Чекисты - Юрий Герман

Зуйкову уже мало было ценностей, которые он воровал у государства. Хотелось заняться валютой. Директор оптово-торговой базы начал спекулировать долларами и золотом. И тут он попал в поле зрения органов государственной безопасности.

10 июля 1962 года Зуйков был арестован.

Обыск в трехкомнатной квартире бывшего директора базы на Школьной улице продолжался два дня. Было описано имущества на 10 тысяч рублей. У входа, над окованными железом дверями, нашли кусок золота, приготовленный Зуйковым для продажи. Остальные ценности были обнаружены в хитроумно оборудованных тайниках, расположенных в различных местах. У Зуйкова было изъято: 1616 золотых монет царской чеканки различного достоинства и 200 золотых американских долларов, всего весом более 12 килограммов; 5160 бумажных американских долларов, 11 золотых слитков, в том числе и слитки швейцарского банка, 5 золотых пластин и 3 рулона золотой фольги заводского изготовления, а также различные изделия из золота — золотая дореволюционная настольная медаль, 4 броши с бриллиантами и браслет (общий вес около 3 килограммов), 16 незакрепленных бриллиантов весом в 61,85 карата и нитка жемчуга.

На протяжении всего предварительного следствия Зуйков лгал, изворачивался, лицемерил. Это был метод его защиты, так он поступал всю жизнь. Органам следствия стало известно, что Зуйков поддерживает хорошие отношения со своей племянницей Александрой Мяги, у которой была дача в районе Соснова. Там могло храниться награбленное Зуйковым государственное добро. Ранним весенним утром группа сотрудников УКГБ с лопатами и щупами прибыла на дачу Мяги. Племяннице Зуйкова было предъявлено постановление о проведении обыска и предложено добровольно выдать ценности, принадлежащие ее дяде, иначе следователям пришлось бы испортить любовно обработанные кусты малины. Немного подумав, Мяги взяла лопату и под одним из кустов малины выкопала тайник, в котором лежали два бидона с золотом. Мяги сказала следователям, что больше Зуйков у нее ничего не оставлял. Обыск также ничего не дал. Однако скоро выяснилось, что Мяги обманула следствие. Она передала сыну Зуйкова Борису два свертка, в которых находилось 25 тысяч рублей, бриллиант в 5 карат, настольная золотая медаль весом 400 граммов, брошь, обручальные кольца. Долго Борис не мог решиться отдать ценности, награбленные его отцом. Но все же Зуйков-младший вернул эти два свертка, которые прятала его знакомая Лаврентьева.

Зуйков-старший сидел в это время в камере и строил планы, как обмануть следствие. А следователи в свою очередь думали, как разоблачить Зуйкова, собрать доказательства, вернуть государству награбленное.

Во время допроса на столик, за которым сидел Зуйков, следователь высыпал содержимое одного из бидонов, найденных на даче в Соснове.

— Вам известно, кому принадлежит это золото?

— Нет, — не задумываясь ответил Зуйков, а сам все смотрел на крышку второго бидона, который виднелся за полуоткрытой дверцей большого сейфа, стоящего в кабинете. Следователь задал Зуйкову еще несколько вопросов, но бывший директор базы все отрицал. Допрос был окончен.

На следующий день Зуйков неожиданно написал «чистосердечное» признание. Он указал, что ему известно, чье это золото. Оно принадлежит покойному Бажулину — его заместителю. В свое время Бажулин был арестован по навету Зуйкова, а потом оправдан. Зуйков сообщил, что это золото Бажулин закопал на могиле его, Зуйкова, дочери. Пришлось следователю срочно прерывать допрос и ехать на Волково кладбище, где была похоронена дочь Зуйкова. Бывший директор базы перепутал, он считал, что золото найдено на могиле дочери, а не на даче Мяги.

Вокруг могилы шестилетней дочери Зуйков поставил ограду, воздвиг мраморный памятник в виде креста, на котором написал трогательную надпись «Спи спокойно, милая дочурка, ты всегда останешься в нашей памяти». Вокруг цветы, никому в голову не придет, что убитый горем отец в шести метрах от могилы зароет большое количество ценностей, и в том числе облигаций на 47 400 рублей выпуска 1947 года, которые Зуйков забыл обменять. Жажда стяжательства не остановила его даже от надругательства над памятью дочери.

На следствии преступник изворачивался как мог, пытаясь переложить ответственность на других людей. Как уже говорилось, Зуйков показал, что Бажулин — его лучший друг, якобы именно он-то и есть тот самый валютчик, который занимался валютными сделками, что именно Бажулин закапывал ценности на Волковом кладбище. Материалы следствия полностью опровергли показания Зуйкова. Дружбы между ними не было. Больше того, когда несколько лет назад к уголовной ответственности хотели привлечь подручного Зуйкова Рассина, директор посоветовал Рассину скрыться, а всю ответственность возложил на Бажулина. Когда Бажулин был тяжело болен, Зуйков ни разу не посетил его, а после смерти своего заместителя даже не поинтересовался, нужна ли помощь семье умершего. Имел ли возможность Бажулин оказать Зуйкову те услуги, о которых тот говорил на следствии? Нет. Однако Бажулин был мертв, и любая ссылка на него, как думал Зуйков, не может быть проверена. Словно гоголевский Чичиков, Зуйков собирал мертвые души. Объясняя происхождение золота, Зуйков ссылался и на умершего Никитина. Следственные органы нашли жену Никитина, она полностью опровергла вымыслы Зуйкова. Зная о преклонном возрасте и болезненном состоянии Альтшуллера и рассчитывая, что его уже нет в живых, Зуйков обвинил и его. Но Альтшуллер оказался жив, допрошен следователем и тоже опроверг показания Зуйкова.

Возникает законный вопрос: зачем Зуйкову миллионы? И невольно вспоминается персонаж романа И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой теленок» Корейко: «Александр Иванович Корейко хотел быть молодым, свежим в тот день, когда все возвратится к старому и он сможет выйти из подполья, безболезненно раскрыв свой обыкновенный чемоданишко. В том, что старое вернется, Корейко никогда не сомневался. Он берег себя для капитализма».

Корейко — лишь тень Зуйкова. Он смешон. А Зуйков — страшный человек. Для миллионов советских людей война была горем, для Зуйкова — средством обогащения. Миллионы людей отдавали жизни, чтобы защитить свою страну, а Зуйков мечтал о «новом нэпе». Для этого он и скупал доллары и золото. Дельцы, с которыми он имел дело, знали его под кличкой Вампир, но он был скорее похож на клопа, который забился в щель и долгие годы высасывал кровь из каждого, до кого мог дотянуться своими мерзкими лапами.

Почему Зуйкову удавалось так долго воровать, обманывать, грабить государство? Во-первых, это был «уникальный» человек. Зуйков был очень осторожным, хитрым и вероломным преступником. Ни одно дело не было начато с Зуйкова. Он всегда оказывался лишь «причастным». Он загребал жар чужими руками, а в случае беды «подставлял» других.

И вторая причина — формальный подход финансовых и бухгалтерских ревизий, которые проводились на базе.

24 июня 1963 года Ленинградский городской суд приговорил Зуйкова к высшей мере наказания. Так закончилась грязная карьера опасного преступника — осколка разбитого вдребезги Великим Октябрем капиталистического общества.

Владимир Володин

ГНИЛОЙ ТРЕЗУБ

(„Русская зима" — или охота на львов?)

Сообщения западногерманских газет:

«Франкфуртер рундшау», 17.01.67. «Немец арестован в Ленинграде. Гейдельбергского студента обвиняют в нелегальной деятельности».

«Берлинер цайтунг», 17.01.67. (Издается в Западном Берлине):

«Во время своего пребывания в Ленинграде 5 января был арестован гейдельбергский студент-славист Фолькер Шаффхаузер (25 лет). Он подал заявку на поездку в бюро путешествий «Гелиос» и 30 декабря въехал в качестве туриста в СССР с целью участия в мероприятиях музыкального фестиваля «Русская зима». Его обвиняют в нелегальной деятельности. Германское посольство было оповещено об его аресте лишь спустя одиннадцать дней…

Загадка: родители студента были ошеломлены. Он распрощался с ними, сказав, что едет в Шлезвиг…

…Теперь снова приходится гадать: что Советы подразумевают под «нелегальной деятельностью»? Почему они не говорят сразу ясно и определенно, какое преступление якобы совершил молодой человек из Германии?

…Коммунистические страны разработали особый метод вызволения своих шпионов, провалившихся на Западе, — путем ареста на месте первых попавшихся западных туристов, с тем чтобы предлагать их потом в качестве подходящих кандидатов для обмена.

Если это так, то самая ловкая реклама «Интуриста» не сможет скрыть тот факт, что даже поездка на львиную охоту в восточную Африку все же безопаснее, чем поездка с учебными целями на фестиваль «Русская зима» в СССР».

Звонко, бойко и развязно хотели было начать в западной печати очередную пропагандистскую кампанию о «происках» КГБ против «невинного» немецкого студента. Однако вскоре те же отнюдь не симпатизирующие КГБ издания вынуждены были заговорить об этом деле уже более спокойным тоном. А потом и вовсе замолчали.