Марш на Кавказ. Битва за нефть 1942-1943 гг. - Вильгельм Тике

«Если противотанковое подразделение не уберет Т-34, каждому было понятно, что отходить дальше вместе с нашими многочисленными ранеными будет очень тяжело.

Утром 15 января снова начался бой. Снова нас потеснили. Около полудня из балки, находившейся позади нас, появился посыльный, который привел с собой капитана штурмовых орудий для организации взаимодействия. Капитан представился командиром батареи штурмовых орудий, четыре боевых машины которой находятся в низине за селом. Эмблемой его части был слон (203-я бригада штурмовых орудий). Я пошел с этим капитаном (имя которого забыл) вперед, рассказал ему об обстановке, показал ему, где находятся Т-34. После этого мы составили план контратаки. Мне пришло в голову возвратить наш взвод, находящийся в охранении и о котором я ничего не слышал вот уже 24 часа. А затем должна была последовать атака при поддержке штурмовых орудий».

О контратаке сообщает унтерштурмфюрер Эртель, командир 9-й роты полка «Нордланд»:

«Утром 15 января я получил приказ отправляться со своей девятой в Красное Знамя для участия в контратаке со штурмовыми орудиями. Мы спешились в укрытии перед селом. От штурмбаннфюрера Ломана я получил данные об обстановке и план атаки.

В моей роте еще было 35 человек. Второй взвод обершарфюрера Шпёка должен был идти по левой стороне, а 1-й взвод обершарфюрера Эльмгрена — по правой стороне улицы. Я с отделением станковых пулеметов и минометами должен был продвигаться со взводом Эльмгрена.

Начало атаки — по договоренности с командиром штурмовых орудий.

Затем началась атака. Командир штурмовых орудий выехал на своем «кюбельвагене» вперед и успешно руководил своими штурмовыми орудиями. Сразу же на подходе к поселку штурмовые орудия развернулись в боевой порядок и, не останавливаясь, подбили первый Т-34. В ходе атаки мы штурмовали дом за домом. Во многих местах клубы дыма отмечали подбитые танки противника. Через полчаса мы снова вышли к окраине села. Все семь Т-34, которые еще утром были исправны, были подбиты. За околицей мы видели убегающие остатки противника».

Командир боевого охранения обершарфюрер Шток сообщал:

«Ночью мы наблюдали вспышки пламени в поселке Красное Знамя и, пребывая в полной неизвестности, ждали наступающего дня. Утром 15 января я отправил отделение Крюгера в качестве разведывательного дозора в направлении поселка, чтобы выяснить обстановку. Шум боя утих, и можно было подумать, что наш батальон покинул населенный пункт. Дозор прошел до ряда кустарника, но там попал под обстрел и вернулся назад на опорный пункт.

Я посоветовался с командирами отделений, и мы приняли решение с наступлением темноты уничтожить тяжелое вооружение, чтобы иметь достаточно сил (а мы уже два дня сидели без продовольствия) для пешего марша по компасу до Пролетарской. Мы ждали до вечера.

В полдень со стороны Красного Знамени слышался шум сильного боя. Через возвышенность, по которой они пришли несколько дней назад, отходили русские. Мы открыли по ним фланговый огонь из всех видов оружия.

Затем по возвышенности пошли танки с десантом пехоты на броне. Русские это или немцы? Тут взлетела белая ракета, а чуть позже наши штурмовые орудия были уже рядом с нами. Мы быстро сели на них и отправились в поселок Красное Знамя.

После того как напряжение спало, дали о себе знать наши голодные желудки. Но сразу поесть не удалось. Батальон понес большие потери. От нашей роты осталась горстка людей. Мы, которых, как нам казалось, уже списали, теперь составляли значительную боевую силу в батальоне и должны были сразу же при поддержке штурмовых орудий занять оборону на окраине села. Пока срочно эвакуировали многочисленных раненых и всех лишних людей. Новая атака советских войск была остановлена далеко перед селом.

В 20.00 мы должны были оторваться от противника. Мы отошли без помех и собрались у штурмовых орудий на выходе из села. Вдруг донеслось многоголосое «Ура!». Противник пошел в атаку. Штурмовые орудия сразу же развернулись, открыли огонь и пошли вдоль сельской улицы. Мы тоже закричали «Ура!» и пошли в контратаку по левой и по правой сторонам улицы. Вскоре русских снова опрокинули. Теперь мы спокойно могли продолжить отход».

В завершение штурмбаннфюрер Ломан написал: «Эти дни в поселке Красное Знамя, эту игру в кошки-мышки за несколько хижин посреди снежной пустыни никогда не забудет никто из тех, кому довелось в ней участвовать. Мы особо благодарны штурмовым орудиям, спасшим нас из безвыходного положения».

В тот день 15 января 1943 года, когда 1-й батальон «Нордланд» в поселке Красное Знамя ожесточенно сражался за возможность отхода, 16-я пехотная (моторизованная) дивизия, с 11 января пресекавшая попытки противника охватить северный фланг корпуса, оставила рубеж Бакаевская, Ново-Срадковский (самый узкий промежуток между реками Сал и Маныч) и пошла в атаку на советский плацдарм в районе Спорный, Веселый. Впереди шел 116-й танковый батальон капитана Теббеса, за ним — мюнстерский 60-й мотопехотный полк. Занятые противником деревни их не волновали. Не боясь оставлять их на флангах и в тылу, словно на дикой охоте, эти части подкатились с севера к советским войскам на маленьком плацдарме и разгромили их. Командир взвода обер-фельдфебель Бунцель из 3-й роты первый на своем танке выскочил на насыпь моста у Спорного. Его танк перебил русскую охрану. Бунцель хорошо знал местность. В июле прошлого года здесь же он тоже был первым, только тогда мост у него перед носом взлетел на воздух.

Пока подходившие роты 16-й пехотной (моторизованной) дивизии занимали русский плацдарм, обер-лейтенант Клаппих со своим 3-м батальоном 60-го танкового полка в сильную метель прошел по мосту и помчался дальше на запад. Он подошел к Самодуровке и внезапной атакой захватил населенный пункт. В плен был захвачен начальник штаба русской бригады. Его допрос и захваченные документы показали, что отсюда предполагалось захлопнуть выход для немецких войск с Кавказа. Всего лишь в 30 километрах отсюда находился Батайск, там по спасительным мостам непрерывным потоком шли немецкие части.

Тем временем 16-я пехотная (моторизованная) дивизия перешла к обороне на рубеже Спорный, Веселый. Ей предстояло закрыть переправы через Маныч для наступавших с севера сил противника и обеспечить тыл стоявшему на рубеже Пролетарская, Сальск 57-му танковому корпусу. Эту задачу дивизии во многом помог решить разведывательный отряд Штихьнота из разведывательного батальона «Викинг». Разведывательный отряд Штихьнота был придан 16-й пехотной (моторизованной) дивизии по приказу командира корпуса, он состоял из одной восьми- и одной четырехколесной разведывательных бронемашин. Унтерштурмфюрер Штихьнот ежедневно выезжал в дальнюю разведку и обеспечивал командование 16-й дивизии точной информацией о передвижениях противника. Тем временем обер-лейтенант Клаппих своей ротой прочно удерживал Самодуровку и с опасной близости угрожал главному русскому плацдарму у Манычской. Из-за этого советские войска были вынуждены накапливать на нем силы. Но это требовало времени, как раз того времени, которое было нужно генерал-фельдмаршалу фон Манштейну для принятия ответных мер. 23 января сосредоточившийся на Манычском плацдарме 3-й гвардейский танковый корпус генерал-майора Ротмистрова должен был взять мосты у Батайска, но фон Манштейн его опередил.

Благодаря стойкости 3-го батальона 60-го мотопехотного полка немецкий контрудар не запоздал. 22 января 1 -я танковая дивизия генерала Балька, снятая с полосы армейской группы Холидта, переправилась по мосту у Аксайской. Во время первой атаки передовой отряд Ротмистрова под командованием полковника Егерова был разгромлен у колхоза имени Ленина. Пять Т-34 и два Т-70 остались гореть, три Т-34 и один Т-70 ушли в Манычскую. Русский передовой отряд был разгромлен в 4 километрах восточнее Батайска!

23 января 11-я танковая и 16-я пехотная (моторизованная) дивизии мощным ударом отбросили советские войска на окраину Манычской, но там они были остановлены. 25 января отвлекающим наступлением генерал Бальк заставил советское командование подтянуть резервы и провести перегруппировку. Оно попалось на удочку. А после этого началась основная атака немцев в направлении южной окраины Манычской. Гремели танковые пушки. К вечеру опасный плацдарм был ликвидирован. Между домами лежало более 600 погибших русских и стояло 20 сожженных русских танков. До 31 января 11-я танковая дивизия будет находиться в районе Батайска как «страж мостов».

Дивизия «Викинг» с 16 по 19 января 1943 года закреплялась на плацдарме у Пролетарской. 16 января танковый батальон «Викинг» и роты саперного батальона провели контратаку в направлении Совхоза № 1 (юго-восточнее Пролетарской), в результате которой был отброшен противник, прорвавшийся в полосе 23-й танковой дивизии. При этом был ранен начальник оперативного отдела 23-й танковой дивизии майор Фрайер. Последние части 23-й танковой дивизии вечером были отведены из Сталинского (между рукавами Маныча). 23-я танковая дивизия прошла за 16-й пехотной (моторизованной) дивизией и перешла к обороне на Южном берегу Маныча.