Моя исповедь. Невероятная история рок-легенды из Judas Priest - Роб Хэлфорд

с другом. Наслаждались жизнью. Впереди было много событий.

А затем наступил 2020-й, и мир остановился.

Эпилог. Вечно буду глотку драть

Честно говоря, когда тебе уже почти 70 лет, думаешь, что уже все видел и жизнь вряд ли может удивить, – и вот наступает мировая пандемия!

Что ж, если я чему-то и научился, так это тому, что никогда не знаешь, что тебя ждет…

В начале 2020 года мы с Томасом на пару месяцев вернулись в Уолсолл. Я давно ждал этой поездки, потому что не только хотелось увидеться с друзьями и семьей, но и с Priest планировалось много всего интересного.

Мы начали работать над новым альбомом в студии Гленна. Остались крайне довольны альбомом Firepower и решили оставить всю творческую команду – то есть Тома Аллома, а Энди Снип теперь еще и помогает нам в роли второго гитариста и снова успевает говорить мне: «Еще раз!»

Гленн смирился с тем, что его концертная карьера в Priest наполовину закончена, но он по-прежнему помогает сочинять и привносит идеи. На первых студийных сессиях мы придумали замечательный материал. Следующий альбом будет охренительным.

Также мы начали планировать тур в честь пятидесятилетия группы – хотели отпраздновать полвека карьеры Judas Priest, – группы, в которой до меня пел парень по имени Эл Аткинс, а я был еще прыщавым мелким хулиганом, продававшим брюки клеш и галстук-селедку в магазинчике Harry Fenton's.

В этом туре мы хотим отпраздновать долголетие Priest, с того момента, где – или с чего – все началось. Хочу вернуться к корням и воссоздать декорации, которые выглядят как старый сталелитейный завод в Уолсолле. Я хочу показать на сцене металлопрокатный завод Judas Priest. Хочу взять тот самый завод братьев Томас на гастроли.

И спустя почти 60 лет я по-прежнему представляю рабочих на заводе или скорее их силуэты, переливающие жидкий металл из огромных доменных печей в котлы, чтобы изготовить чугун. Я до сих пор помню, как, задыхаясь, перебегал через этот канал. Эти образы, люди и заводы сделали нас теми, кто мы есть, и я хочу воздать должное.

– А можно сделать так, чтобы на сцену вытекал жидкий металл? – спросил я одного из наших техников на планерке.

– Ну так уж нет, Роб, – ответил он, слегка нервничая. – Может быть, сделать цветную воду?

Ну, это все еще пока наработки…

Я хочу, чтобы в нашем «золотом» юбилейном туре все признали наследие Priest из Уэст-Мидлендса. Мне в голову пришло несколько блестящих идей… И хотелось бы думать, что первым делом на сцене должен быть огромный надувной бык.

Бирмингем – сердце Уэст-Мидлендса, и на протяжении веков главным символом города является Bullring[123]. В Средние века там занимались травлей быков[124], а затем открыли мясной продуктовый рынок, который позже переделали в огромный современный торговый центр.

Поэтому хочется, чтобы над сценой возвышался огромный – и я говорю о невероятных размерах – надувной бык. Наша команда техников выйдет перед шоу в форме работяг с завода Judas Priest и выкатит вольер. И публика будет думать: «Эм? Что это?»

И в этот момент… на сцене появляется бык. Его надуют буквально за десять секунд, и он всем снесет крышу. Он будет выглядеть так грозно, что все на арене достанут свои телефоны[125], чтобы заснять, и побежать домой, и выложить в YouTube и фейсбук.

Завод братьев Томас, Bullring… Что может быть ближе к нашим корням, истокам группы? И я уверен, рукоблуды будут глумиться над огромным быком и сравнивать нас со Spinal Tap и их «Стоунхенджем», но знаете, что я скажу? Мне насрать, потому что это будет восхитительно.

После юбилейного тура мы собирались проехаться с гастролями с еще одной глыбой металла из Бирмингема – Оззи. Спустя 20 лет после своего первого прощального тура Оззи снова катается с программой No More Tours II, прощаясь с концертной карьерой.

Тур пришлось отложить, потому что, к сожалению, Оззи – самая свежая жертва этого чертового ублюдка под названием Паркинсон. Я знаю, они с Гленном поговорили по душам. Оззи проходит лечение и клянется, что справится и все же проведет тур. Я в нем не сомневаюсь.

Шэрон попросила нас поехать в тур и говорит, что мы можем взять с собой завод Judas Priest и надувного быка. Зная хитрую миссис Осборн, она, вероятно, уже все рассчитала и приберегла замену на случай, если здоровье Оззи ухудшится.

Но вряд ли такое произойдет снова, верно?!

Мы распланировали все это и в марте улетели с Томасом в Финикс. А затем последствия чего-то ужасного, случившегося на продовольственном китайском рынке в Ухани, распространились по всему земному шару, и мир закрылся.

Я долго живу на свете, но о существовании коронавирусной пандемии не знал. Никто не знал. Каждый день просматриваешь новостные сайты и ужасаешься или смотришь сводки и слышишь о том, как по всему миру умирают десятки тысяч. Чувствуешь шок… и беспомощность.

Все спрятались дома, а на улицах пусто, за исключением нескольких объятых паникой людей в голубых масках – эти немногие поспешно направляются обратно в свои убежища. Все это напоминает книги про научную фантастику и апокалипсис, которые я читал в детстве. Ощущение, будто живешь в ужасающем романе Азимова[126].

Странное ощущение, и поражает масштаб пандемии Низкий поклон бесстрашным и отважным врачам, медсестрам, водителям скорой помощи и полицейским, которые находятся на передовой, сражаясь с невидимым врагом. Я им аплодирую. Для меня они и есть истинное воплощение человечности.

На самом деле пандемия COVID-19 является прямым и смертельным напоминанием о том, что в мире есть что-то гораздо важнее хеви-метала. Речь идет о жизни и смерти.

А это значит, что грандиозные планы Priest, разумеется, отложены и находятся в подвешенном состоянии. Празднование 50-летия группы перенесено на 2021 год, и то же самое, вероятно, будет с концертами Оззи. Новый альбом Judas Priest выйдет, когда выйдет. Неважно. Ожидания будут того стоить.

И на изоляции, когда остается лишь ходить по дому и двадцать раз в день мыть руки, у меня появилось много времени поразмыслить о своей жизни.

Я думаю, вы согласитесь, что много чего со мной за жизнь случилось, и многое за годы я уже позабыл. Вспоминая, как приковал себя наручниками к Энди Уорхолу, или выступил на Live Aid, или болтал с королевой Великобритании о струнных квартетах и башкотрясе, не могу не задуматься…

Неужели все это действительно случилось? Или я это придумал? Может быть, все это время я находился в странном вымышленном фильме?

Я бы не написал «Исповедь», если бы не был трезвым. Я бы не смог принять прошлое, своих демонов так, как я это сделал. Я не пью и не употребляю