Рыцарь с железным клювом - Сергей Карпущенко

Но Виктория Сергеевна была умной и проницательной женщиной. Она тут же уловила фальшь в словах Петруся Иваныча, к тому же облик его "коллеги" выдавал человека если и не преступного мира, то, по крайней мере, того, кто готовится занять в этом мире одно из почетных мест.

- Володя! - строго сказала мама, обращаясь к сыну. - Ты показывал им картину, покажи её и мне, сейчас же!

Володя, может быть, и показал бы маме копию "Иеронима" (чего тут страшного?), но Петрусь Иваныч, как бы поняв его намерение, решительно воспротивился. Изменив свой недавний слащавый тон на жесткий и решительный, Белорус сказал:

- Попробуй только покажи! Увидишь, что дальше будет! - И словно в подтверждение угрозы с дивана поднялся Кит, низкорослый и угрюмый, похожий на орангутанга, страдающего несварением желудка. - А вы, почтенная, не извольте-ка вмешиваться в мужское дело! Видали, картину ей показать!

Мама, оскорбленная этим тоном, понимая, что в картине и кроется основание всей этой истории, понимая, что картина на самом деле краденая, теперь обратилась к Петрусю Иванычу, и Володя заметил, как покраснели её глаза, готовясь вот-вот заискриться слезами.

- Если ты боишься показать мне картину, ради которой обещал моему сыну... отправить меня домой, то картина эта на самом деле краденая! Знаешь, я подозревала, что ты человек нечестный, не тот, за которого себя выдаешь, но теперь убедилась в этом... Слава Богу, что это произошло не спустя год или два. - И мама добавила, улыбнувшись самым язвительным, презрительным образом, указав на Кита: - А ещё культурным человеком себя считаешь, с такими типами имея дело!

Кит хотел было возмутиться, пробормотал даже что-то угрожающее, но мама крикнула грозно и повелительно:

- А ну вон пошли из моего дома, подонки!

И Петрусь Иваныч тут же двинулся к выходу, вслед за ним пошел и Кит, все ещё что-то бормоча дорогой. В прихожей Белорус быстро натянул на плечи свое шикарное пальто, выражая движениями негодование, потом повернулся в сторону Виктории Сергеевны и тихо так, со своей обычной слащавой улыбочкой, но дрожащими губами произнес:

- А что до дружбы с ворами, то я вам скажу одно: самым главным вором во всей этой истории ваш сынок является, Володенька. О, он ещё себя покажет, будьте уверены!

И пока мама, изумленная и испуганная, подыскивала слова для реплики своему, теперь уже бывшему другу, Белорус сказал Володе:

- А с тобой, приятель, мы увидимся, и даже скорей, чем ты думаешь. Я тебе всей этой комедии не прощу!

Кит грубо подтолкнул Петруся Иваныча к выходу, сказав: "Да двигай же! Столько времени потеряли!" - и громкий хлопок дверью возвестил Володе и его маме о том, что "любители искусства" удалились.

Мальчик посмотрел на свою мать. От её властности не осталось и следа. Обессиленная, жалкая, она стояла прислонившись к дверному косяку с безвольно опущенными руками, смотря бессмысленным взглядом куда-то в угол прихожей.

- Что же мне теперь делать? - еле слышно произнесла она. - Стыдно как... противно!

- Домой возвращайся, - твердо сказал Володя, ликовавший в душе, потому что операция прошла как нельзя лучше и удалось убедить маму в том, что тот, ради которого она бросила семью, был простой дрянью.

Но мама лишь отрицательно покачала головой:

- Нет, домой, к вам я теперь возвратиться не могу, - и добавила через несколько секунд: - Да, не могу!

Потом быстро надела свою нарядную шубку и вышла из квартиры.

ГЛАВА 15

ДВА МАНДРАЖА ВОЛОДИ

В глубине души Володя был раздосадован тем, что прекрасно проведенная операция по изобличению перед мамой "змеиной" натуры Белоруса в итоге закончилась ничем - мама оказалась так оскорблена тем, что узнала, что остаться дома, среди своих, теперь ей было тяжело и стыдно. "Не переиграл ли я? - корил себя Володя. - Может, и не надо было все это затевать? Вот, любила человека, а он гадом оказался. Кому ж приятно будет?"

Так он думал, мучаясь, после того, как мама ушла, но долго размышлять обо всем происшедшем он не мог, потому что нужно было собираться на встречу с Пауком, то есть готовиться к ещё более важному испытанию. Хорошо поел, выпил большую чашку кофе, постарался завернуть полотно в бумагу таким образом, чтобы его нетрудно было "обнажить" перед взором Паука и Димы. Потом, надев свою шикарную куртку, сильно помятую и запачканную кое-где за последние горячие дни, он покинул квартиру, мысленно молясь о том, чтобы вернуться сюда сегодня вновь.

К часовне Владимирской церкви Володя подошел, когда часы показывали без четверти пять. Здесь, как обычно, шла бойкая торговля всяким барахлом, и Володя встал у часовни так, чтобы его смогли заметить как ребята Кошмарика, так и те, кто приедет на машине с затемненными стеклами. Поглядывая вокруг себя, он пытался вычислить тех, кто нападет на него с целью ограбления. "А как же я нужных ребят узнаю? - залезла в голову Володи нечаянная мысль. - А вдруг те нападут, кто на самом деле меня ограбить захочет? Здесь же столько шпаны шляется. Может, вот этот, с синяками под обоими глазами? Нет, у Кошмарика молодые ребята быть должны. А не те ли?"

На самом деле, на противоположной стороне переулка, у газетного киоска, почти у самого входа в метро, он увидел троих парней в модном, даже вызывающе модном прикиде - в кожаных куртках, штанах-слаксах, в высоких кроссовках, - они поглядывали в сторону Володи и даже, показалось мальчику, кивали ему незаметно.

"Да, это они, они! - забилось Володино сердце в ожидании скорой кульминации этой опасной комедии. - Надо сделать им знак, тоже кивнуть, только незаметно, чтобы не увидели люди Паука. Я уверен, за мной уже следят, хоть машины ещё и нет!" И Володя как можно незаметней кивнул, когда увидел, что ребята смотрят в его сторону.

"Но где же Кошмарик? Куда они побегут с картиной? Он должен быть где-то неподалеку, наверное, у входа на рынок!"

Вытягивая шею, Володя пытался подняться над толпой торгующих, чтобы увидеть Кошмарика, и на самом деле разглядел его. Начальник коммуны уже оседлал своего "конька" и буквально ждал того, чтобы ему передали картину и он мог завести свой мотоцикл, пусть не "Ямаху", но все равно очень надежный и быстрый. Через плечо Кошмарика была надета сумка. В нее, по мысли Володи, он бы и положил картину.

А машины с затемненными окнами все не было, зато недалеко от киоска, близ которого дежурили люди Кошмарика, стояла неизвестная машина вишневого цвета, притормозившая здесь с минуту назад. Володя не обращал на неё внимания, зато сидевший в этой машине мужчина внимательно смотрел на мальчика через боковое стекло, и если бы можно было бы Володе присмотреться к выражению его лица внимательней, то он увидел бы, как нервничал этот мужчина. Вдруг дверь вишневой машины распахнулась, мужчина наполовину вылез наружу, и взгляд его был устремлен на Володю. Человек этот, казалось, ринется сейчас к мальчику, но он не сделал этого, потому что его машину внезапно объехала другая, иностранной марки и с затемненными стеклами. Объехала и затормозила чуть впереди, и мужчина, словно узнав эту машину, тотчас захлопнул дверцу своей, спрятавшись в её салоне.

В подъехавшей легковушке Володя сразу же узнал ту, в которой его подвозил Дима и которую он должен был ждать. "Вот, они уже приехали! запрыгало, как теннисный мячик, Володино сердце. - Сейчас, сейчас начнется!" И вдруг Володю неожиданно охватил такой страх перед грядущими объяснениями с бандитами, возможно, пытками раскаленным железом, что он не смог пошевелить ни рукой, ни ногой, хотя знал, что нужно действовать. Его будто кто-то приклеил к земле вязким, надежным клеем. Он между тем видел, что парни Кошмарика ждали его знака, а он все стоял и смотрел на темные окна машины, казавшиеся ему мрачными очками слепца.

"Ну, начинай завязывать шнурок, скотина! - ругался Володя на себя. Начинай!" Через силу, словно он страдал радикулитом, Володя медленно наклонился и стал делать вид, что завязывает шнурок на кроссовке, и тут же он почувствовал, а не увидел, что кто-то бежит к нему. Через пару секунд слева и справа на Володю посыпались удары. Парни Кошмарика старались бить Володю не очень больно, но делали это довольно артистично, с широкими замахами, с черной бранью, точно он был для них заклятым врагом. Били его всего лишь несколько секунд, однако нос Володе они расквасить сумели, сбили его с ног, пихнув пару раз лежащего мальчика ногами. Главное то, что картина оказалась у них в руках, и, согласно инструкции Кошмарика, бумага была тут же надорвана, так что сидевшие в машине могли увидеть то, что Володя не обманул их и выполнил приказ.

Да, все это произошло очень быстро, в мгновение ока. Похитители бросились бежать в разные стороны, Володя же вскочил на ноги, стараясь выражением лица изобразить свое отчаяние, но тут он увидел, что обе дверцы машины Паука распахнулись и из машины поспешно вылезли Дима и сам Паук. С гневными, обезображенными злобой лицами, оба бандита направились к Володе, и только проезжавшая машина да торгующие, почти не обратившие внимание на беду Володи, помешали Пауку и Диме подойти к мальчику так быстро, как они хотели.