Большая восьмерка: цена вхождения - Анатолий Уткин

Эстония объявила о своей независимости 20 августа 1991 г., а Латвия — на следующий день. Ельцин признал их независимость 24 августа. Американская сторона обращалась с Горбачевым в эти дни не менее безжалостно. Буш потребовал немедленного признания независимости прибалтийских республик Униженный Горбачев немедленно пообещал поспешить и признать три балтийские республики до 30 августа 1991 г. Горбачев не выполнил обещания, и 2 сентября США до СССР признали прибалтов. США оказались тридцать седьмой страной, признавшей независимость прибалтийских стран.

6 сентября 1991 г. Государственный Совет СССР признал независимость прибалтийских государств. Это создало прецедент для других республик. Стало ясно, что Центр не готов охранять целостность страны. К концу сентября все союзные республики, за исключением России, Казахстана и Туркмении, объявили о своей независимости. 10 сентября началась конференция ОБСЕ в Москве, посвященная гражданским правам. 11 сентября СССР сделал американцам последние возможные для суверенного государства уступки:

Скаукрофт назвал Горбачева представляющим «только тень былого Центра».

Ельцин и его окружение воспользовались событиями августа для уничтожения этого государственного Центра страны. И сделали это с жестокостью неразумных детей.

Первое — запрет Коммунистической партии Советского Союза. Политический вакуум молниеносно заполнили люди, которым для этого нужно было лишь назвать себя «демократами». Почти все они вчера были коммунистами и никакой внутренней эволюции не переживали — ни в России, ни в других республиках.

Второе — дезинтеграция Советского Союза в четырехмесячный период между августом и декабрем 1991 г. О Союзном договоре уже никто и не поминал, в последнюю декаду августа основные республики объявили о своей независимости. Ельцин, строго говоря, не декларировал независимости России сразу после августовских событий, но он в полной мере воспользовался благоприятным стечением обстоятельств. Он, собственно, взял в свои руки рычаги прежнего Советского Союза. Горбачев огрызался в сторону, что «все происходит слишком быстро», но руль власти он уже потерял, и его мнение имело, в основном, академическое значение. Государства Европейского союза признали независимость прибалтийских стран 27 августа 1991 г.

Третье — окончание исторического украино-российского союза, который в 1654 г. сделал их общее государство величайшим в Европе, а в 1991 г. распад которого превратил обе братские страны в страны среднего уровня. Не все ожидали столь быстрой победы националистов на Украине. Во многом сказалось нежелание видеть себя «под скипетром» лишенного позитивной ауры Ельцина, разрушителя par exellence. Украина стремительно шла от декларации о независимости 24 августа 1991 г. (вызвавшего пароксизм чувств у таких все же государственных деятелей-демократов, как Собчак, и полное равнодушие у Бурбулиса-Шахрая) — до референдума об украинской независимости 1 декабря 1991 г., ознаменовавшего окончание «сверхдержавной» фазы развития Советского Союза.

Четвертое. Несмотря на отсутствие массового движения в направлении независимости, ельцинская Россия фактически «вытолкнула» своих партнеров по союзу из общего государственного образования. Особенно это относится к Казахстану, Узбекистану, Киргизии, Туркмении и Таджикистану.

Пятое: проект Союзного договора потерял свое значение в свете резко выросших притязаний таких ключевых стран, как Украина. Ельцин 25 августа, пребывая еще в самомнении, подтвердил, что Союзный договор будет им подписан. Увы, теперь все ожидали результатов украинского референдума. Пребывая в ослепляющей эйфории, Ельцин еще осмелился утверждать, что речь идет о федерации, а не конфедерации. Эта близорукость относится непосредственно к Ельцину и его ближайшему окружению: не следовало прежде с таким сладострастием убивать великую страну, чтобы потом самонадеянно пытаться воскресить покойника. (Горбачев, уже мало что значивший в силу своего отказа возглавить партию национального единства и действовать через еще слушавший его Верховный совет СССР, пригрозил 27 августа 1991 г. уходом, если Союзный договор не будет подписан. Никто не испугался, а Ельцин тайно ликовал)

Шестое. В некрасивой политической дуэли Горбачева и Ельцина победил тот, кто был меньше дискредитирован пустой болтовней и отражал представления многих о том, что в защите Отечества уральский политик защитит страну с прямотой, не свойственной витиеватому ставропольцу. Иллюзия, но популярная и потому в течение ближайшего года мощная. Россия чуть позже узнает своего первого президента и ужаснется, но будет поздно. Мир авантюры и безразличия снизойдет на государство, пересекшее черту аномии.

И все же. Судьба Союза в конечном счете зависела не от Украины, а от борьбы между Ельциным и Горбачевым. С тех пор как Ельцин инициировал «парад суверенитетов» в июне 1990 г. и утвердил преимущество законов республики над союзными в октябре, Украина и другие республики только следовали лидерству России. Хотя Ельцин не провозгласил независимости России сразу же после неудавшегося путча, он захватил многие из полномочий, институтов и принадлежностей центрального советского режима — тропа узурпатора, по которой он шел уже давно. И он так использовал мощь России, что это заставляло другие республики следовать за ним. 28 августа 1991 г. Горбачев хотел — признавая возросшие полномочия Ельцина — восстановить центральную власть над едиными вооруженными силами, над КГБ, МВД на российской территории, чтобы как бы отделить российские и общесоюзные дела. Но в тот же день Ельцин посредством односторонних действий взял в свои руки Государственный банк, Министерство финансов, Банк внешнеэкономических расчетов СССР. Ельцин не только сыграл центральную роль в поражении путча, но использовал все возможности для реализации своего рода контрпутча, эффективно узурпируя власть союзного Центра. Ельцин приложил все силы для ослабления существующих структур. Это был ельцинский контрпутч, значительно более мощный путч, чем его предшественник; он полностью подорвал усилия Горбачева восстановить статус-кво контролируемых перемен в условиях перестройки и легитимизировать обновленный союз424.

Они все рассчитывали на союзные возможности, предпочитая не думать о том, что все они — политические самоубийцы, вознесшие на Голгофу великую страну и онемевший от происходящего народ.

Манера, в которой Ельцин покончил с анемичной коммунистической партией, — характерный документ эпохи. Первый секретарь Свердловского обкома, кандидат в члены Политбюро, глава Московской партийной организации не перечислил подлинные злодеяния фактической многолетней гражданской войны и социального бунта. Он уничтожал конкурирующую политическую организацию, не объясняя народу смысла своего деяния.

Глава 19

РОССИЯ И ЗАПАД ПОСЛЕ АВГУСТА

Даже русские либералы отныне полагают, что этот мир — менее идеалистическое место, а новому мышлению лучше бы ограждать российские национальные интересы.

Раймонд Гартхоф, 1994

СССР без КПСС

Среди семнадцати тысяч сотрудников Центрального Комитета КПСС не нашлось ни одной кроткой и наивной души, которая ощутила бы мир перевернувшимся, ощутившей бы невозможность жить в мире, где вся прошлая жизнь потеряла смысл. Плотного сложения чиновники выносили из подъездов Старой площади объемистые портфели, и в их глазах вовсе не было истовости, ощущения крушения. Коммунизм как таковой погиб довольно давно — еще в 1956 г. — на Двадцатом съезде КПСС, остановившем безумие гражданского конфликта в уставшей от него стране. Только имеющие от этого корысть люди могли называть послехрущевский режим тоталитарным.

Прибывший в «новую страну», Горбачев дважды увольнял уже назначенных после Августа премьер-министров, подчиняясь воле Ельцина; пиком было призвание на пост премьера ельцинского посланца Ивана Силаева. Становящийся всемогущим Ельцин мог ликовать в своем кабинете, но тем самым он создавал у всех союзных республик безошибочное чувство, что он захватывает союзную власть, а вовсе не утверждает некую демократию. Все это бумерангом вернется к нему довольно скоро.

27 августа Ельцин, Назарбаев и Акаев присоединились к Горбачеву в пожелании продолжить работу над новым союзным договором. Поздно. В фигуру решающего масштаба вырос президент Украины Кравчук, еще недавно не смевший сопротивляться военному руководству трех военных округов на территории Украины. Теперь он ловил мгновение в парализованной Ельциным стране, он брал контроль над военной системой, расположенной на территории Украины.