Знак снежного бога (СИ) - Элевская Лина

Плечо коснулось плеча. Чужая рука мягко легла на талию, но Рэлико даже не заметила этого. Слишком толстой была куртка, слишком много чувств бушевало в сердце, слишком прекрасен был парк под этим горчащим на губах снегом.

И эту прелесть в мир принес Ланеж…

Она даже не заметила, как Рихард, прерывисто дыша, склонился к ней. Повернулась, чтобы поделиться с ним восхищением (нужно же что-то сказать, правда?) — и замерла, вдруг увидев его лицо ближе обычного.

Показалось или тень какая-то мелькнула вдруг рядом?

Рихард склонился ниже, словно собираясь сказать ей что-то… и вдруг резко отшатнулся.

Рэлико даже вздрогнула от неожиданности.

Волосы и лицо Рихарда были сплошь усеяны мелкими кристалликами, словно ветер со всего размаху бросил ему в лицо горсть белоснежного песка.

Только эти, коснувшись кожи, растаяли.

* * *

Опасно балансировавший на перилах Эно удовлетворенно потер зазвеневшее сито, реализовав свою старую угрозу.

Хозяин его за это по головке не погладит, конечно… Но хозяйское мнение совпадать с его собственным не обязано.

Ишь торопливый какой выискался! На чужую наликаэ губенки-то не раскатывай!

С чувством выполненного долга зимний дух легко пробежался по перилам и затаился на снегу, надеясь, что об этой его шалости хозяин никогда не узнает.

И как только Ланеж терпит такое, да еще ее благословляет?! Али неясно, что девица к этому франту не расположена?!

Или это они все выдают желаемое за действительное?

* * *

— Странно, — пробормотал Рихард, подозрительно оглядываясь.

— Что такое? — окончательно встревожилась Рэлико, наконец отвлекшись немного от происшедшего.

— Да будто на ледяную паутину лицом наткнулся… а вроде и нет ничего…

— В таком снегу многое может почудиться, — согласилась девушка. — Пойдемте, лорд Этар?

Но ее мягко удержали за локоть.

— Я долго ждал… я не торопил, не настаивал, но теперь… Идет первый снег. Ты не дашь мне ответ, Рэлико? — решился спросить он.

Девушка потупилась было, затем устремила взгляд вдаль. Конечно, он не мог не спросить. Только вот у нее по-прежнему нет ответа…

Хотя… разве нет?

Она надеялась, что Ланеж поможет ей найти ответ. Разве он не помог? Разве не сказал он то же самое, о чем твердили ей все вокруг?

Да и что будет толку, если она откажет? Матушка благословила, молилась небось каждый день в храме Ранмеи, чтобы такая пара не распалась… Леди Абеко дала согласие. Деодар не высказался против. О соседях можно и не упоминать. И даже Ланеж…

Всех сделает несчастными, и сама будет вечно одна.

Но правильно ли соглашаться только поэтому?

В книгах советовали слушать голос сердца. Но сейчас сердце было словно одурманено тяжелой сонной пеленой, и под этим гнетом тяжело билось — безучастное, молчаливое.

Когда-то мечтала остаться с родителями — но у нее должна быть своя жизнь. Мечтала, чтобы были встречи и любовь как в романах — и вот, пожалуйста! Мечтала о бале и блеске высшего света — на здоровье! Мечты сбываются одна за другой, радоваться бы надо да судьбу благословлять! А она все об одном…

В памяти всплыла фраза, невесть когда сказанная Ланежем, о которой она успешно забыла — как и о многом другом.

«Твоя будущая жизнь — мой дар тебе, и в ней будет еще немало чудес. Не отказывайся от моих даров. Пожалуйста».

Она могла бы поспорить и с родителями, и с леди Абеко, да и с самим деодаром тоже! Но как можно спорить с богом, особенно если сама же просишь у него совета?

И Рэлико пристально посмотрела в серые глаза спутника, расширенные, ярко блестящие от волнения. Черты его лица застыли, схваченные напряжением. Он не попытался уклониться, не попытался скрыть своих чувств, лишь с нарастающим беспокойством и тревогой смотрел на нее.

Видеть, как в его глазах гаснет надежда, оказалось неожиданно больно.

Если согласится — сможет сделать счастливым Рихарда. Он ведь любит ее, точно любит, раз столько ждал, так трогательно и ненавязчиво заботился о ней, опекал ее… Все книги уверяли, что когда тебя любят по-настоящему, невозможно не полюбить в ответ…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глядя на него, она ведь наверняка будет счастлива и сама.

Розовые губы приоткрылись, но слова не пришли сразу. Рэлико словно поперхнулась воздухом, ставшим вдруг пронзительно-ледяным.

— Мой ответ — да… Рихард.

Просиявшие счастьем серые глаза и впрямь стали для нее наградой. Даже на душе стало легче.

Рихард больше ни слова не сказал, только осторожно, бережно притянул ее ближе и прижал к себе.

Возмущения не было, желания вырваться тоже. И, послушно уткнувшись в его грудь щекой, Рэлико не увидела, как бешеной, рассерженной вьюгой взбурлил вокруг снег, как ветер наполнился на миг острыми ледяными кристаллами, как деревья и мост негодующе заискрились инеем, как на миг покрылась голубоватым льдом речка…

Рихард снег заметил, но не придал значения — он был слишком счастлив. Только зажмурился, слушая оглушительный грохот собственного сердца. Наконец-то — она в его объятиях, и все, о чем мечталось, теперь непременно сбудется!

* * *

Он думал, что готов это услышать — после того, как сам подтолкнул Рэлико к такому решению. Но все равно слова, сказанные ее нежным голосом, едва не вышибли из него дух. К такой боли невозможно подготовиться, такое отчаяние невозможно предвидеть, такую ярость невозможно предугадать…

Ланеж сгорбился, скорчился, вжимая в грудь кулак, прямо над сердцем.

В глазах потемнело, в ушах стоял странный звон.

В нем раз за разом звучали сказанные его собственным голосом слова «Иди, конечно».

И его огненная девушка, как всегда послушалась…

А он, оказывается, так надеялся на обратное!

Приструнить вырвавшуюся на волю стихию Ланеж смог лишь через несколько минут.

Это оказалось куда легче сделать, чем договориться с собственным сердцем.

Уйти бы… бежать прочь, никогда больше не видеть этого города, не думать о нем…

Но здесь живет его наликаэ, которая только что приняла, пожалуй, самое важное решение в своей жизни.

И ради нее он должен испить эту чашу до дна. Чем быстрее он смирится, тем лучше будет для обоих.

* * *

Рэлико хоть теперь ждала волнения — но на душе было странное спокойствие, и только. Да смутная радость от того, что Рихард явно, очевидно, несомненно счастлив.

Он отстранился, дрожащей рукой взял ее за правую руку и, поцеловав безымянный пальчик, надел на него тонкое колечко, украшенное одним-единственным крупным темно-фиолетовым камнем.

Редкий и дорогой кристалл… Играет гранями и рассыпает искры даже в такой сумрачный день…

…И совсем не подходит к ее рыжим волосам…

Но безумно красивый.

— Теперь оно твое, — хриплым шепотом произнес Рихард. — И я… отчаянно рад этому, Рэлико.

С тем они и двинулись к выходу из парка — молча, рука об руку, погруженные в свои мысли. Но если с лица Рихарда не сходила широкая улыбка, а в глазах поселился счастливый лихорадочный блеск, то Рэлико…

Рихард все крепче сжимал ее руку, но она словно и не чувствовала этого. Мысли метались от одного к другому, ни на чем толком не задерживаясь.

Неужели она правда сейчас согласилась? Все произошло так странно… неужели не привиделось? Разве так должно было быть?

Впрочем, откуда ей-то знать, как все должно быть? Она ведь до последнего не ожидала такого исхода, была совершенно не готова к нему!

Похоже, теперь и ее ждет подготовка к помолвке…

Глупое, странное ощущение нереальности — словно такое должно было произойти вовсе не с ней. Словно на ее месте должна быть какая-то другая девушка, и уж та-то точно была бы на седьмом небе от восторга…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вроде было — но не верится!

Они вышли на главную дорогу, и тут началось невесть что. Рэлико шла как обычно, а вот Рихард поминутно поскальзывался и оступался, неизменно на ровном месте. С деревьев на него то и дело сыпались мелкие шишки, с крыши беседки хрупкая, тонкая сосулька соскользнула и едва не угодила ему за шиворот…