Дьявольский кредит - Алексей Алимов

Итогом этих многочасовых переговоров стали двести двенадцать сделок, души по которым, конечно, после того, как Аграил попытался поторговаться за людей-наёмников, пробуя из-за повышенной цены за них навязать Андрею понижающий коэффициент их стоимости в пересчёте на его услуги, всё же пополнили "баланс" дерзкого смертного. Со своей стороны он упирал на то, что демон сам разбил души на разные по потенциалу, выделив Ренара среди прочих, и убедил демона в том, что стоимость дисциплинированных и опытных солдат гораздо выше, чем таковая у рядовых уголовников. Как и ожидалось, аргументы насчёт морали и принципов были встречены приступом хохота и вопросом: "Ты ещё помнишь, кто я такой?" Но он не мог не попробовать, хотя и чувствовал себя при этом как помещик Собакевич из небезызвестного произведения Гоголя. Успокоил он себя тем, что не бывает неуместных аргументов при торге, если они могут дать преимущество. И, к тому же, по небольшой паузе перед гомерическим смехом демона норд понял, что моральный облик будущих подопечных каким-то образом всё же важен для него. Он не стал сразу ловить Аграила не неискренности, тем более, прекрасно понимая, что мог вместо того, чтобы пытаться набить этим фактором цену, задать прямой вопрос и получить честный ответ. А пока просто оставил себе зарубку на будущее.

Как бы то ни было, теперь стоило на досуге подумать, что же стоит попросить у инфернального партнёра при столь плотно набитом "кошельке".

Впрочем, мысли эти он до поры, до времени решил прогнать, сейчас предстояло пообщаться с целителем плоти на предмет своего душевного здоровья. При всей кажущейся абсурдности этого поступка, он не видел альтернатив, поскольку все друзья и приятели участвовали в этом "розыгрыше", пугать подобным разговором Лирдэйл, с которой он надеялся встретиться позже этим вечером, он не хотел, идти к сэру Эрдалу или кому-то из его солдат было глупостью совершенно точно, а с кем-то это обсудить казалось совершенно необходимым. Дело в том, что когда он вернулся в тело и направился обратно в замок, воображение вновь стало заигрывать с разумом весьма недвусмысленным способом обрабатывая проходящих мимо людей и, если до этого момента он ещё допускал мысль о том, что оно само уймётся, если надолго чем-то себя занять, что это просто ассоциации, то теперь это волновало его уже серьёзно. Он на пару мгновений задумался об Эйлане, как слушателе, но быстро отмёл этот вариант, дело было не в том, что он ему не доверял, вовсе нет. Напротив, насколько он мог судить, бывалый вояка-десятник был надёжен и наверняка хранил многие тайны своих солдат, но сам будучи командиром, Хротгар не обсуждать с ним подобное. К тому же, он не был уверен, что его реакция не будет такой же, как у его друзей, того же Райнара, например.

****

- Достаточно. Мой юный друг, простите меня, что прерываю. - С лёгкой беззлобной улыбкой на губах перебил вежливый лекарь долгий рассказ возрождённого, что было для него крайне нехарактерно. - Но пожалейте не только меня, но и себя. Давайте я объясню: то, что с Вами сотворили эти "шутники", конечно, крайне неприятно, но, ни к каким маниям физиологического толка не ведёт. Вы, просто накручиваете себя. Не знаю, зачем, вроде, в Вашей традиции люди должны быть более привычны к крови, смерти и убийствам... - Он ненадолго прервался, предавшись размышлениям. - Но чем больше Вы об этом задумываетесь, пытаетесь найти какие-то новые смыслы, да и вообще вспоминаете об этом досадном эпизоде, тем более жуткие фортели выкидывает Ваше воображение. - Договорив эту небольшую речь, до этого прилежно слушавший Ирнал положил ладонь северянину на плечо и посмотрел ему в глаза мудрым и опытным, но в то же время каким-то неуловимо добрым взглядом. Он не мог видеть его глаз, но чувствовал эти эмоции в его предусмотрительно открытой нараспашку ауре. Видимо, доктор хотел этим вызвать доверие собеседника. И у него получалось.

- Скажите... - Начал Фёдд, узрев зерно смысла в его словах.

- Если хотите мой совет... Вы же именно за этим и пришли сюда, верно? - Подмигнул пожилой целитель, останавливая его не успевшую сорваться с уст фразу. - Я скажу вот что: я не знаю, чем Вы занимались весь день, но вид у Вас усталый, а на лице такое выражение, будто лично похоронили несколько десятков человек. - Гроза орков едва не вздрогнул от того, насколько близко эти слова были к истине, но сдержался и не выдал себя, уверившись в том, что сделал правильный выбор и человек, стоящий перед ним повидал много людей и действительно понимает, о чём говорит, причём, это касается всего, что он говорит. - Так что вот вам мой совет: попробуйте заняться чем-нибудь действительно приятным, понимаю, аппетит безнадёжно испорчен, так что выпейте в весёлой компании, где никто не в курсе, в своё удовольствие, а ещё лучше уединитесь с девушкой! Поверьте, лучшее лекарство от любой душевной хмари - это радость, настолько полная, насколько вообще возможно. - Ирнал обвёл рукой свой сад, а его улыбка стала шире и какой-то самоироничной. О наличии улыбки и её выражении возрождённый легко догадался по голосу и по-прежнему раскрытой ауре собеседника. - Я, к сожалению, в последнее время не особенно впечатляю девушек своей лысиной, морщинами и подросшим брюхом, так что приходится довольствоваться ухаживанием за этими чудесными растениями. Это одно из немногих оставшихся мне удовольствий.

- Не прибедняйтесь, Вы выглядете ещё очень достойно! - Хохотнул Хротгар.

- Может, порадуете меня тренировочным поединком? - Явно в шутку ответил садовод.

- А почему бы и нет? Магия или добрая сталь? - Улыбнулся в ответ северянин, на самом деле ощущая внутреннюю энергию и жизненную силу этого пожилого, но очень здорового и отнюдь неслабого даже на вид человека.

- Полно, я вёл разговор не к этому. Просто, я прожил немало лет и точно знаю, что славная женщина в постели сможет излечить любой твой душевный недуг, пока ты молод и полон сил. - Хитро прищурился местный "Мичурин", не заметив, что перешёл на ты. - А когда эта рыжая чертовка потянулась утром тебя поцеловать, я не понял причину твоего отказа. - Ухмыльнулся он, подмигивая. - Всё, иди, а то от того, что ты ещё здесь, мне в голову начинают лезть очень нехорошие подозрения. - Без тени едкого сарказма, который так и просился к этой фразе, а напротив, как-то очень добро и по-дружески завершил беседу Ирнал.

****

Стучась в дверь Лирдэйл он ощущал некоторый страх, хотя и не очень отчётливый, но всё же он опасался, что там в лазарете он оттолкнул девушку достаточно, чтобы она его отшила. В родном мире бывало, что пары случайных фраз оказывалось достаточно для основательной ссоры.

Тем более неожиданным было, что из-за открывшейся двери на него набросятся столь неожиданно. Стоило открыться двери, как бывалого в походах викинга буквально втащили внутрь.

Он был настолько отрешён от внешнего мира будучи незрячим и ожидая отказа, что даже не подумал, что девушка может быть ему столь искренне рада. У него так и не получилось избавиться от чересчур навязчивых людоедских мыслей.

И, тем не менее, когда одушевлённая волна энергии радости и счастья захлестнула его с головой, его разум поддался чувству. Первой реакцией был ответный удар, застывший лишь только зародившись в оставшемся от него зародыше сознания, стоило её сладким, но терпким губам коснуться его рта. Только в этот момент он понял, что находится в том самом месте, где судьба, Норны, да хрен-то с ним, что бы то ни было, завещали ему быть.

Ноги рыжей прелестницы обвивали его тело, а её горячие и сладкие губы льнули к его лицу. Любые разумные мысли пасовали и растворялись в её всепоглощающем желании. Он не мог даже помыслить о том, чтобы вести с ней ту жестокую игру в поддавки, которую изначально затеял. Столь ярко и непринуждённо его никогда ещё не желали в обоих мирах. На долю секунды ему стало стыдно, что он вообще мог пытаться подчинить разуму это рвавшееся из глубин чувство. Вот она целует его нос, а в следующий миг мочку уха, захватывая губами, а мгновением позже её язык, вновь растворяя все потуги рационального, скрывался у него во рту.

Бутылка так нравившегося им обоим вина так и осталась стоять покинутой возле двери не пригодившись. Стоило бутыли, желанной любым жителем окрестных земель, если и не из-за восхитительного вкуса, то благодаря её весьма ощутимой цене, коснуться пола, как она была забыта в угоду наслаждению несомненно более древнему. Она была уже совершенно не важна. Он всё больше растворялся в ней, даже физически, не говоря уже о шкалящих через любые возможные и невозможные барьеры эмоциях. Даже ещё не слившись плотью с ней, он уже ощущал, как словно растворяется в бурном потоке. Это было больше него, больше неё, больше всего, что они оба знали до сих пор. Это было больше похоти, больше симпатий, больше любви... Это было что-то ещё. Слишком яркое, чтобы задумываться, слишком терпкое и сладкое, чтобы отвлекаться, и слишком сильное чтобы противостоять ему или пытаться понять.