Всё про Электроника (сборник) - Евгений Велтистов

Он оглядел своих непоседливых умных детей. Завтра у них новый день, новые испытания. Пора проиграть все возможные ситуации. В общих чертах такой крупный, такой авторитетный в научном мире эрголог, как Громов, представлял себе будущее Электронички. «Эргон», как известно, значит по-гречески «работа», а «эрголог» по-современному – «роботопсихолог».

– Итак, – начал эрголог беглых роботов, – ваша цель должна быть вам абсолютно ясна…

– Я буду иногда прибегать за советом, – сказала на прощание профессору Элечка.

Мы, девчонки

Самый несчастный человек в первые дни работы лагеря – дежурный. Нет, не шумная суета, не неожиданные вопросы, не безмерный ребячий энтузиазм ложатся тяжким грузом на плечи дежурного. Синяки и царапины, перепутанные вещи, подгорелая каша, колики в животах, коллективный приступ ночного смеха и тайные одинокие слезы под подушкой – это обычные мелочи, легко преодолимые трудности. Самое страшное для дежурного по лагерю – брошенные на произвол судьбы одинокие родители.

– Лагерь «Электроник», – ежеминутно отвечает по городскому телефону дежурный врач. – Коля Синицын? Как же, знаю Колю – здоровяк, силач, футболист.

– ………!!!

– Нет, у него не бледное лицо. Утренняя температура тридцать шесть и шесть.

– ………???

– Нет, не надо приезжать. Я передам ему от вас привет.

Следующая мамаша прорывается, едва трубка коснулась рычага.

– Жива, здорова, температура нормальная, – меланхолично сообщает врач. – Нет, фрукты они получают в достаточном количестве, полный набор витаминов. А конфеты мы просим не посылать… Прибавит в весе ваша девочка, не беспокойтесь, пожалуйста…

Доктор рассеянно посмотрел, как катится по безоблачному небу золотой шар солнца. Взбежать бы, пользуясь тихим часом, по крутобокой чаше небес, забить бы огненный пенальти в сетку звезд!..

В следующую минуту врач уже читает вслух меню:

– Завтрак… Обед… Полдник… Ужин… В целом это получается три тысячи двести семь калорий на каждого! Что, мало? Вы когда-нибудь, гражданка, видели калорию? Так вот, он их лопает более трех тысяч! Причем без добавок. Этими калориями слона можно раскормить!

Почему все родители так заботятся о калориях и температуре и ни один не спросит, какую книгу читали дети на ночь, сколько голов забил их сын, какие цветы поливала утром дочь? Неужели они забыли, как сами иной раз скрывались в кустах от всех взрослых, в том числе и от докучливых родственников?

Но самые беспокойные мамаши не ограничиваются телефонными звонками. Они штурмуют лагерные ворота, пытаются пролезть с кульками в дыру в заборе. У ворот дает справки дежурный врач, а вдоль ограды скользит молчаливой тенью черный лохматый пес. Два зеленых глаза со скачущими молниями оберегают нейтралитет границы.

Однако одна мама узнала пса: «Рэсси, ко мне!» Она протянула ему сверток с лакомствами, назвала отряд и фамилию своего чада: «Вперед, Рэсси!» К удивлению остальных родительниц, грозный пес безмолвно повиновался приказу.

– Это Рэсси, – объяснила технически грамотная мама. – Он служит человеку и может быть обыкновенным псом.

В тот вечер Рэсси отнес немало посылок и записок, пока его не застал за этим неблаговидным занятием Электроник.

– До чего ты дошел, Рэсси, – сказал позже, в отсутствие родителей, Эл. – Таскаешь конфеты, вместо того чтобы узнавать тайны мироздания…

Рэсси бросил контрабанду и занялся мирозданием. Но слова чьей-то мамаши о превращении в обыкновенного пса еще долго преследовали его.

А врач не выдержал и вывесил на воротах заметную издали табличку:

КАРАНТИН

Слово вроде не страшное, но могущественное. У забора сразу стало пусто.

– Карантин от чего? – спросил Ростислав Валерианович, преподаватель физкультуры, исполнявший обязанности начальника лагеря.

– От всего, – пояснил кратко врач.

– Я должен знать, подписывая приказ, – уточнил принципиально Ростик. – Корь? Свинка? Коклюш?

– От родителей! – не выдержал доктор.

– Здорово ты это придумал! – усмехнулся Ростик и подмахнул приказ. – После чая – все на тренировку.

Врач еще раз осмотрел ребят. И не нашел в них ничего, кроме загара, здоровья и озорной таинственности в глазах.

– Здравствуйте, Карантин Карантинович, – приветствовал его какой-то насмешник из старшего отряда.

– Подежуришь на кухне или сделать укол? – спросил врач, оглядывая здоровяка.

– Конечно, укол! – радостно реагировал здоровяк.

– Иди забей гол! – усмехнулся доктор.

…Элечка выскользнула из палаты на рассвете.

Ее волновало таинственное рождение утра…

Солнце еще не встало, но Эля ощущала за далеким бугром горизонта его струящиеся теплые лучи. Трава и листва умылись росой, сбрасывая темные краски ночи, наливаясь изумрудным зеленым цветом. Девочка слышала, как ворочаются в гнездах птицы, как сопят под елками ежи, как кто-то скребется под землей. Десятки живых сердец бились вокруг, и каждое отзывалось в Электроничке радостью новой жизни. Но не было пока сигнала петь, прыгать, бегать, летать – словом, не было еще всеобщей побудки природы.

Элечка обладала удивительной чувствительностью. Она анализировала фотонный состав разных участков неба. Расшифровывала первые вскрики птиц. Видела насквозь сложные биомеханизмы пчел, мух, стрекоз, муравьев и прочей мелкоты. Прогнозировала погоду на каждый ближайший час. Все эти острые ощущения, однако, не складывались у Элечки в общую картину летнего утра, и она чувствовала себя растерянной.

«В чем дело? – спрашивала она себя. – Я вижу, как дышит дерево, как растет трава, как розовеет понемногу высокое облако. Но я лишь фиксирую их состояние, не понимаю, чем утро лучше ночи. Я такая же бодрая, как обычно, и утренняя свежесть для меня лишь цифры температуры, влажности и давления. Что же нового в новом утре?»

Чувство растерянности не проходило.

«А может, я просто неживая?»

От этой мысли ее охватила электрическая дрожь. Эля больше не хотела оставаться в одиночестве. Она вложила два пальца в рот и лихо, по-разбойничьи свистнула.

Тотчас распахнулись двери голубого домика, и на веранду выбежала великолепная Элечкина команда: Майя, Кукушкина, Света, Лена и Бублик.

– Ты звала нас? – выпалили девчонки, протирая спросонья глаза.

– На старт! – скомандовала Элечка, и девчонки соскочили с веранды, встали рядом с вожаком. – Бегом марш!

И вот они бегут за Элечкой по мокрой поляне, продираются сквозь сыплющийся градинами воды орешник, несутся по росистому мягкому лугу. Взбираются по косогору вверх и сталкиваются лицом к лицу с огненным солнцем.

Стихли вопли, восторги и визги. Девочки несмело взялись за руки, закружились на зеленом холме. Издали они казались розовыми птицами, готовыми вот-вот взлететь. Отсюда, с вершины холма, Элечка видела совсем иной, чем прежде, мир. Мир цветной, пестрый, меняющийся в свете солнечных лучей. И она вместе с подругами была частью этой бесконечной, разнообразной природы.

– Мы, девчонки, – негромко сказала Эля.

И остальные повторили за ней магические слова, присели на корточки в кружок, зашептали что-то, низко склонив лохматые мокрые головы.

Если бы мальчишки услышали, что бормочут девчонки, они бы очень удивились таким странным словам.

– Я никогда не влюблюсь в Сергея Сыроежкина, – шепотом начала Электроничка.

И подруги, обмирая от страха, непонятного волнения и всей таинственности ритуала, тихонько, дружно подхватили:

– Ни-ког-да!

– Я никогда не влюблюсь в Макара Гусева.

– Ни-ког-да!

– Я никогда не влюблюсь в Витьку Смирнова.

– Ни-ког-да!

– Я никогда не влюблюсь в Профессора… то есть в Вовку Королькова.

– Ни-ког-да!

– Я никогда не влюблюсь в Чижикова-Рыжикова.

– Ни в Чижикова! Ни в Рыжикова! Ни-ког-да!

Если бы мальчишки узнали, что сама заводила девчачьей компании не понимает до конца смысла тех слов, которые она произносит, не знает, как бережно обращаются люди с важными в жизни понятиями, – словом, не понимает, что говорит, мальчишки бы не обиделись на нее.

Но здесь, на поляне, собрались не просто болтушки, здесь была боевая спортивная команда. Капитаном ее единодушно избрали Электроничку. Когда это случилось, Элечка на секунду задумалась, спросила:

– Но почему именно я?

Ей ответили:

– Ты самая спортивная…

– Ты, Элечка, знаешь все правила…

– И научишь нас…

Все это привело Элечку к решению сложной задачи – как ей быть: командовать или не командовать людьми?

– Я согласна, – сказала она. – Но я буду по-прежнему учиться у вас.

И тут Майка, выдвинувшая Электроничку в капитаны, произнесла совершенно непонятную для подруги, не предусмотренную договором формулу:

– Я никогда не влюблюсь в Электроника!

Команда растерялась, потом опомнилась, уставилась на капитана.

Электроничка встала, и все увидели в ней настоящего капитана.