Бешеная. Королева проклятых (СИ) - Матильда Бейл

Обернувшись в мою сторону, он подскочил, как громом поражённый. С его уст сорвалось:

— Аннабель… Это ты?

— Да, любимый! Я пришла попрощаться.

Он бросился ко мне заключая в объятья.

— Нет-нет!!! Я тебя не отпущу!!! Как же я без тебя?!

Больно прикусив нижнюю губу, чтобы не расплакаться, я сказала то, что хотела сказать. То, что чувствовала и искренне желала ему:

— Послушай меня Альфред, я тебя ни в чём не виню, и ты себя не вини. Нашей истории любви суждено было быть короткой.

— Но как же? — перебил он меня. — Ты отдала свою жизнь за меня, а я не смог пожертвовать даже такой малостью для тебя, как разлад отношений с отцом. Я не посмел пойти против него, не смог ослушаться, даже во имя нашей любви. Я ничего не дал тебе, кроме боли. А я бы так хотел… если бы можно было всё изменить, вернуть время назад…

— Значит сделай это сейчас для меня.

Из глаз волка текли слёзы, он, прижимая меня к своей груди, как самое дорогое сокровище не переставая лепетал:

— Я сделаю для тебя всё, что угодно, только попроси! Даже умру!

— Хорошо, но умирать не надо. Просто сначала выслушай, что я тебе скажу, а потом пообещай, что я попрошу.

— Хорошо, я слушаю и заранее обещаю.

— Ты должен отпустить меня Альфред и простить себя за всё. Не вини себя, не надо. Отдать свою жизнь за твою было моим решением, ты ничего не смог бы изменить.

— Хорошо, — еле слышно прошептал волк, смиряясь с неизбежным.

— А теперь обещай мне Альфред, что ты не обречешь себя на вечное одиночество. Ты должен прожить свою жизнь за нас двоих и не просто прожить, а быть счастливым! Не дай моей жертве стать напрасной!

— Обещаю, — сквозь не сдерживаемые рыдания поклялся мужчина.

Улыбнувшись я коснулась его губ в прощальном поцелуе, ощущая свой собственный холод на его коже. Когда волк прикрыл глаза полностью отдаваясь чувствам и вкладывая их в наш поцелуй я начала растворяться. Секунда и я уже стою на карачках посреди речки.

— Ну, как? — поинтересовалась Марго. — Попрощались?

— Да, спасибо Марго.

— За что? — искренне удивилась ведьма.

— За то, что дала возможность умереть вместо него. Если бы умер он, я всё равно не смогла бы жить без него… — смахнув непрошенную слезу, подозвала Маргариту. — Иди, теперь твоя очередь на карачках стоять.

Но девушка даже с места не сдвинулась. Сдерживая слезы она, замахав головой сказала с болью в голосе:

— В моём случае не всё так просто. Моё преступление на столько велико, что я никак не смогу выйти отсюда, даже через омут реки.

— Как ты тогда собиралась связаться со своим любимым? Ничего не понимаю?

— Для этого мне и была нужна ты. Ты будешь моим почтовым голубем, — не говоря больше ни слова, Марго вошла в воду, сорвав чёрный лотос, она погрузилась с головой вместе с ним. Вынырнув протянула цветок мне. — Вот, ты должна оставить этот цветок рядом с ним.

— Хорошо, но как я стоя на карачках буду держать его?

— Тебе не нужно больше этого делать, в этом нет смысла. Мужчина, которого нужно представлять живёт в моей памяти, не твоей. Просто расслабься я сама, используя своё и твоё подсознание отправлю тебя к нему.

Закрыв глаза, я махнула головой давая знак, что я готова. Реальность стала меняться, я перемещалась из века в век, из мира в мир так, как будто кто-то быстро перелистывал кадры плёнки на фотоаппарате, пока наконец-то ведьма не смогла найти нужное время и пересечь наш мир с миром живых. Выйдя из небытия, словно из соседней комнаты, переступив невидимый порог я оказалась в комнате очень красивого, а главное, не смотря на заверения девушки, знакомого мне мужчины!!! Но размышлять по этому поводу было некогда, а главное бессмысленно, она столько лет находиться уже в небытие, откуда ей знать, что я знаю её возлюбленного.

Виктор был так поглощён чтением книги, что даже не заметил моего присутствия. Забавно, а я думала вампира нельзя застать врасплох. Улыбнувшись я на цыпочках прокралась к столу и оставив закрытый цветок лотоса, сбоку от него, на столе, быстро юркнула вниз, одновременно растворяясь. Виктор словно почувствовал моё присутствие повернул голову в бок и заметил цветок. Не мешкая он быстро взял его в руки, цветок тут же стал распускаться и комнату заполнил знакомый голос:

— Мне катастрофически тебя не хватает… Но я верю, что когда-нибудь мы сможем воссоединиться снова. Я верю, и ты поверь, любовь моя… Мы будем вместе и будем счастливы, ты только приглядывай за ней… — она говорила, что-то ещё, но я уже не слышала, полностью растворившись я оказалась одна, в своём собственном аду. В своём самом страшном дне.

Глава сорок восемь

МАЙЯ

Ничто в жизни так не воодушевляет,

как то, что в тебя стреляли и промахнулись.

***

Если вам хочется сделать глупость,

поторопитесь, а то опередят!

Афоризмы

***

Я бегу по длинному коридору, они бегут следом, по их приближающимся шагам я понимаю, они меня нагоняют. Заворачиваю за угол и ускоряюсь, потом еще раз. Мне никак не удаётся найти выход. Я уже пол часа блуждаю по этим длинным бесконечным коридорам, но вместо выхода я ещё больше путаюсь. Один поворот заменяет другой, я как будто в лабиринте минотавра. Вот-вот откуда-нибудь выскочит чудовище и мне не несдобровать. Я заворачиваю за угол и понимаю, что попала в тупик. Разворачиваюсь и вижу его.

В его глазах горит огонь и интерес. Он приближается ко мне. Я выставляю вперед руку, но он не позволяет мне атаковать его. Силой мысли он заставляет кровь в моих жилах остановиться, я падаю на колени перед ним. Довольно усмехнувшись он хватает меня за волосы и…, я просыпаюсь от собственного крика. Чьи-то заботливые руки прижимают меня к груди, начинают гладить по волосам. От этого меня охватывает паника, я начинаю вырываться, но знакомый голос возвращается меня к действительности, я расслабляюсь:

— Тихо, тихо… Всё хорошо, я с тобой.

— «Бетховен», мы победили?

Грустно улыбнувшись, он ответил:

— Да…мы победили.

— А Аннабель? Она… — я не договорила, но это было и не нужно Людвиг понял о чём я хотела спросить.

— Она умерла.

— А остальные? — ко мне начала подступать паника. Что если ещё кто-то из моих близких погиб.

— Волки потерпели некоторые потери, — Людвиг говорил спокойно, но было что-то в его тоне, что меня настораживало.

— Как Альфред?

— Плохо, Анна с