Где ты, Маленький Птиль - Сергей Вольф

-- Это мысль, -- сказал Орик. -- Отлично.

-- На этом и закончим, -- сказал Ир-фа. -- Все. Давайте сюда ваших диверсантов, -- добавил он охранникам.

-- Взорвать квартал было вашим единственным заданием?-- спросил Ир-фа, когда диверсанты вошли.

-- Да, -- сказал первый.

-- Вы получили его от Горгонерра?

-- Нет. От начальника разведки отряда.

-- Почему вы это делали днем?

-- Больше народу. И ночью мы выглядели бы подозрительно, а так -- как ремонтники домов.

-- Легко ли вы проникли в город?

-- Да. Мы шли с носилками с глиной.

-- При оружии? -- спросил Ир-фа.

-- Само собой.

-- У вас не спросили документы?.. Какой это был вход?

-- Нет, не спросили. Второй восточный.

-- Можете радоваться, охрана входа получит по заслугам.

-- Да уж, велика радость.

-- Могу обрадовать вас поосновательней -- вы свободны!

-- Свободны?! Это как это?! -- Они выпучили глаза. Может, и задние.

-- А что, собственно? Диверсия вам не удалась, вы указали нам слабое место в охране. -- Чуточку он иронизировал.

-- Но мы же кадровые военные, мы будем стрелять в вас.

-- Мы вас выкурим огнем и дымом! Из леса. Потом всех уничтожим.

-- Ладно шутить! Даже не верится!

-- Я сказал -- идите! Оружие вам, конечно, не вернут.

-- Ага, развяжут руки и расстреляют?

-- Нет. Даю гарантию.

-- Но почему?!

-- Уведите их, -- резко сказал Ир-фа охранникам. Лазутчиков увели, и тут же заработал коммуникатор Пилли.

-- Пилли? Это Реник.

-- Слушаю тебя.

-- Я нашел несколько групп катализаторов. Одни ускоряют процесс застывания в семь-восемь раз...

-- Феноменально!

-- Я составил подробную записку, с которой через полчаса буду у первого восточного. Пришли кого-нибудь.

-- Реник, а во временном отношении, абсолютно -- как выглядит эта скорость застывания массы? Если масса выльется с высоты двадцать- сорок метров, успеет она застыть в воздухе?

-- Нет-нет.

-- А упав на землю через сколько?

-- Это вопрос минут.

-- Отлично. Беги. Огромное спасибо... Уф.

... Пожалуй, это был первый день, когда я видел Ир-фа в такой роли: всегда очень мягкий и тихий, в этот день он вел себя почти жестко и точно. Впервые у меня появилось ощущение о его подлинной роли в восстании на Политории.

-- А что же мы? -- как маленький, грустно сказал папа, когда остальные встали.

-- Вы славно поработали, -- сказал Ир-фа. -- К тому же, уль Владимир, сегодня вы умудрились нарушить приказ Орика и стреляли: на вашем счету крупная фигура -- а,Урк. Отдохните, подумайте еще: в наши разработки могли вкрасться ошибки.

"Опять сиди и не дыши", -- подумал я, когда все направились к выходу. Звонок раздался чуть раньше, чем Ир-фа открыл дверь, и в квартиру влетела, тут же повиснув у Орика на шее... Оли! За ней, улыбаясь, -- Рольт!

-- Папочка! -- завопила Оли. -- Я больше не могла без вас, без тебя, без Пилли, без Ир-фа, -- без всех. Ну, прости, ну, прости! Это я, я уговорила Рольта. Верно, Рольт? Ой, уль Владимир, Митя! Хвала небу -- я оживаю, я оживаю!

8

Оли, Оли вернулась! Я ликовал.

Папа тоже улыбался, но это было лишь проявлением его симпатии к дочери Орика, его же главная, мужская задача -- действовать -- с появлением Оли никак не разрешалась. А я был счастлив. Не только потому, что снова видел ее -- какую-то гибкую, задумчивую, иногда острую на язычок и решительную, но и потому еще, что чувствовал -- она целиком заполнит мое время, время тягостного ожидания. Когда она ворвалась в квартиру, а потом и отцепилась наконец от шеи Орика и стала обнимать всех подряд и меня тоже (даже быстро поцеловала меня в щеку!), я настолько ошалел от радости, которую изо всех сил пытался скрыть, что не очень-то к месту вдруг заорал:

-- А Сириус, Сириус -- где? Где наш котище?

И тогда Рольт, расплывшись в улыбке, вытащил его из-за пазухи.

Когда все разошлись, и Оли из малочисленных продуктов Ир-фа "сообразила" нам завтрак, папа потом отправился "погулять по городу", а я настолько смутился оттого, что мы остались одни, вдвоем, что сразу же затараторил, пытаясь рассказать Оли обо всем, что произошло с того момента, когда она вторично, пусть и наполовину, спасла меня, тяжело ранив а,Грипа, а я оказался в лапах а,Урка. Кое о чем она уже знала по телеку, но слушала внимательно, иногда с загадочной какой-то улыбкой. Когда я рассказал ей, как кончились мои мытарства и я, "сдав" Рольту Реста и Митара, с помощью геллов попал в Тарнфил, я продолжал ей рассказывать кое-что о "положении дел", то есть то, что она по телеку узнать не могла, а знать очень хотела.

Мы сидели не совсем рядом, но, в общем-то, рядом на маленьком диванчике Ир-фа, и Оли слушала меня очень внимательно, лишь изредка перебивая, чтобы что-то уточнить, а когда я закончил, закрыла глаза и молчала целую вечность, и, чтобы не мешать ей, молчал и я. Не знаю уж, почему, не сразу, но я тоже закрыл глаза, машинально теребя ухо Сириуса, а он, лежа на спине, нехотя отбивался от моей руки лапой. В какой-то момент я открыл глаза и несколько секунд смотрел на отрешенное лицо и по-прежнему закрытые глаза Оли, и, хотя губы ее были слегка приоткрыты и абсолютно неподвижны, я услышал вдруг, как она тихо произнесла: "Поцелуй меня", и тут же ее губы оказались рядом, и я поцеловал ее осторожно и долго, чувствуя, как я весь обмираю, а голова моя мягко кружится, кружится, кружится...

Я очнулся, чувствуя, что сижу рядом, слегка выгнувшись и положив голову на спинку дивана; открыв один глаз, я увидел, что Оли сидит точно так же, как и я, -- запрокинутая голова на спинке дивана, -- и почувствовал ее прохладную ладонь на моей влажной ладони. Все это время мы оба слышали отдаленные взрывы и стрельбу, и неожиданно звуки боя стали громче: опять шел основательный бой возле одного из входов в нижний город. Оли резко встала, походила по комнате и наконец сказала:

-- Конечно, мне все понятно -- война, но это будет просто безобразие, если мы с тобой своими глазами не увидим, как будет происходить главная операция.

Я немного помолчал (приходя в себя, но уже хорошо понимая, о чем она говорит) и наконец сказал:

-- Да, это необходимо видеть. Не сидеть же в квартире! Но как это сделать, если нам даже позволят?

-- Позволят, -- сказала она. -- Я буду настаивать.

-- Но сделать-то это как?

-- Машина у нас есть. Мне кажется, что операция начнется в сумерках, чтобы и до появления дыма квистор ничего не мог разглядеть. Мы тоже могли бы прилететь и сесть где-нибудь чуть дальше, чем будут разворачиваться космолеты. Ну и достать сильные подзорные трубы. Вот и все. Жаль Латора.

-- Почему жаль? Ар-кут сказал, у него крепкий организм.

-- Да он, придя в себя окончательно, будет рвать и метать, что война оканчивается без него!

-- А-а, это? -- сказал я. -- Это верно. Он взрывной гелл, смелый до ужаса. Представляешь -- швырять мины-присоски, будучи в нескольких сантиметрах от быстро летящего космолета, -- прямо в него?!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});