Круг Земной - Стурлусон Снорри

Эти слова подействовали на Свейна, и он согласился выполнить замысел Хрёрека. Они обо всем договорились, и когда конунг собирался в церковь к вечерне, Свейн уже ждал его, спрятав под плащом кинжал. Но конунг вышел из своих покоев быстрее, чем Свейн рассчитывал, и когда Свейн оказался с ним лицом к лицу, он побледнел, как смерть, и у него отнялись руки. Конунг заметил, что Свейн чем-то напуган, и сказал:

– Что с тобой Свейн? Ты хочешь меня предать?

Свейн скинул плащ, выронил кинжал, бросился к ногам конунга и сказал:

– Все во власти божьей и в твоей власти, конунг.

Конунг велел своим людям взять Свейна и заковать его в кандалы. После этого случая он велел Хрёреку занять место на другой скамье, а Свейна отпустил, и тот уехал из страны. Конунг велел Хрёреку переселиться из того покоя, где он сам спал, в покой, где спало много дружинников. Двум из них он приказал не спускать глаз с Хрёрека ни днем, ни ночью. Эти люди уже давно были у Олава конунга, и он мог положиться на их верность. Не говорится, были ли они знатного рода.

Хрёрек конунг вел себя по-разному: то он молчал по нескольку дней подряд, и никто тогда не слышал от него ни слова, то становился оживленным и веселым, так что каждое его слово вызывало смех, а иной раз он говорил хоть и много, но только злословил. Случалось, что иногда он много пил и заставлял тех, кто сидел рядом с ним, напиваться до бесчувствия, но чаще он пил мало.

Олав конунг давал Хрёреку порядочно денег на расходы, и, когда Хрёрек приходил в свой покой, он перед сном просил принести меда, несколько жбанов, и поил всех, кто спал в том же покое. За это его все полюбили.

LXXXII

Одного человека звали Финн Малыш. Он был из Упплёнда, а некоторые говорят, что он был финн родом. Он был очень маленького роста, но бегал так быстро, что ни одна лошадь не могла за ним угнаться. Он отлично ходил на лыжах и стрелял из лука. Финн долго служил у Хрёрека конунга. Тот часто посылал его с поручениями, которые требовали особого доверия. Он знал все дороги в Упплёнде и встречался там со многими знатными людьми. Когда за Хрёреком конунгом стали меньше следить, Финн присоединился к тем, кто сопровождал Хрёрека, и часто бывал среди его слуг и каждый раз, когда мог, старался услужить Хрёреку, и часто заговаривал с ним. Но, чтобы не вызывать подозрений, конунг разговаривал с ним мало. Когда весна подходила к концу, и они отправились в Вик, Финн исчез на несколько дней. Потом он снова появился и некоторое время оставался при Олаве. Так повторялось несколько раз, но никто на это не обращал внимания, ибо такое случалось там и с другими.

LXXXIII

Олав приехал в Тунсберг весной перед пасхой и долго там оставался в ту весну. Тогда туда приходило много торговых кораблей. Там были корабли саксов и датчан, корабли с востока из Вика и с севера страны. В городе собралось много народу. Тот год был урожайным, и поэтому часто устраивались пиры. Однажды вечером Хрёрек конунг вернулся в свой покой поздно. Он много выпил и был очень весел. Потом пришел Финн Малыш и принес жбан с медом, настоянным на травах и очень крепким. Конунг поил всех, кто там был, пока они не уснули в своих постелях. Тогда Финн ушел. В покое горел светильник. Конунг разбудил двух дружинников, которые обычно всюду с ним ходили, и сказал, что ему надо выйти по нужде. Они взяли светильник, так как на дворе была страшная темень. Во дворе было большое отхожее место. Оно стояло на сваях, а к двери вела лестница. Когда Хрёрек со своими провожатыми были в отхожем месте, они услышали, как кто-то крикнул:

– Руби его, черта! – и потом раздался грохот, как будто что-то упало. Хрёрек конунг сказал:

– Они, должно быть, перепились, раз начали драться. Быстрее идите и разнимите их!

Дружинники быстро собрались и поспешили вниз, но когда они спустились по лестнице, на них напали, и сначала зарубили того, кто бежал сзади, а потом первого. Так убили их обоих. Это сделали люди Хрёрека конунга – Сигурд Хит, который был знаменосцем конунга, и с ним еще одиннадцать человек. Там был и Финн Малыш. Они спрятали трупы между домами, взяли с собой конунга, побежали к своим кораблям и быстро отплыли.

Сигват скальд спал в покое Олава конунга. Он ночью поднялся и пошел вместе со своим слугой в большое отхожее место. Когда они спускались по лестнице обратно, Сигват поскользнулся, упал на колено и, вставая, почувствовал под рукой что-то мокрое. Он усмехнулся и сказал:

– Я думаю, что многих из нас конунг сегодня так напоил, что мы уже не стоим на ногах.

Когда они вошли в покой, где было светло, слуга спросил:

– Ты не поранился? Почему ты весь в крови?

Сигват отвечает:

– Я не оцарапался, но эта кровь, верно, неспроста.

Он разбудил Торда сына Фоли, знаменосца, который спал рядом с ним. Они взяли светильник, вышли во двор и вскоре нашли кровь. Они пошарили вокруг, нашли трупы и узнали убитых. Они увидели также большое бревно с глубокими зарубками. Потом оказалось, что по этому бревну рубили, чтобы выманить дружинников из отхожего места.

Торд и Сигват посовещались и решили, что надо как можно скорее сообщить обо всем конунгу. Они послали слугу в покой, где спал Хрёрек конунг. Там все спали, но Хрёрека там не было. Они разбудили всех, кто там был, и рассказали о том, что случилось. Все поднялись и вышли во двор, где лежали трупы. И, хотя все понимали, что нужно как можно быстрее сообщить обо всем конунгу, никто не решался разбудить его. Тогда Сигват сказал Торду:

– Что ты выбираешь, друг, разбудить конунга или сказать ему, что случилось?

Торд отвечает:

– Ни за что на свете я не посмею разбудить конунга, лучше уж я расскажу ему, что случилось.

Тогда Сигват сказал:

– До рассвета еще далеко, и к утру Хрёрек сможет укрыться так, что его нелегко будет найти. Они не могли уйти далеко – ведь трупы еще не остыли. Мы покроем себя позором, если не расскажем конунгу об этом предательстве. Ты, Торд, иди в покои и жди меня там.

Сигват пошел в церковь, разбудил звонаря и попросил его звонить за упокой души дружинников конунга, и назвал имена убитых. Звонарь сделал всё, как он просил. Звон разбудил Олава конунга, он приподнялся на постели и спросил, не проспал ли он заутреню. Торд отвечает: