Марк Ганеев - Маг Нашего Времени - Валентин Егоров

Я всем телом развернулся на этот голос, вдруг увидел ту красивую девчонку пакистанку, которую рикша велосипедист вез по улицам Пешавара, когда мы покидали аэропорт. Красавица улыбнулась мне кончиками своих алых губ, выжидательно смотрела на меня. Я уж совсем собрался недоуменно поддернуть своим плечом, как в этот момент вспомнил о шапочке на голове и о своем лице, закрытым ее полами!

— Теперь шапочку мы можем все снять! — Скомандовал Полковник.

Я медленно поднял руку к голове, стянул с нее свою трикотажную шапочку, о существовании которой совсем забыл. Девчонка стояла передо мной и с большим профессиональным интересом женщины наблюдала за мной.

— Ты по вооружению и дурному поведению, вероятно, советский или американский спецназовец. Только они так грубо ведут себя перед девчонками, но одновременно они умеют по-джентельменски за нами ухаживать! Ну, да ладно, давай перейдем к делу! Так, сколько солярки нужно для ваших грузовиков?

Честно говоря, я не знал ответа на этот хитрый девичий вопрос, поэтому решил отвечать немного грубовато, по-советски.

— Нам потребуется две или три трехсотлитровых бочки!

— Так, значит, заливаться в топливные баки грузовиков вы не будете. Солярку берете для оперативного запаса, а это в свою очередь означает, что сегодня и завтра в Джелалабад вы не поедете! Видимо, собираетесь совершить небольшое турне путешествие по зоне пуштунских племен. Тогда у меня, человек, к тебе есть очень небольшая просьба. Вы, наверняка, будете проезжать через земли пуштунского племени априди, мой отец — вождь этого племени. В свое время я его ослушалась, убежала из дома, чтобы продолжить учиться в университете Карачи. С отличием закончила там филологический факультет, но сейчас приходится в Пешаваре зарабатывать на жизнь, работая на этой автозаправочной станции. Я хочу написать отцу записку, вы можете передать ее любому априди, а тот мою записку обязательно доставит т вручит в руки моего отца.

2

Вот уже второй день наш автомобильный караван из двух грузовиков блуждал по проселочным дорогам свободной зоны пуштунских племен на северо-западе Пакистана. Переезжая от одного населенного пункта к другому, от одного лагеря афганских беженцев к другому, мы разыскивали аул, названия которого не знали, но в котором по разведданным, полученным из Москвы, моджахеды укрывали нашего раненого капитана Тимакова. В этой развединформации в общих словах говорилось о том, что пленного советского вертолетчика, вероятно, укрывают в одном из аулов пуштунского племени хасан-хель. Но с каким бы пуштунским чабаном или встречным путником мы бы не встречались бы и не разговаривали, результат информационных бесед был ниже плинтуса. Наши собеседники могли и любили часы проводить за столом, пить чай в пакетиках, в вежливых терминах вести беседу о погоде. Пуштуны разного возраста особенно любили рассказывать мне анекдоты с бородой до пола, сами над ними долго смеялись, поглядывая на меня плутоватыми глазами умудренного возрастом аксакала.

Особенно плохо в эти дни приходилось мне, Полковник по непонятным мне причинам почему-то решил, что именно я должен был встречаться и беседовать с этими пуштунами. Причем, я должен был быть самой активной стороной, все время пуштунов подталкивать к ответам на нужные нам вопросы. Видимо, Полковник считал, что раскрыть секреты этих пуштунов мне может помочь потусторонняя сила. Он пока еще не знал о моей привязанности и дружеских взаимоотношениях с магией, но полагал, что я все-таки человек не от мира сего, так как имел близкий контакт с Андроповым.

Таким образом, понять, говорят ли пуштуны нам правду или же уходят от честного ответа, мог он сам, Полковник, и я!. Вот теперь мне приходилось часы и дни проводить в светских беседах и разговорах с пуштунами. Разговор начинался с какой-либо отвлеченной темы, не очень скоро переходил на разговор о жизни племени этого пуштуна. Крайне изредка я осмеливался задавать вопрос о раненом советском вертолетчике, интересуясь, нет ли такового где-нибудь поблизости. Разумеется, этот вопрос я задавал чаще всего не голосом, а мысленным щупом выяснял, что нашему собеседнику известно по этому вопросу! Таким образом, мне удавалось получить стопроцентный правдивый ответ от собеседника, который никогда в жизни не говорил всей правды, даже своим правоверным родителям и аллаху?!

Однажды под вечер, когда дневная жара только начала сдавать, я вдруг вспомнил о своем разговоре с той пуштунской девчонкой по имени Заранда Хан. Это была та девушка, с которой я случайно встретился и разговорился на автозаправочной станции под Пешаваром. Она в обмен на солярку для наших грузовиков, получила от меня бесплатное обещание, ее отцу передать от нее записку. Отец этой девчонки, как и полагается, был вождем небольшого пуштунского племени априди, обитающего м путешествующего по свободной зоне.

Но пока мне не удалось выполнить просьбу Заранды, так как мы еще не повстречали кого-либо из его племени. Помимо этого, внутри меня росло твердое убеждение в этой связи, это убеждение мне четко подсказывало, что с передачей записки отцу Заранды через кого-либо постороннего мне попросту не стоит спешить.

Сейчас из-за полудневной жары я стоял в кузове своего Урала-375, подставляя лицо встречному, но жаркому ветру. Я устроился сразу же за кабиной грузовика и, облокотясь на АГС-17, размышлял о будущем, мне так надоело без дела шататься по этим пуштунским племенам. Мы по этой свободной зоне ездим вот уже третьи сутки, а воз наш и поныне находится на прежнем месте. Мы так и не собрали ни йоты о Тиме, а ведь этот мужик, наверняка, страдает, мучается во вражеских руках. За это время всего лишь одного мы добились, наши лица и руки загорели от солнца, сильно обветрились.

Повернувшись назад, я вскользь осмотрел наших парней, которые в свободных позах расположились на полу кузова грузовика. Вспомнил, как еще в Москве мы требовали, чтобы кузов второго Урала-375 был бы обшит досками, а не был бы металлическим, как кузов первого грузовика. Вот теперь мы на своих шкурах почувствовали эту разницу между деревом и металлом, сейчас в кузове второго Урала-375 было можно спать даже в самую жаркую погоду! К металлу кузова первого грузовика было невозможно прикоснуться, к концу дня он раскалялся до такой степени, что обжигал пальцы рук!

В воздухе вдруг прозвучали отдаленные звуки выстрелов. Причем, я собственными ушами-локаторами уловил, что очень походило на то, что там стреляли из крупнокалиберных пулеметов. Ребята сзади меня в кузове тут же завозились, большинство из них, не открывая глаз, руками нащупывали автоматы и пулеметы, приводили их в боевую готовность. А я уже с примерной точностью в этот момент определил направление, откуда послышались эти звуки выстрелов

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});