Юрий Никулин - Иева Пожарская

Сразу после ноябрьских праздников 1962 года на экраны страны вышел фильм Константина Воинова «Молодо-зелено». Простая картина о молодых людях из того самого поколения романтиков начала 1960-х, которые безоглядно отправлялись в дальние дали, «за туманом и за запахом тайги»… Главный герой картины — Николай Бабушкин, молодой специалист, работающий на одной из таежных строек. Его отправляют за кирпичом в городок Джегор, где Николай помогает инженеру-изобретателю Черемных реализовать его смелый проект по переориентированию Джегорского кирпичного завода на производство керамзитовых блоков. Там же Бабушкин встречает и свою любовь — выпускницу архитектурного института Ирину, которая тоже приехала на стройку. Юрию Никулину режиссер Константин Воинов, старый знакомый, предложил небольшую роль шофера Николая. Николай — простой парень, работает на стройке, и его мучает одна мысль: не «крутит» ли его молодая жена Нюрка с соседом по квартире, пока он сам находится в дальних рейсах? Сценарий, написанный по повести Александра Рекемчука, Никулину понравился, и роль шофера тоже показалась интересной.

Главную роль в фильме исполнял Олег Табаков. С ним у Никулина был один общий эпизод, где они с Табаковым сидят в кабине грузовика. Эпизод снимали в павильоне. В перерыве актеры закурили, и Никулин стал тихо напевать старую солдатскую песню:

Брала русская бригада галицийские поля.И достались мне в награду два солдатских костыля…

Оказалось, Табаков тоже ее знает. Стали вместе петь:

Из села мы трое вышли,Трое первых на селе.И остались в ПеремышлеДвое гнить в сырой земле.

Я вернусь в село родное,Дом срублю на стороне.Ветер воет, ноги ноют,Будто вновь они при мне…

Из воспоминаний Юрия Никулина: «Пока мы пели, к нам подошел Воинов.

— Что за песня? — спросил он.

— Да так, — ответил я, — старая, солдатская.

— Хорошая песня. Слушайте, а что, если мы ее вставим в фильм? Давайте сделаем так: Бабушкин и Николай едут на машине. Николай расскажет о жене, а потом, как бы от тоски, вспомнит эту песню. Тут что-то есть. Давайте попробуем.

Отрепетировали, приготовились к съемкам. Но в это время в павильон вошел директор картины и, узнав, что режиссер снимает кусок с песней, которого нет в сценарии, поднял скандал.

Константин Воинов разозлился. Он кричал директору, что тот нетворческий человек, что мы должны обеими руками браться за всё, что может сделать картину лучше, и что он, Константин Воинов, сам оплатит затраченную на песню пленку.

После этого я стал еще больше уважать этого режиссера. Песня вошла в картину, и эпизод от этого выиграл».

«Молодо-зелено»… Казалось бы, фильм на совершенно безобидную и даже актуальную тему. Не подкопаешься с точки зрения цензуры. Однако картину закрыли, когда она находилась еще в съемочном периоде. Дело было в неудачном стечении обстоятельств, шлейф которых тянулся еще с конца 1950-х. Тогда сценарист фильма Александр Рекемчук, «свежеиспеченный» выпускник Литературного института, уехал работать на Север. Начал там писать и когда спустя полтора года снова приехал в Москву, то привез с собой только что законченную повесть «Время летних отпусков» и отнес ее в редакцию журнала «Знамя». Повесть быстро прочли, редакции она понравилась, и ее решили печатать. А заодно позвонили на «Мосфильм» Ивану Пырьеву, сказав, что есть повесть, которая будет печататься в «Знамени», совершенно неизвестного автора и, по мнению редакции, эта повесть может представлять интерес и для кино. Пырьев, прочитав «Время летних отпусков», тоже одобрил идею ее экранизации и познакомил Рекемчука с режиссером Константином Воиновым. Он к тому времени снял только телевизионный фильм «Сестры» по рассказу Павла Нилина «Жучка» и еще одну — полнометражную — картину «Трое вышли из леса». Начинающие сценарист и режиссер приступили к работе.

Так случилось, что повесть «Время летних отпусков», напечатанную в журнале «Знамя», прочел главный редактор «Известий» Алексей Аджубей, зять Н. С. Хрущева. Аджубею эта повесть так легла на душу, что он стал уговаривать Хрущева тоже почитать ее. Но Никита Сергеевич не был любителем почитать, он засыпал на первой же странице любой книги. Так он повесть и не прочел. Когда же фильм «Время летних отпусков» был уже снят, в Гагру к Хрущеву приехал президент Ганы Кваме Нкрума. Деловая часть общения двух лидеров очень быстро завершилась, а оставшееся время визита надо было как-то совместно провести, поэтому Хрущев предложил посмотреть кино. Принесли список недавно вышедших фильмов. Видимо, Хрущев, увидев название «Время летних отпусков», вспомнил о том, что ему советовал это прочесть Аджубей, и подумал, что фильм о пляже, что это комедия, может быть, музыкальная. Они пошли с президентом Ганы в зал смотреть кино, но вместо пляжа им показали захудалый таежный промысел и людей, которые маются на земле, из которой уже выкачали всё, что можно. Хрущев был взбешен и тут же позвонил министру культуры Екатерине Алексеевне Фурцевой: «Как вы смели снимать такое кино?» Разнос был страшный, и Фурцева сразу же позвонила на «Мосфильм»: «Там еще что-нибудь есть Воинова или Рекемчука?» Ей сказали: «Есть. Они снимают фильм "Молодо-зелено"». — «Закрыть», — распорядилась Фурцева, и фильм закрыли.

А потом, спустя месяц, неожиданно снова запустили в производство — руководство «Мосфильма» решило взять на себя ответственность и, никому особо не докладывая, пойти на этот шаг. Фурцева, узнав о том, что картина «Молодо-зелено» готова, попросила привезти ее к себе прямо в министерство. У нее в кабинете был широкий экран, и она села смотреть фильм. Она смотрела его одна, без своих заместителей, помощников… и всю картину хохотала и даже аплодировала, хотя сидела в совершенно пустом кабинете. Когда фильм закончился, она вызвала секретаря и произнесла такую фразу: «Оба реабилитированы». Так лента вышла на экраны 13 ноября 1962 года и имела успех у зрителей.

А времена между тем менялись. Как гром среди ясного неба, 1 декабря 1962 года разразился скандал на выставке «Новая реальность» в Манеже, где Хрущев, умело «разогретый» своей свитой, набросился на скульптора Эрнста Неизвестного и разнес искусство авангардистов, используя даже нецензурные выражения. «Что это за лица? Вы что, рисовать не умеете? Мой внук и то лучше нарисует!.. Что это такое? Вы что — мужики или педерасты проклятые, как вы можете так писать? Есть у вас совесть?» Хрущев негодовал: «Очень общо и непонятно. Вот что, я вам говорю как председатель Совета министров: всё эхо не нужно советскому народу… Запретить! Всё запретить! Прекратить это безобразие! Я приказываю! Я говорю! И проследить за всем! И на радио, и на телевидении, и в печати всех поклонников этого выкорчевать!» Выставка закрылась, и мгновенно в печати была развернута кампания против формализма и абстракционизма.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});