Жемчужный орден - Юрий Иванович

То, что наступало утро, было бесспорно. Чуть левее от дороги разгоралось сияние поднимающегося светила, и именно туда и устремлялись просыпающиеся летуны с разноцветными крыльями. Правда, рассмотреть восход более внимательно мешали какие-то заросли.

Теперь настало время изучить себя. Собственный хобот Невменяемый разглядел, лишь сведя глаза к предполагаемой переносице. Такой необычный угол зрения вызвал у него легкое головокружение. Захотелось потрогать выросший до таких размеров рот, и тут же собственная двупалая конечность ухватилась за хобот и стала поворачивать его в стороны. Кремону стало смешно от таких манипуляций – словно это делал не он, а кто-то другой. Однако каждое прикосновение он чувствовал просто превосходно и без труда управлял всеми шестью передними конечностями.

Оставалось лишь попробовать летать. При одной мысли об этом Кремон почувствовал, как в районе лопаток зашевелились никогда ранее не ощущаемые мышцы, и увидел раскинувшиеся над собой крылья. Его наполнило неведомое прежде чувство – смесь гордости и восхищенного трепета в предвкушении предстоящего полета, причем полета не магического, а настоящего, физического!

Но сразу взлететь ему не давала какая-то настороженность и вполне обоснованное сомнение по поводу безопасности. Вон как ловко и грациозно пролетают другие подобные создания, а ведь с непривычки можно и нос расшибить. То есть не нос, а хобот! Поэтому Кремон решил чуток пройтись по дороге и внимательнее осмотреть окрестности, подсвечиваемые восходящим светилом. Каково же было его удивление, когда, пройдя в сторону, он сообразил, что дорога не обрывается, а закругляется дальше вниз. И только теперь пришла догадка: да это же гигантский ствол дерева! Кремон оглянулся, и по его личинкообразному тельцу пробежал озноб: это был не ствол, а расположенная горизонтально ветка! Сами стволы возвышались чуть впереди, и именно между двумя из них и проходила световая волна странного сияния. Сияние это не уменьшалось, но и не усиливалось, словно рассвет навсегда застыл в одной фазе. Столбы, стоявшие сзади, в так называемой глубине леса, вообще сливались в одну черную, слегка поскрипывающую стену.

Вот это лес! Вот это стволы! Вот это ветки!.. Хотя в следующее мгновение Кремону пришла совсем другая мысль: скорее всего, просто эти скрученные листики и их обитатели такие маленькие. Наверняка! Потому что ни в одном мире, пусть даже самом сказочном и волшебном, пусть даже в мире, появляющемся только в магических снах, не может быть таких деревьев-великанов. Ни одна поверхность не выдержит такого немыслимого веса. А если представить, что одна из веток вдруг обломится и рухнет вниз…

Невменяемый интуитивно попытался втянуть свою головку с хоботом в несуществующие плечи и одним глазом покосился наверх: полная чернота! Ни звездочки, ни лучика, ни огонька. Значит, надо лететь туда, куда все летят: к таинственному свечению. Тем более что именно там, по рассказам, и совершается основное действо магического сна.

Напоследок Кремон попробовал издать несколько звуков. О членораздельных звуках не стоило и вспоминать, писк тоже не получался, даже крик так и не смог вылететь из шипящего горла. Видимо, производить все эти звуки несчастный хоботок был не в состоянии. Зато Кремону прекрасно удалось сымитировать тот самый серебристый смех, уже услышанный здесь, и вполне сносно получались трубные звуки. Трубить можно было не на одной ноте и нескольких полутонах, а в диапазоне примерно двух октав. Это наводило на мысль, что именно так и общаются между собой обитатели странного мира.

Для пробы Кремон приподнял свое тело на небольшую высоту над веткой и сделал несколько кульбитов в стороны. Инстинкты, вложенные в память доставшегося ему тела, работали превосходно. Стоило только мысленно изъявить желание следовать к определенной цели, как крылья спонтанно реагировали и несли в нужном направлении.

Правда, у Кремона мелькали самые разнообразные опасения. Например, было непонятно, то ли молодой колдун просто вытеснил чей-то разум и захватил управление телом, то ли он просто «снится» кому-то в этом мире, что, скорее всего, и отвечало действительности. С другой стороны, а что если вдруг чужое сознание проснется и отторгнет его собственное? Не будет ли это опасно для используемого обоими тела? Невменяемый вдруг сильно пожалел, что не укротил гордость и не расспросил у принцессы более подробно все – детали сна. Да и письмо от султана могло многое прояснить, следовало дождаться его, прежде чем с головой окунуться в волшебный эксперимент.

Как бы то ни было, но к свету лететь придется. Не торчать же на этой ветке до скончания здешнего дня! И вот затрепетавшие сзади крылья понесли непривычное тело к сиянию. И чем светлее становилось вокруг, тем явственнее виднелись расступающиеся в стороны стволы огромных деревьев с толстенными ветвями. А потом в глаза ударил яркий свет, словно прозрачный колпак, накрывавший теряющуюся вдали поляну. Но не это заставило Кремона резко остановиться и поспешно, почти теряя сознание, опуститься на ближайшую ветку, далеко нависающую над поляной.

Виной тому были запахи. Если возле места ночевки их было несколько сотен, то здесь они тысячами ударяли по обонянию. Запахи обладали такими острыми, резкими и различными оттенками, что непривыкшее к такому сознание просто забуксовало и начало давать сбои в логическом мышлении.

Только просидев некоторое время на ветке, Кремон смог сосредоточиться, привыкнуть к дурманящей атмосфере и снова открыть глаза. И опять надолго застыть, рассматривая открывшуюся ему картину.

Судя по всему, поляна была нормального размера, но Кремону никак не удавалось рассмотреть ее противоположный край. Гигантские деревья на ней не росли, и даже те ветки, которые нависали над свободным пространством, довольно быстро истончались, мельчали и имели явно нездоровый вид. Листики на них тоже отсутствовали. Скорее всего, именно здешнее сияние эффективно ограждало полянку от наступления леса.

На самой земле тоже рос лес, но совершенно другой – цветочный. Настолько разнообразный, что Кремон поначалу решил, что это именно цветы оглушают его обилием запахов. Каких только форм и красок здесь не было! Да и высотой растения отличались друг от друга: от трех длин тела здешних летунов до десяти, а то и пятнадцати. Причем цветы, находящиеся внизу, в самом немыслимо густом переплетении растительности, нисколько не теряли своей яркости и явно не страдали от отсутствия внимания. На каждом цветке располагались по два, пять, шесть эфемерных созданий, которые не питались нектаром или пыльцой, а просто развлекались, раскачивая соцветия, словно качели. На всей поляне резвились сотни тысяч волшебных существ!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});