уже наготове. Я проверила кашу: зеленый перламутр потемнел и посерел как грозовое небо. Так и есть, она напичкана ядом по самое не хочу.

Не хочу есть, не желаю, прямо-таки меня от еды с души воротит.

Уговаривая себя, я вывернула миску в толчок и смыла. Все. Оттуда меня ее выуживать не заставишь. Молоко отправилось по тому же адресу.

На этом мои силы закончились. Сейчас меня можно было брать голыми руками. Я ждала, что наложивший заклятие явится и принудит к вредным для здоровья действиям. Например, заставит самоубиться каким-нибудь экзотическим способом.

Но никто не пришел. Вероятно, принуждение было соединено с указанием слопать ядовитую кашу. Такое сделать непросто, но и не очень сложно. Ментал пятый уровень. Трудно исполнителя найти. Маги-менталисты — самые высокооплачиваемые и вообще элита, обычно они не опускаются до криминала. Только если кровно в нем заинтересованы.

Так, а кто у нас заинтересован в отправке меня на тот свет? Маг-менталист, не из слабеньких... Кориолан? Только его мне тут не хватало.

Сидела я в прострации и пыталась думать, но у меня плохо получалось. Заклинание подчинения, которому не подчинились, оставляет после себя жуткую апатию и слабость, которая проходит только после того, как ты подчинишься любому приказу, от кого бы он не исходил. Ну, или с течением времени...

Ладно, сейчас сама себе прикажу лечь спать...

Только я это подумала, как в коридоре раздались шаги. Шел явно не один человек. Это напугало меня до дрожи, я забилась на топчан, прикрылась одеялом и прикинулась ветошью. Если меня идут убивать, то даже минимальное сопротивление оказать нечем, если не считать собственные ногти. Их мне не стригли, и они отросли длинные, острые и прочные.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});