Алхимик - Питер Джеймс

Вперед вышел Магистр Храма:

— Лилит, наша посвященная девственница, во имя Его Величества Сатаны совершит с тобой Великий Обряд. Готов ли ты, адепт Теутус?

— Готов, — ответил Дэниел. У него был странный бесплотный голос, словно говорил кто-то другой.

Две пожилые женщины вышли вперед и, взяв Лилит за руки, уложили ее на спину в центре пентакля. Они растянули ей руки так, что они оказались в двух верхних концах пятиугольника, а затем широко раздвинули ноги, чтобы те легли в два нижних конца пентакля.

Гонг! Магистр Храма начал задом наперед читать «Отче наш». Под эти звуки вперед вышел мужчина из посвященных, держа над головой облатку для причастия, и медленно ввел ее во влагалище девушки. Когда через несколько секунд он извлек ее, то поднял высоко в воздух, словно бы показывая всем, а затем презрительно бросил на пол.

Раздался всеобщий возглас «Слава Сатане!». Все присутствующие в храме, кроме Дэниела и Лилит, друг за другом прошли вперед, и каждый старался наступить на облатку, кроша и растирая ее.

Гонг!

Двое мужчин, взяв Дэниела за руки, провели его вперед так, что он остановился прямо между раздвинутых ног Лилит, и легким движением заставили опуститься на колени.

Гонг ударил три раза. Дэниел видел, что девушка смотрит на него. Он видел мягкую поросль ее волос на лобке, розовые губы влагалища, чувствовал, с какой силой по его жилам струится кровь.

Все, кто окружали его, все посвященные затянули речитатив, который, начавшись с низких глубоких звуков, наполнялся энергией и жизненной силой, пока не поднялся до крещендо.

Дэниел встал на колени. Уверенность было на мгновение покинула его, но тут же вернулась по мере того, как пение становилось все более громким и возбужденным. Девушка протянула руку, решительно взяла его пенис и начала направлять в себя. Он тут же почувствовал сухое сопротивление, а затем влажную мягкость. Дэниел легонько надавил, не желая причинять боль девушке, и снова почувствовал сопротивление.

Возбуждение нарастало, член увеличивался в размерах, и все тело было полно жгучего желания. Руки его коснулись мягкой кожи ее плеч, и он поцеловал девушку в губы, зная, что все смотрят на него. Он делал это для всех. Он творил Великий Обряд для его Властелина и Хозяина, Сатаны. Для Люцифера, Бафомета, Левиафана. Для Вечного и Всемогущего Князя Тьмы. Для остальных сорока одного Сведущего.

Речитатив становился все яростнее, в нем все громче звучали демонические нотки. В ответ он нажал сильнее, еще сильнее, чувствуя, как бедра девушки упруго уступают ему. Он продолжал давить. Она испустила тихий вздох, и трудно было понять, то ли от удовольствия, то ли от боли, — и внезапно он глубоко вошел в нее.

Его член ни на мгновение не терял твердости; она яростно, как дикое животное, целовала его, каждые несколько мгновений издавая тихие вскрики.

Все его тело напряглось, и освобождение произошло с такой силой, словно внутри его взорвалась бомба. Семя мощной, энергичной струей хлынуло из него и продолжало извергаться все с той же силой. Она вскрикнула, и он тоже.

И тут он внезапно поднялся на ноги и остался стоять, глядя сверху вниз на нее. Теперь он башней высился над ней. Рост его достигал двадцати, тридцати, сорока футов, и в макушку уперся потолок храма. Лилит закатила глаза, глядя на него, и улыбка медленно раздвинула ее губы. В нем пульсировали волны энергии. Он был гигантом среди пигмеев. Кровь уступила место электрическому току. Сейчас он был так могуч, что мог сделать все, что хотел.

— Слава Сатане! — раскатилось под ним долгое эхо, словно одобрительное бормотание.

Я Теутус. Я был мальчиком, который стал мужчиной и который ныне становится богом. Я бог Теутус.

Магистр Храма тоже вырос, пока не оказался лицом к лицу с Дэниелом.

— Теперь ты обрел мощь, Теутус. Этой мощью наделил тебя Сатана. И Он приказывает тебе использовать ее! Призови любые силы, которые ты только желаешь. Сатана научит тебя, как показать всем нам Свою силу.

Съеживаясь, Магистр Храма стал уменьшаться в размерах, пока снова не потерялся в море лиц, смотревших снизу вверх на гиганта. Дэниел сжал кулаки и сказал слова ритуала, которые знал наизусть.

Температура в храме стала падать. Вокруг него начал собираться туман — ледяные языки. Он напрягся, заставляя температуру опускаться ниже — и еще ниже. Кожа его покрылась пупырышками. Изо ртов всех присутствующих в храме стали вырываться клубы пара. Он улыбнулся и заговорил:

— О, Твой слепящий свет и пылающее пламя, в Котором присутствуют великие тайны истины, да откроется в нем окно для меня. Да появится передо мной служитель! Открой тайны Твоего создания. Будь расположен ко мне, потому что я такой же сам! Преданный почитатель высочайшего и прекраснейшего Владыки Ада! И я прошу Господа Нашего Сатану объявить о Своем присутствии!

Последовало долгое молчание, словно все звуки в храме впитывал в себя туман. Температура падала все ниже, и свитки тумана уплотнялись. Но внезапно раздался тихий скрипучий треск и весь туман без остатка вытянулся в высоком вихре.

Уходя наверх, он набирал скорость и пролетел мимо Дэниела, как кинопленка. Тем не менее треск продолжался, сотрясая воздух словно раскатами грома. И тут в добавление к ним он услышал мучительный вопль. Окутанный туманным водоворотом, он ничего не видел. Вопль повторился; это кричала женщина, полная ужаса, и голос этот резанул его как ножом. Но он смолк так же неожиданно, как и возник.

Храм начал обретать свою прежнюю температуру, пласты тумана начали утончаться и сливаться, пока не превратились в одну тонкую спираль, которая тоже наконец исчезла. Дэниел тоже обрел свои нормальные размеры и посмотрел на лица, окружавшие его. А потом опустил взгляд на Лилит.

На мгновение он не поверил, что представшее перед ним зрелище существует в реальности. К горлу подкатила волна отвращения и шока. Внезапно его охватила паника, и он сделал шаг назад. Но остальные лица бесстрастно и равнодушно смотрели на него.

Голова Лилит была почти полностью перекручена. Глаза вылезли из орбит, изо рта и носа текла кровь. Тело было вспорото от горла до пупка, часть кишечника выпущена наружу и спутанным клубком лежала рядом с ней. В воздухе стоял омерзительный запах.

Магистр Храма тихо сказал из толпы:

— Это в самом деле огромная сила, Теутус. Равной ей нет на земле. И сегодня вечером ты уяснил, насколько она может быть опасна. Проявляй мудрость, пуская ее в ход, и она будет служить тебе до конца дней твоих — и дальше, в вечности. Если же ты необдуманно воспользуешься ею, то дашь свободу самым неукротимым силам во Вселенной. Это важно — пускать ее в ход, учиться управлять ею, укрощать ее и заставлять работать на себя. Теперь у тебя есть дар жизни и смерти. Сатана не так легко дарует его. Все, что ты делаешь, должно быть в соответствии с Законом. Слава Сатане!

И пока Дэниел потрясенно глядел на страшные останки женщины у своих ног, речитатив еще раз грянул в унисон:

— СЛАВА САТАНЕ!

73

Суббота, 26 ноября 1994 года

— Так что я же скажу Анне Стерлинг, Коннор?

Он внимательно смотрел, как два кота пожирали содержимое своих мисок на полу кухни Монти.

— Я не думаю, что тебе сейчас вообще надо что-то говорить, — позвякивая ледяными кубиками в стакане виски, сказал он и сделал глоток.

— Но ведь она может умереть! Разве не так?

— Такой уверенности у нас нет.

— Еще как есть!

Она, не поблагодарив, взяла предложенную им сигарету и возбужденно закурила.

— В соответствии с информацией в «Досье Медичи» — к сегодняшнему дню четыре смерти и ни одних успешных родов. Четыре из четырех, Коннор.

Он покачал головой. В пальцах он сжимал сигарету, которую так и не прикурил.

— Четыре из семи. Зафиксированы три выкидыша, и, поскольку о матерях нет никакой информации, я предполагаю, что с ними все в порядке.

— Великолепно. Так что прикажешь мне делать? Отправиться прямиком к Анне и врезать ей по животу? И сказать: «Прости, это для твоего же блага»? — Она открыла дверцу холодильника и, пылая гневом, уставилась в него. — Сегодня вечером я хотела угостить тебя настоящим вкусным ужином, но теперь уже очень поздно. Придется согреть лазанью в микроволновке.

Коннор посмотрел на часы. 22:15.

Монти заметила, что мигает огонек автоответчика, но сейчас она была слишком занята и не хотела отвлекаться. Вместо этого она предпочла озвучить свои страхи:

— Это слишком серьезно для нас, Коннор. Нам надо выбираться из этой ситуации. Ты не думаешь, что стоит обратиться в полицию?

— Не уверен, что это самая умная идея, — с неожиданной для него уклончивостью сказал Коннор.

— Почему же? — Она положила на стол штопор и поставила бутылку красного вина.