Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву - Руслан Хасбулатов

Но было очевидно одно — нам необходимо было время. Тогда мы смогли бы продержаться ночь, расширить связи с «глубинкой», наладить контакты с мировым сообществом, союзными республиками, уточнить наш план сопротивления и т. д. Нам нужна была эта ночь как воздух.

Все это я перебирал в уме, пробираясь темными коридорами после радиовыступления. В этот момент я вспомнил произвольно высказанную мной мысль на утреннем заседании Президиума Верховного Совета. Тогда, в полемике с Исаковым, я сказал, что у нас не может быть никаких переговоров с заговорщиками и путчистами из ГКЧП. Мы будем вести переговоры исключительно с Председателем Верховного Совета СССР Лукьяновым, который не входит в этот ГКЧП «Вот он, возможный ключ к «получению этой ночи», — подумал я.

Созревание плана

…Впереди тревожная ночь. Что нам она готовит? День был предельно сложным, трудным, насыщенным. Мы добились существенного тактического успеха. И самое главное, удалось широко информировать всю страну о том, что руководители России полны решимости смести ГКЧП и вернуть страну к конституционному порядку. Сумели «запустить механизмы» организации сопротивления, поднять большие группы москвичей, которые находятся здесь, под парламентскими стенами, удалось посеять раздор в рядах лидеров ГКЧП. (Я об этом был информирован неплохо. Но об этом — ниже.)

Но все это может завершиться быстрым нашим поражением, если сегодня ночью будет предпринята вооруженная акция по захвату Парламентского дворца — о вооруженном сопротивлении не приходится и говорить. Что может противопоставить парламент регулярным войсковым подразделениям? Все наши «приготовления» — это, скорее всего, имитация, больше ничего. Самый мощный наш резерв — это люди, находившиеся по периметру здания… Как предотвратить нападение этой ночью? Завтра, если доживем и будем на свободе, — что-нибудь придумаем. Но как продержаться сегодняшнюю ночь? Эта мысль буквально сверлила голову…

10 часов вечера. В кабинете Ельцина собрались: его хозяин — Ельцин, я, Силаев, Юрий Петров, Скоков, Илюшин, кажется, был Бурбулис и еще кто-то. Настроение у всех подавленное — эйфория от триумфального выступления Ельцина на танке прошла, впереди — полная неопределенности длинная ночь. Всех терзает затаенная мысль, как и меня, — что делать? Опасность расправы с нами велика. У меня постепенно созревал свой план.

План — «переиграть ГКЧП»

— Борис Николаевич! — обратился я к Ельцину. — Мне кажется, есть один шанс получить относительно безопасную ночь. Я сейчас немедленно созваниваюсь с Председателем Верховного Совета СССР Лукьяновым. Он официально не числится в ГКЧП, так что мы не нарушаем своего подхода никаких переговоров с путчистами, хотя вы сообщили на пресс-конференции, что имели разговор с Янаевым. Я предложу ему встретиться завтра утром. Если он согласится, мы сможем отработать те вопросы, которые мы предложим «обсудить». В результате мы получаем важную передышку — ночь; «они» там тоже в не очень легком положении. Возможно, заговорщики расценят нашу инициативу как готовность к «компромиссам» — нас это вполне устраивает — нам, по существу, совершенно нечего терять.

Все были удивлены этим неожиданным, но серьезным предложением. Однако возражать никто не смел — других идей не было ни у кого. Ельцин молчит, думает. Первым поддержал меня Силаев, отметил при этом: «Руслан Имранович всегда предлагает дельные вещи». Затем идею одобрил Ельцин, другие также согласились с этим предложением. Но без энтузиазма.

И вот набираю номер телефона, отвечают: «Приемная Лукьянова». Представляюсь, прошу соединить с председателем. Тут же голос Лукьянова. Здороваемся. Я сразу же приступаю к сути, говорю, что дело плохо, может закончиться кровью. Нам следует встретиться, переговорить, — может быть, найдем пути мирного решения «проблемы». Лукьянов явно втягивается в разговор. Соглашается, что было бы хорошо, если бы мы нашли такой выход.

Лукьянов. Согласен, Руслан Имранович, дело может кончиться плохо. Надо поговорить. Но зачем эта встреча только со мной? Я не участвую во всем этом «деле», лучше вам встретиться не только со мной, но и с кем-либо другим — Янаевым или Павловым.

Я. Нет, Анатолий Иванович, с ними я встретиться не вправе. Я хочу встретиться и переговорить исключительно с вами. Вы — законный Председатель Верховного Совета СССР, я — руководитель Верховного Совета России. Нам с вами без личной встречи и переговоров никак не обойтись в сложившейся обстановке. Любой человек, даже спустя много времени, спросит — почему не встретились два Председателя Верховных Советов и не обсудили пути мирного выхода из кризиса? Особенно если произойдет кровопролитие. Как бы конфликт ни закончился, независимо от результата — главными виновниками назовут нас с вами, Анатолий Иванович, если мы не встретимся и не обсудим ситуацию.

Лукьянов соглашается, приглашает немедленно прибыть к нему в Кремль. Но нам — не надо «немедленно», нам нужна ночь. Поэтому мне необходимо породить у них надежду на благоприятный для них исход намечаемой встречи и оттянуть ее на утро.

Я. Ну зачем на ночь глядя, ночь как-нибудь переживем. Давайте завтра, поутру. Я с собой приведу также премьера Силаева и вице-президента Руцкого.

Лукьянов. А они-то зачем нам нужны?

Я. Разве мы не хотим принять какие-то конкретные решения и обговорить их? В таком случае они нам с вами будут необходимы.

Лукьянов молчит, видимо размышляет, и — соглашается. Дата нашей встречи — завтра, 20 августа, в 10 часов утра. В Кремле. Я облегченно вздохнул, — кажется, ночь мы «выиграли». Лидеры ГКЧП, скорее всего, ожидают «легкой победы» в ходе переговоров; они ведь хотели именно «переговоров» с нами, правда, в Завидово.

Все, затаив дыхание, слушают разговор двух руководителей парламентов — СССР и России, — чем закончится их беседа? Закончилась благополучно…

Мой собеседник в нашем коротком разговоре несколько раз подчеркнул, что он лично непричастен к ГКЧП. Видимо, своим острым умом он уже понял, если российское руководство сразу же не склонилось перед ГКЧП — надо ожидать худшей развязки, возможно, прольется кровь. А этого не простит никто. Рано или поздно соберется Верховный Совет, съезд народных депутатов СССР — надо будет держать ответ. Не лучше ли договориться? Возможность появилась. Это — шанс если не выиграть всю партию, то хотя бы сохранить и лицо, и позиции…

Мой же расчет строился также на том, что к вечеру 19-го ко мне стала поступать информация о колебаниях в рядах лидеров путча, о спорах. Заколебались Янаев и Язов. С более решительных позиций, требуя немедленного штурма, выступали Крючков, некоторые генералы КГБ, Бакланов и Шенин. В такой обстановке, мне казалось, намек на возможный компромисс усиливал сомнения колеблющихся и укреплял нашу надежду на получение «одной ночи», в течение которой мы изрядно могли бы укрепить наши позиции. Нам нужна была эта «ночь» как воздух.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});