Пламенный клинок - Вудинг Крис

— Нет, — ответил Флюк. — Здесь у меня есть все, что мне нужно.

— Отец мечтал, чтобы после его смерти мы вместе ходили в море.

— Я ненавидел море, но он с этим не считался; мне все равно пришлось стать китобоем. А теперь моя ферма кормит твою семью.

— Знаю, — ответил Киль и заставил себя добавить: — Спасибо.

— Не стоит. Я делаю это не для тебя.

Киль понял, что они подошли к сути.

— Говори уже, Флюк. Ты ведь притащил меня сюда явно не за тем, чтобы я полюбовался твоей фермой.

— Верно, — согласился Флюк, кисло взглянув на брата, и шмыгнул носом. — Тебе лучше уехать.

Киль вскинул брови. Он ожидал привычных нравоучений об ответственности.

— Уезжай и не возвращайся, — добавил Флюк. — Никогда.

От неожиданности Киль горько усмехнулся.

— Если хочешь излить мне душу, я готов, — язвительно проговорил он.

Флюк и ухом не повел — он никогда не понимал шуток.

— Ты убиваешь ее, Киль.

Эти слова отрезвили Киля. Флюк произнес их с таким выражением, что стало понятно: он не преувеличивает.

— Всякий раз, когда ты уходишь, она остается ждать, — продолжал Флюк. — Вот и вся ее жизнь. Сидит целыми днями и ждет. А потом ты возвращаешься — на день, на неделю. Как раз хватает, чтобы она подумала: на этот раз ты останешься. Но ты не остаешься. И с каждым разом ранишь ее сердце все сильнее.

— Она знала, что я за человек, когда выходила замуж, — с нарастающим негодованием сказал Киль. — Она дура, если считает, будто сможет меня переделать.

— Дура, — согласился Флюк. — И расплачивается за это снова и снова. Тебе нужно ее отпустить, Киль. Она не выберется из ловушки, пока будет надеяться на твое возвращение. Скажи ей, что не вернешься, и уйди навсегда.

Килю пришлось сдержаться, чтобы не врезать ему.

— В последнее время у тебя слишком много мыслей насчет моей семьи, братец. А нет ли совета насчет моего умирающего сына? — Он едва не разрыдался.

— Тед теперь в руках Воплощений, — неумолимо продолжал Флюк, и его доводы были тяжелы, словно камни. — Твоя друидесса может в лучшем случае отсрочить неизбежное. У тебя никогда не хватит денег его вылечить, сам понимаешь.

— А что предпримешь ты, когда я уйду? — ухмыльнулся Киль. — Будешь заботиться о них вместо меня?

— Вместо тебя? Я забочусь о них уже четыре года, если не считать нескольких подачек, которые ты присылал, когда вспоминал о семье. Сомневаюсь, что в ближайшее время что-то изменится.

Это было уже чересчур. Киль схватил брата за фуфайку и развернул лицом к себе, от ярости утратив дар речи. Флюк смотрел на него без боязни, преисполненный той же тупой решимости, с которой из года в год вспахивал поле.

— Она слишком хороша для тебя, — сказал Флюк. — Прими правильное решение и уйди.

После такого выбор оставался небогатый: или съездить кулаком и бесстрастное бычье лицо Флюка, или отшвырнуть его прочь. Киль изо всех сил толкнул брата, не дожидаясь, пока им овладеет искушение нанести удар. Флюк отлетел на несколько шагов вниз по тропе, выпрямился и невозмутимо посмотрел на Киля.

— Она тебя не любит! — выпалил Киль. — И не полюбит, сколько бы ты ее ни выручал. Она моя!

Киль увидел, как вспыхнули глаза у брата; значит, его слова достигли цели.

Флюк опустил взгляд, потом посмотрел за холмы, где собирались черные тучи.

— Остальные ваши поблизости?

— Мы расположились в лесу, — сказал Киль. Противостояние внезапно закончилось. Оба выглядели усталыми и опустошенными.

— Скажи, чтобы приходили обедать, — предложил Флюк, большим пальцем показывая на ферму. — Могут остановиться в амбаре.

— Ты уверен?

— Мы еще в Оссии, насколько я помню, — заметил Флюк. Еще в Оссии, где странников встречали гостеприимством, где за стол никогда не садились в одиночку, а о человеке судили по его щедрости.

Озлобления не осталось и следа, несмотря на жестокие слова, которыми они обменялись. Флюк не умел таить обиду.

— Я им скажу, — кивнул Киль.

Флюк заложил большие пальцы за пояс и снова посмотрел в небо.

— Только побыстрее. Буря близко, — сказал он и зашагал вниз по дорожке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

ГЛАВА 39

Пророкотал гром, среди вечернего сумрака опустилась пелена дождя. Лес, всего мгновение назад темный и притихший, наполнился шумом, опасливые шорохи лесных обитателей потонули в свисте ветра и плеске низвергающейся с неба воды.

Вика торопливо нырнула в дверь заброшенной хижины, неся за уши мертвого кролика. Скирда, опередив хозяйку, уже отряхивалась от воды. Внутри было сыро, пахло гнилью и плесенью. Обстановку хижины составляли грубый стол, несколько табуреток и самодельная кровать.

Прибежище убогое и бедное, однако в нем было суше, чем снаружи, и Вика возблагодарила Воплощения за него. Она бросила кролика на пол и погрозила пальцем Скирде, когда та принялась обнюхивать добычу. Потом сняла меховую накидку, благодаря которой не вымокла насквозь, и отжала волосы, выбившиеся из-под капюшона.

Вика наскоро обследовала хижину. Похоже, хозяин собирался сюда вернуться, но так и не вернулся. Наверное, погиб в лесу, растерзанный диким зверем или насмерть зашибленный упавшим деревом. Вика помолилась Красноокой Отроковице о прежнем жильце, а потом принялась разламывать мебель на растопку.

Спутники друидессы остались в амбаре у Флюка. Брат Киля оказался не очень разговорчивым хозяином, однако с готовностью протянул руку помощи чужестранцам. За это Вика прониклась к нему уважением. Значит, старые обычаи еще не совсем позабыты под кроданским ярмом.

Киль с ними не обедал, а вернулся к себе домой. Ему хотелось восстановить разрушенные мосты и провести в кругу семьи как можно больше времени. Корабль в Моргенхольм отбывал на рассвете, и Киль еще не решил, останется он или продолжит путь. Эта неопределенность тяготила Гаррика, который боялся лишиться друга, но предпочел не давить на него.

Когда в очаге образовалась внушительная груда из табуретных ножек, дощечек и шерсти, Вика обсыпала ее огневым порошком, потом извлекла из-под накидки нужный пузырек. Капнула ее содержимым на огневой порошок, и тот зашипел и засверкал, вспыхивая белым пламенем, пока очаг не заполнился ослепительным сиянием. Постепенно оно потускнело, белый цвет сменился желтым, огонь с треском лизал дрова.

— Знаю, слишком расточительно, — сказала Вика Скирде. — Зато проще, чем возиться с огнивом и трутом.

Даже если Скирда отнеслась к этому неодобрительно, она не отказала себе в удовольствии погреться у огня. Вика небрежно потрепала собаку по шее и поднялась.

— Ну вот. Теперь за дело.

Она повесила накидку сушиться у огня и вытащила из замызганного дорожного мешка кое-какие кухонные принадлежности. Потом открыла сумку, с которой ходила на добычу, и перебрала, что удаюсь насобирать за вечер. Травы, грибы, коренья и цветы. Почти все лес отдал с готовностью, только поиски кошачьей лапки затянулись, и Вику застала непогода. Она рассчитывала вернуться в амбар, пока ненастье не разразилось, но ей пришлось задержаться. Приготовить снадобье для Теда нужно сегодня.

Вика и Скирда понемногу обсохли; друидесса подсушила над огнем древесные листья и разжевала коренья в кашицу. Наполнила два горшочка дождевой водой, проникавшей сквозь дырявую крышу. Поставила оба на огонь, а когда вода закипела, начала бросать в нее заготовленные ингредиенты. Воздух наполнился запахами земли. Скирда положила голову на лапы и принялась с предвкушением наблюдать.

Составив оба снадобья, Вика взяла мертвого кролика, отрезала ему голову и сцедила его кровь в горшочек поменьше, произнеся благодарственную молитву. Тушку бросила Скирде, и та с жадностью на нее накинулась. Вика сделала у себя на предплечье неглубокий надрез и добавила в зелье несколько капель собственной крови. Затем отставила маленький горшок остывать.

Кроличья кровь была слабой приправой для варева, но ведь Вика влила еще и своей, а это усилит и ускорит действие зелья. Говорили, что из крови старших друидов, впитавшей в себя сущность Страны Теней и очищенной благодаря многолетнему приему зелий, можно приготовить снадобье гораздо мощнее, способное излечить недуг Теда, а не просто замедлить его развитие, но у Вики для этого не хватало искусства.