Знакомые незнакомцы. Мир в прорези маски - Олеся Осинская

Актриса сидела у себя в гримерке. На этот раз вокруг не было ни цветов, ни крутящихся слуг. Да и сама женщина… Куда подевалась блистательная Эльза Блиск, десять минут назад расточавшая очаровательные улыбки со сцены? Взгляд серых глаз казался совсем потухшим…

– Что-то случилось? – немедленно задала я вопрос, едва увидев состояние Мариам.

– Да, случилось… – тихо и бесцветно отозвалась женщина. – Порша сбежала. Моя гримерша и горничная. Вы ее видели, когда первый раз заходили, помните? Она оставила записку, что не собирается возвращаться в Отан.

Да, я помнила какую-то служанку, вроде довольно молодую и симпатичную… хотя я особенно не присматривалась. Да и связи между исчезновением Порши и столь глубокой скорбью пока не видела.

Оглядевшись по сторонам, я нашла кресло, в котором сидела утром, подтянула его ближе к актрисе и присела.

– Признаться, я не совсем понимаю. Если Порша сбежала… это… плохо? Неужели так сложно найти новую горничную?

Мариам повернула ко мне лицо. В глазах застыли слезы.

– Все не так просто… У нас в некотором роде круговая порука. Все, кто выехал из страны, должны вернуться. В данном случае первыми виновными окажемся мы с господином Форстаном.

– Почему?

– Как почему? Не заметили, не воспитали, допустили… Мне проще – я достаточно популярна в стране, скорее всего, отделаюсь административными взысканиями. А господин Форстан… в лучшем случае его просто уволят… – Собеседница сделала небольшую паузу, громко вздохнула и ответила на незаданный вопрос: – А в самом худшем казнят.

– Так пусть он тоже сбежит!

Мариам на секунду подняла на меня печальные глаза и грустно улыбнулась.

– Тогда казнят его семью. – Она снова помолчала. – Порша сирота, ее никто не ждет в Отане, ей проще. А мистер Форстан мне в свое время отца заменил… даже не знаю, что делать… К счастью, Порша здесь работала недолго, и у нее нет близких подруг – иначе под удар попали бы и они. В любом случае, будет проведена тщательная проверка каждого члена труппы, и если церковники заподозрят, что кто-то что-то знал или, более того, способствовал побегу… то этого человека уже никто не спасет.

Женщина очень медленно поднялась со своего кресла, бездумно взяла чайник, налила заваренного чаю и так же машинально протянула мне чашку:

– Простите, сегодня я плохая хозяйка. Вот, выпейте. Я бы присоединилась к вам, но не могу и глотка сделать.

Я из вежливости приняла из ее рук чашечку. Пить не хотелось. Вопрос о том, захочет ли Мариам остаться, решился сам собой – не захочет. Если при этом могут пострадать другие, и в особенности ее семья, ее мальчики, – точно не захочет.

– Сегодня ночью театр уезжает. Сейчас быстро пакуются вещи.

– Так скоро? – Это в мои планы не входило… Я рассчитывала увидеть Мариам еще завтра, а заодно и герцога Сорби. Возможно, у последнего появится какой-то план…

– Да, сейчас о Порше знаем только мы с директором. Но рано или поздно ее отсутствие заметят и другие. Мы боимся, что дурной пример окажется заразительным и кто-то из молодых девушек сделаем то же самое. Либо из нежелания возвращаться в Отан, либо от страха ответственности. Сейчас есть хотя бы надежда, что все образуется. Но если сбежит еще кто-то – проблема не просто усугубится… Это будет катастрофа.

Я села поудобнее, подперла подбородок кулаком и задумалась. Вопрос о возможности актрисы остаться отпал сам собой. Передо мной же встала новая проблема. Мне бы не составило труда помочь труппе, а заодно и беспрепятственно попасть в Отан. Только вот… хм… что я там обещала Сорби? Что ничего не стану сама предпринимать?..

Наконец я решилась:

– Выходит, кроме вас с директором, о побеге пока никто не знает?

Актриса едва заметно кивнула, и я продолжила:

– Пустите пока слух, что Порша заболела. Я попробую что-нибудь придумать. Но… сначала мне надо кое с кем посоветоваться. Вернусь немного позже.

Я поспешила в общежитие. Времени на подготовку к поездке оставалось катастрофически мало. На данный момент меня останавливало только обещание герцогу. А интуиция подсказывала, что в этой ситуации не стоит игнорировать советы старших. Едва вбежав в комнату, я бросилась к столу писать письмо. Уже через считаные секунды оно полетело в ящик:

«Милорд, из труппы сбежала одна из девушек. Могу попробовать попасть в Отан, поехав вместо нее. Театр уезжает сегодня ночью. Что Вы думаете по этому поводу? Гейша».

Торопливо бросила сложенный листок в почмаг и начала ждать. Я не сомневалась, что Сорби ответит сразу, как прочитает послание. Прошла минута, две, три… Я нервно наворачивала круги по комнате. Через десять поняла, что ответа в ближайшее время не предвидится. Видимо, герцог отсутствует, а почмаг с собой не прихватил. Или спит, время-то позднее… Значит… За самодеятельность меня, конечно, по головке не погладят… Но, с другой стороны, глупо упускать такой хороший шанс.

Я начала перебирать вещи. Взять можно минимум, и при этом ничего подозрительного или, боги упаси, магического. И моя авоська, и хамелеонка, и масса других полезных вещей сразу были отброшены. Боги, я даже оружие взять не могу, по крайней мере в явном виде.

В итоге схватив только почмаг – все-таки впереди половина ночи, вдруг ответ еще придет, – я снова вылетела на улицу. Там на пару секунд остановилась и задумалась. Чтобы пересечь границу вместо Порши, мне ничего особенного не требовалось. Загримировать меня не составит труда, особенно если все будут думать, что девушка простудилась. Замотаюсь в шерстяной платок и примусь активно кашлять и подтягивать сопли – количество желающих пообщаться сразу поуменьшится. Все, что мне необходимо, – это разок заглянуть в паспорт сбежавшей, чтобы подкорректировать ауру. Впрочем, Мариам и директору об этом знать незачем – проще сказать, что сменю идентификатор ауры в документах на свой.

Поэтому первым делом я снова побежала в театр. Сообщила актрисе, что поеду вместо Порши. Выслушала свою порцию благодарностей. Вдвоем выпросили у директора паспорт (якобы на изменение идентификатора). Затем я оставила Мариам отвечать на вопросы начальства, а сама поспешила дальше.

Ехать абсолютно без своих вещей мне не хотелось. Чувствовала себя почти голой – никакой защиты или помощи. Поколебавшись немного, направилась к Герни. Выскочив в Марионе из портала в доме Берты, я быстренько тихой трусцой проскакала на выход, надеясь, что приемная мать меня не заметит – вот уж кто точно не позволит ввязываться в сомнительные авантюры.