Игра престолов. Книга II - Джордж Мартин

Бран с сомнением посмотрел на потевших внизу парней.

– Если бы у меня были ноги, я бы сумел побить любого. – Он вспомнил, что в последний раз держал меч в руке, когда король посещал Винтерфелл. Это был всего лишь деревянный меч, но все-таки он несколько раз сумел сбить с ног принца Томмена. – Сир Родрик обучит меня пользоваться алебардой. Если ее насадить на длинную ручку, Ходор может стать моими ногами. Вместе мы составим рыцаря.

– Едва ли… – усомнился мейстер Лювин. – Бран, на поле брани руки, ноги и мысли человека должны составлять единое целое.

Внизу на дворе вопил сир Родрик:

– Ты дерешься как гусь. Он клюнет тебя, и ты клюнешь его. Отбивайтесь! Защищайтесь от ударов. Гуси нам не нужны! Настоящий меч первым же ударом снесет тебе руку. – Один из мальчишек расхохотался, и старик повернулся. – И ты еще смеешься! Наглец. Ты дерешься как еж!

– Однажды был такой рыцарь, который не мог видеть, – настойчиво продолжал Бран, не обращая внимания на голос сира Родрика. – Старуха Нэн рассказывала мне о нем. У него было длинное древко с кинжалами на обоих концах, он крутил его обеими руками и мог уложить сразу двоих людей.

– Симеон Звездный Глаз, – проговорил Лювин, занося числа в книжку. – Потеряв глаза, он вставил сапфиры в пустые глазницы, так по крайней мере утверждают певцы. Бран, это же сказки, как о Флорианушке-дурачке. Сказка из века героев. – Мейстер цыкнул зубом. – Оставь эти сны, они только разорвут твое сердце.

Сны… Бран вспомнил самый последний.

– Прошлой ночью мне вновь приснился тот ворон… Трехглазый. Он влетел в мою опочивальню и велел идти вместе с ним. Я послушался. Мы спустились в крипту. Там был отец, и мы поговорили. Он был печален.

– Почему же? – спросил мейстер, глядя через трубу.

– По-моему, грусть его имела какое-то отношение к Джону. – Сон смутил Брана больше всех предыдущих. – Ходор не хочет нести меня в крипту.

Мейстер слушал его вполуха. Бран видел это. Лювин оторвал глаз от трубки и моргнул.

– Что Ходор не хочет?…

– Спускаться со мной в крипту. Проснувшись, я приказал отнести меня вниз, чтобы посмотреть, действительно ли отец находится там. Сперва он не понял, чего я хочу. Но когда я привел его на лестницу, показал, куда идти и куда поворачивать, он не захотел спускаться вниз. Просто остановился во тьме на верхней ступени и сказал «Ходор» – так, словно боялся темноты. Но у меня был с собой факел. Я обезумел настолько, что хотел стукнуть его по голове, как делает старая Нэн. – Увидев, что мейстер хмурится. Бран поспешно добавил:

– Но я не сделал этого.

– Хорошо. Ходор – человек, а не мул, которого можно колотить.

– Во сне я летел вниз вместе с вороном, но я не могу сделать так наяву, – пояснил Бран.

– Почему ты хочешь спуститься в крипту?

– Я же сказал, чтобы поискать отца…

Мейстер потянул за цепочку на шее, как делал часто, когда чувствовал себя неуютно.

– Милое дитя, Бран, однажды каменное подобие лорда Эддарда сядет внизу возле своего отца и деда, рядом со всеми Старками, начиная от старых Королей Севера… Но это случится не скоро, да будут милосердны к нам боги. Отец твой в плену у королевы, он в темнице, и ты не найдешь его в крипте.

– Он был здесь прошлой ночью, я разговаривал с ним.

– Упрямый мальчишка, – вздохнул мейстер, откладывая книгу. – Посмотрим?

– Я не могу. Ходор туда не идет, а для Плясуньи ступени слишком узки и извилисты.

– По-моему, я знаю выход из положения.

Вместо Ходора пригласили Ошу, женщину, взятую среди одичалых. Высокая и крепкая, она была готова сделать все, что ей приказывают.

– Я прожила всю свою жизнь за Стеной, милорды, и эта дыра в земле меня не пугает.

– Лето, пошли, – позвал Бран, когда она подняла его на крепких руках.

Оставив свою кость, лютоволк последовал за Ошей, понесшей Брана через двор и вниз по спиральным ступеням в холодное подземелье. Мейстер Лювин шел впереди с факелом. Бран даже не обратил внимания – совершенно никакого – на то, что она несет его на руках, а не за спиной. Сир Родрик приказал, чтобы с Оши сняли цепь, поскольку после своего появления в Винтерфелле она служила Старкам честно и преданно. Но тяжелые железные обручи на лодыжках остались – в знак того, что ей не полностью доверяют, – однако они не мешали Оше уверенно шагать вниз по ступеням.

Бран и не помнил, когда в последний раз был в криптах. Конечно, это было еще до того. А в детстве он нередко играл здесь с Роббом, Джоном и сестрами.

Жаль только, что их нет сейчас рядом. Тогда бы подземелье не казалось столь темным и страшным.

Лето шел впереди в гулком мраке и вдруг остановился, поднял голову и принюхался к холодному мертвому воздуху. Оскалившись, он отступил, сверкнув золотым глазом в свете факела мейстера. Даже Оша, жесткая, как старое железо, неуютно поежилась.

– Судя по лицам, народ суровый, – сказала она, разглядывая длинный ряд гранитных Старков на тронах.

– Покойные Короли Зимы, – прошептал Бран. Здесь почему-то нельзя было разговаривать слишком громко. Она улыбнулась.

– У зимы нет короля. Увидишь ее – узнаешь почему, летний мальчик.

– Тысячи лет они были Королями Севера, – проговорил мейстер Лювин, поднимая факел так, чтобы свет озарил каменные лица. Некоторые были длинноволосы и бородаты, лохматые люди, свирепые, как те лютоволки, что лежали у их ног. Другие, чисто выбритые, острым тонким лицом напоминали длинный меч, лежащий у каждого на коленях. – Суровое время, суровые люди. Пошли. – Резким шагом мейстер направился по залу, мимо каменных столбов и бесконечных резных фигур. Язык пламени срывался с поднятого факела.

Длинное подземелье было больше самого Винтерфелла; некогда Джон рассказывал ему, что можно спуститься еще ниже в мрачные и глубокие подземелья, где были похоронены самые древние короли. Так что без света не обойтись. Лето не согласился отойти от лестницы, даже когда Оша с Браном на руках последовала за факелом.

– Помнишь историю своего рода, Бран? – спросил мейстер, пока они шли вперед. – Расскажи Оше, кто они и чем знамениты, если сумеешь.

Глядя на лица. Бран вспоминал: что-то ему рассказывал мейстер, а старая Нэн дополняла и оживляла его повествование.

– Это Джон Старк. Когда на востоке высадились морские грабители, он прогнал их и построил в Белой гавани замок. Сын его, Рикард Старк, – не отец моего отца, а другой Рикард, – отобрал Перешеек у Болотного короля и женился на его дочери. Теон Старк – вон тот худой, с длинными волосами и узкой бородой. Его прозвали Голодным Волком, потому что он всегда воевал. А вот Брандон – с сонным лицом, – ему дали прозвище Корабельщик, потому что он любил море. Гробница эта пуста. Он поплыл на запад по Закатному морю, но не вернулся. Рядом его сын – Брандон Факельщик; с горя он сжег все корабли своего отца. Вот Родрик Старк, в поединке отвоевавший Медвежий остров и отдавший его Мормонтам. А вот и Торрхен Старк, Король, Преклонивший колено. Он был последним Королем Севера и стал лордом Винтерфелла после того, как присягнул Эйегону завоевателю. А вот Криган Старк. Он однажды сразился с принцем Эйемоном, и сам Драконий рыцарь сказал, что никогда не встречал лучшего фехтовальщика. – Ряды заканчивались, и Бран ощутил накатывавшую на него печаль. – А вот мой дед, лорд Рикард, которого обезглавил Безумный король Эйерис. Рядом с ним покоятся его дочь Лианна и сын Брандон. Не я – другой Брандон, брат моего отца. Им не положены изваяния, их удостаиваются только лорды и короли, но отец мой так любил брата и сестру, что приказал изготовить статуи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});