КГБ в Англии - Олег Царев

Провал неожиданно обнажил необычные судьбы главных действующих лиц в этой шпионской драме. После ареста Абеля, о котором американцам было известно очень немного и который ничего не сообщил о себе сам, появление в английском суде советских нелегалов БЕНА, ЛУИСА и ЛЕСЛИ стало еще одним подтверждением парадокса, заключающегося в том, что об успехах разведки становится известно в результате ее неудач.

25 мая 1959 года на стол председателя КГБ при Совете Министров СССР А.Н. Шелепина лег рапорт начальника Первого главного управления генерал-лейтенанта А.М. Сахаровского. Суть документа излагалась в одном предложении:

«…Учитывая наличие в Англии ряда весьма ценных агентов, связь с которыми с позиций резидентуры КГБ в Лондоне является небезопасной, считал бы целесообразным передать некоторых из этих агентов в резидентуру БЕНА (в первую очередь агентов ШАХА и… дающих ценную документальную информацию)».

В обоснование этой идеи разведка докладывала председателю КГБ, что резидентура БЕНА наладила четко отработанную систему связи как с Центром, так и с легальной резидентурой в Лондоне, а сам БЕН уже имеет опыт работы с агентами с нелегальных позиций в Англии. Шелепйн, ознакомившись с рапортом, написал на нем всего лишь две буквы: «За».

Резидентура БЕНА состояла из людей с необычными судьбами, сошедшимися однажды в одной точке земного шара.

Настоящее имя БЕНА было Конон Трофимович Молодый. Он родился 17 января 1922 года в скованном морозом небольшом городке северовосточной Сибири. В этом медвежьем углу, который по иронии судьбы был расположен ближе к Канаде — будущей приемной родине БЕНА, чем к Москве, семья Молодого проживала еще со времен его деда, тоже Конона. Дед женился на уроженке Камчатки, от которой будущий разведчик и унаследовал несколько сглаженные родительским поколением монголоидные черты лица. Отец Конона в 1908 году уехал из Сибири учиться в Санкт-Петербургском и Московском университетах и впоследствии обосновался в Москве, где преподавал физику. В 1914 году он женился на дочери высокопоставленного царского чиновника Евдокии Наумовой, которая работала врачом в московской больнице. В 20-е годы она стала профессором Научно-исследовательского института протезирования и автором нескольких научных трудов, получила известность за границей.

Высокий культурный и образовательный уровень семьи Молодых отличал Конона от его сверстников того времени. Он говорил по-английски, читал и писал по-немецки и по-французски. Когда Конону исполнилось десять лет, сестра матери Анастасия, жившая в калифорнийском городе Беркли, США, пригласила его к себе. Вместе с другой сестрой, Татьяной, они уговорили Евдокию отпустить сына в США к ним на воспитание. Обе тетки были достаточно обеспеченными, чтобы поместить его в престижную частную школу. Пребывание в Америке позволило Конону отлично изучить английский язык и Западное побережье страны. В 1938 году, когда ему исполнилось 16 лет, мать написала ему письмо, в котором спрашивала, как он видит свое будущее. Если он собирается поступать в университет, писала мать, то это надо делать в той стране, где он будет жить в дальнейшем. Конон взял месяц на размышление и к концу этого срока заявил, к великому огорчению тетушек, что вернется на родину. На прощанье Татьяна и Анастасия устроили ему автомобильную поездку по Европе: от Англии до Эстонии.

В Москве Конон окончил школу и осенью 1940 года был призван в армию. В годы войны он служил сначала рядовым в 829-м разведывательном дивизионе, а затем помощником начальника штаба 627-го отдельного разведывательного дивизиона, осуществлявшего фронтовую разведку. Лейтенант Молрдый неоднократно переходил линию фронта, добывал «языков» и вел визуальную разведку. Все это требовало смелости, находчивости, быстрой, точной реакции и физической силы. Он был награжден орденом «Красной Звезды», орденами «Отечественной войны» 1 и 2 степени, медалями «За боевые заслуги», «За освобождение Варшавы» и «За взятие Берлина».

После войны Конон поступил в Институт внешней торговли. Здесь на него впервые обратила внимание нелегальная разведка, и было бы странно, если бы этого не произошло. Даже без спецподготовки он отвечал основным требованиям, предъявлявшимся к нелегалам: владел одним иностранным языком почти как родным, знал США и американский образ жизни и обладал высокими личными качествами, проверенными на войне. Такое уникальное сочетание достоинств не часто встречалось в Советском Союзе того времени.

Молодый окончил институт с дипломом юриста-международника и остался преподавать китайский язык в стенах альма-матер. В марте 1952 года ему было сделано предложение перейти на работу в разведку, которое он охотно принял. Ему было 30 лет, когда он начал подготовку для работы в «особых условиях». Подготовка, обычно занимающая около пяти лет, в случае с БЕНОМ, как стал именоваться Молодый в документах и разговорах тех немногих сотрудников Управления «С», которые были посвящены в тайну его существования, была сокращена до двух с небольшим. Молодого познакомили с ЛУИСОМ и ЛЕСЛИ — Питером и Еленой Коэн (Крогер), которые также, как и он, готовились к нелегальной работе. Их совместные занятия были полезны обеим сторонам. Молодый совершенствовал свой разговорный английский, а Коэны получали от него навыки оперативной работы. «Наши собеседования носили сугубо практический и конкретный характер, — писал Молодый в отчете о своей подготовке. — Обсуждение всех тем строилось в плане решения практических задач. Особенно детально обсуждались такие вопросы, как организация прикрытия, выбор места жительства, легендирование причин приезда в страну, поведение в иноязычной среде. Много внимания было уделено требованиям бдительности на всех этапах предстоящей работы; рассмотрение этого вопроса тесно увязывалось с изучением приемов и методов работы буржуазных контрразведчиков».

Коэны не были новичками в разведке. Питер начал свой путь в 1938 году с обучения в нелегальной разведывательной школе НКВД «Строительство» в Барселоне («Роковые иллюзии». М., 1995). Его жена Елена осуществляла связь с источником советской разведки в Лос-Аламосе, передававшим информацию о создании в США атомной бомбы. В 1949 году они «сдали» свои дела советскому нелегалу Рудольфу Абелю — Уильяму Фишеру — и выехали в Москву. Однако новое задание — работа под чужими именами, фактически в качестве нелегалов, — требовало иной, специальной, подготовки. Часть ее взял на себя Конон Молодый. Главные действующие лица Портлендского дела уже познакомились друг с другом, хотя тогда они еще не знали, что им придется работать вместе.

К осени 1954 года Конон Молодый закончил подготовку. 12 октября 1954 года председатель Комитета госбезопасности утвердил план организации нелегальной резидентуры советской разведки в Англии и назначение Молодого ее руководителем. На возобновление нелегальной работы в Англии советская разведка пошла впервые с 1938 года. Фактически последней нелегальной резидентурой НКВД в Лондоне была резйдентура Малли — Дейча, которая с вынужденным отъездом Арнольда Дейча осенью 1937 года прекратила свою работу. Весной и летом 1938 года исключительно в качестве связной с Дональдом Маклейном работала женщина-нелегал НОРМА (АДА), выехавшая вместе с ним в Париж, куда Маклейн был направлен в командировку британским МИД. Разгромленная сталинскими чистками советская разведка уже не располагала кадрами для ведения нелегальной деятельности. С трудом удалось только к 1941 году начать комплектовать легальную резидентуру в Лондоне, которая с тех пор несла всю тяжесть разведывательной работы в Великобритании.

К началу 50-х годов у разведки КГБ возникла практическая необходимость и появилась физическая возможность возобновитьработу с нелегальных позиций. Необходимость заключалась в том, что переход отношений с бывшими союзниками к состоянию холодной войны, во-первых, усилил потребность в разведывательной информации, а во-вторых, значительно ужесточил контрразведывательный режим в «странах главного противника», что осложняло деятельность легальных резидентур. Физическая возможность состояла в том, что к этому времени разведка оправилась от потрясений конца 30-х и организационных перестроек второй половины 40-х годов и получила прилив кадров Из послевоенных выпускников высших учебных заведений. Через год после ликвидации Берии, когда вновь созданный Комитет государственной безопасности пришел в состояние равновесия и прочно встал на ноги, новая власть вплотную взялась за решение государственных задач. Одним из шагов в этом направлении стало решение ЦК КПСС от 30 июня 1954 года «О мерах по усилению разведывательной работы органов государственной безопасности за границей». Этот документ ЦК предписывал Комитету государственной безопасности сосредоточить силы всего разведывательного аппарата на решении основной задачи — организации разведки против США и Англии, которые рассматривались как главные государства, представляющие угрозу безопасности СССР, а также против их сателлитов.