Дети Империи. - Олег Измеров

– Виктор Сергеевич, можно вас на минуту?

Виктор не спеша подошел ближе, стараясь, однако, на всякий случай держать дистанцию. «Интересно, кому это из моих знакомых могло понадобиться ждать меня в такой ранний час здесь по такой мерзкой погоде? Что-то случилось?»

Мужчина тоже подошел с детской площадки на тротуар и стал напротив Виктора, так, что лицо мужчины стало хорошо освещено уличным фонарем.

Это был майор Ковальчук, в одежде, которая вполне сошла бы за современную. Правда, куртка была явно из натуральной замши.

– Здравствуйте, Виктор Сергеевич.

– Здравствуйте. А как вы…

– Странный вопрос для человека, который сам только что оттуда.

Возникла недолгая пауза; Виктор огляделся. В домах наугад сияли прямоугольники окон. На ветках покачивалась обледенелая на ветру изморось. Мимо в сторону III Интернационала, объезжая колдобины со снеговой кашей в воде, протащилась какая-то иномарка. Наступало обычное российское утро, в центре которого стоял обычный агент из другого мира.

– Надо так понимать, я вам снова понадобился, – решился первым нарушить молчание Виктор.

– Фраза прямо как в шпионских фильмах, – усмехнулся Ковальчук. – Но вы правы. Когда вы сюда вернулись, то, верно, думали, что это уже конец? А это только…

Конец второй части.

Часть III. Рейх, вечный рейх.

Главы 1-10.

1. Свободный выбор.

-…Иногда человек знает, что его ждет впереди. А иногда – обстоятельства распоряжаются по своему, – философски заметил Ковальчук.

Виктор не знал, что ответить. История откровенно его достала. Сначала попасть из пусть даже не совсем счастливого российского настоящего в СССР 1958 года, причем в альтернативный СССР, где Великая Отечественная должна вместо 41-го начаться в этом самом 58-м, да еще и быть ядерной, чуть не оказаться похищенным монстрами, встретиться с живым Берией, вернуться обратно в наш мир до этой войны, и в двух шагах от дома повстречаться с майором МГБ из 1958 года, заброшенным в наше время…

– Если не секрет, вы тут один, или с целым десантом?

– Один. А Вы хотите спросить, не боюсь ли я, что вы сдадите меня в ваши компетентные органы? Да что вы! В то, что я из прошлого, у вас никто не поверит. Как подозрительного гражданина… ну, это тогда надо тут каждого второго хватать. Вот, например, того – и он указал на какого-то бредущего мимо по тротуару гота. К тому же учтите разницу в нашей с вами физической и иной подготовке, а также то, что у вас тут народ не прибегает на помощь. Скорее, наоборот. Да и вообще – зачем? Я здесь не шпион, не диверсант, а просто частное лицо. Даже не иностранец. Мы с вами оба родились в СССР, оба дети империи. Вы не находите?

– А нарушение правил въезда?

– Каких правил? Назовите закон РФ, регламентирующий въезд из другой эпохи. Допустим даже, такие бы правила были. Но тогда и вы их тоже нарушили. Вас куда-то сдавали, арестовывали, ограничивали свободу передвижения?

Виктор промолчал. Регистрация, конечно, была подпиской о невыезде, но сугубо добровольной.

– Скажите, Виктор Сергеевич, кто из нас двоих мыслит, как гражданин демократической страны, а кто – как житель государства с полицейским режимом?

«Ладно» – подумал Виктор, «посмотрим, чем я вам понадобился. На словах все белые и пушистые».

– И какие услуги от меня здесь потребуются? Достать паспорт, деньги, найти квартиру, помочь устроиться в какое-то учреждение? С кем-то встретиться, что-то кому-то передать?

– Виктор Сергеевич, наши коллеги из ближайшего будущего, конечно, инициировали создание многих хороших полезных фильмов, они формируют чувство бдительности, и мы тоже этим займемся у себя. Но я уже сказал, что никакой тайной деятельности, ничего, противоречащего вашим законам, я здесь вести не собираюсь. Кстати, паспорт от вас не потребовался бы.

– Вы научились подделывать российский паспорт?

– Нет, но у вас здесь за деньги все можно сделать.

– Так для этого надо деньги подделать.

– Зачем? НАУ не спешит отказываться от американских долларов, они у вас тоже в ходу. А также золото царской чеканки, ювелирные изделия… А дальше – with the money I'll get freedom, так что вы в этом плане нас абсолютно не интересуете.

– Тогда в чем?

– Давайте отойдем к беседке, а то с деревьев капает.

Они сошли с тротуара и стали на детской площадке.

– Все дело в одном слове в предсказании Цванцигера. Это слово – zuvorkommen. На самом деле по предсказанию вы должны эту самую критическую угрозу zu-vor-kom-men, – произнес Ковальчук.

– Немецкий я знаю слабее английского. Цуфоркоммен, цуфоркоммен… То-есть придти вперед этой угрозы. Предшествовать. Ну, так я вперед и пришел.

– Наладонников, у нас, к сожалению, нет, а вот печатная версия… – Ковальчук вытащил из куртки карманный немецко-русский словарик и раскрыл на заложенной странице.

«Zuvorkommen… опережать, предупреждать… упреждать (кого-л.)» – прочел Виктор. «Ох уж эти предсказатели! Вечно они что-то невразумительно промычат, а потом к этому привязывают великую сермяжную правду».

– Кажется, понимаю. Вы хотите сказать, что я должен эту угрозу упредить? То-есть предотвратить?

– Именно так.

– Но это, насколько понимаю, наименее вероятный вариант перевода. Почему бы сначала не спросить у Цванцигера, что он имел в виду?

– Если бы это было возможно, обязательно бы уточнили.

– Понятно… хотя на самом деле не понятно, но черт с ним, с Цванцигером. Почему об этом не сказали, когда я у вас там был?

– Вы же сами сказали, что такой вариант перевода маловероятен. Дополнительные обстоятельства, к сожалению, вскрылись только после вашего ухода. Но, к счастью, выгодное расположение точек перехода позволяет исправить ошибку.

– И как же я ее исправлю? Буду летать, как Бэтман и перехватывать ракеты?

– Это уже детали, которые имеет смысл обсудить уже у нас.

«А ведь он не шутит» – подумал Виктор.

– Знаете, я глубоко признателен вам за оказанное мне высокое доверие – предоставленную возможность спасти человечество, – начал он, – но вообще-то такой ответственный шаг надо обдумать и посоветоваться с семьей. Тем более, что я по чистому времени несколько недель ее не видел.

– Я все понимаю, – ответил Ковальчук, – но отправляться надо уже сейчас.

– Если так срочно, почему бы не забрать из нашего времени какого-нибудь добровольца, более достойного для такого ответственного дела? Офицера-спецназовца какого-нибудь или… или убежденного коммуниста, который хотел бы вернуться в СССР? Странные предметы сейчас у всех есть…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});