Дредноут - Чери Прист

Подошел машинист, человек, перед которым стояла неотложная задача и у которого — да будет на то воля Божья — имелся план.

— Помогите мне! — крикнул он лейтенанту, все еще стреляющему наугад в облаченных в форму мертвецов. Те уже начали карабкаться наверх, шагая по телам упавших собратьев, как по ступеням лестницы или стремянки, в отчаянном стремлении добраться до живых, укрывшихся внутри железного гиганта.

Лейтенант Хоббс убрал оружие, спрыгнул с бака и присоединился к машинисту, застыв возле двух железных рычагов высотой по пояс рослому человеку.

— На счет «три» — дергайте этот! — показал машинист.

— На счет «три», — повторил лейтенант.

— Раз, два, три… — И рычаги одновременно опустились, не с легкостью, нет — оба мужчины навалились на них всем своим весом.

Раздался щелчок затвора, громкий, как выстрел, и центр тяжести паровоза слегка сместился. Мерси почувствовала, как он чуть наклонился вперед, словно обозначая движение.

— Готово! — сказал железнодорожник, и эхо замкнутого пространства подхватило короткое слово. — Готово! Готово!

Губы машиниста сжались так плотно, что стали похожи на заклепочный шов.

— Поехали, — уронил он. И потянул ремень, приводящий в действие гудок. Кончик его седого уса дрогнул — от решимости, или от гнева, или от отчаяния, или от чего-то еще — Мерси не поняла.

Не прерывая сирены, мужчина другой рукой щелкнул еще каким-то переключателем и нажал на кнопку. Велел проводникам и железнодорожникам взяться за лопаты, проверить уровень дизеля и убедиться, что топливо вырабатывается и поступает как положено.

Людей в паровозе стало, что сельди в бочке: лейтенант с двумя солдатами, пятерка железнодорожников вкупе с проводниками, машинист, инспектор Гальяно, все еще стреляющий со своего «насеста», — так что и не повернешься. Оставалось только стараться никому не мешать, что тоже было проблематично.

Едва Мерси ухватилась за ближайший выступ, «Дредноут» дернулся. Он не поехал; еще нет, еще не совсем, но уже дрогнул, уже изготовился, как человек, собравшийся вышибить дверь, и следующий толчок повлек поезд вперед, и загрохотали, сталкиваясь от внезапности рывка, вагоны, покачиваясь на рельсах.

— Плуг! — рявкнул машинист. — Запускай!

Ближайший проводник потянулся к встроенному в пол рычагу, нажал на него, рукоять опустилась, и новый рокот прибавился к прежнему гулу.

Сначала негромкий и низкий, он раздался где-то вдалеке, точно гром. Так туча прочищает горло или гора пожимает плечами, стряхивая небольшую лавину. Или ветряная мельница содрогается и хлопает крыльями под порывами бури.

— Еще дизеля! — крикнул машинист. — Отвести от среднего котла! Всю энергию на плуг — без него мы не тронемся!

Рокот стал громче и ровнее. Он исходил от кривых лопастей ротора, перерастая в раскатистую песнь, почти (не совсем, но почти!) заглушившую стрельбу Теодоры Клэй и мужчин в пассажирском вагоне; мексиканский инспектор тоже палил, стоя во весь рост и уже не скрывая слез; а орды немертвых наступали.

Мерси заткнула уши. Она видела, как машет руками лейтенант, как проводники бросают лопатами уголь, как проверяют датчики железнодорожники, и все они — рты разинуты, жестикуляция такая, точно тут собралась компания глухих, как она в этот миг, — общающаяся на предельной громкости.

Она не могла стоять там и слушать это — и неважно, прижаты ладони к ушам или нет.

Ситуация, кажется, находилась под контролем, и, когда «Дредноут» дернулся снова, под жужжание снежного плуга, вгрызающегося в снег, разрезающего его и сбрасывающего с путей, Мерси всхлипнула от облегчения. Но не заплакала, проглотила застрявший в горле комок и огляделась, не заметил ли кто. Паровоз уже ехал, и она, цепляясь за что попало, добрела до лесенки, спустилась с паровоза в топливный вагон и добралась до сцепки со следующим.

Дрожа и протирая слезящиеся от дыма глаза, морщась от рева прожорливого снежного плуга, она, пошатываясь, шагнула к ступеням и увидела двух ходячих мертвецов. Они разом ринулись к ней, но недостаточно быстро, чтобы уклониться от пуль. Потребовалось три выстрела, чтобы уложить их: одно нажатие курка указательным пальцем правой руки, два — левой. Она даже не помнила, как выхватила пистолеты. Даже не представляла, как это произошло: вот она держится за поручни — а вот уже сжимает револьверы и стреляет в лица людей в светлых мундирах.

«Дредноут» полз жалким, дерганым аллюром, и все же он набирал скорость!

Снег разлетался соразмеренно темпу: пара футов туда, пара футов сюда, точно спасаясь от безжалостных вращающихся лезвий, и по обе стороны рельсов вырастали белые дюны.

Паровоз следовал за пожирающим снег плугом. Мерси стояла на нижней ступеньке лестницы топливного вагона, радуясь виду снова бегущего полотна под ногами. Блеснула на солнце уплывающая назад предохранительная решетка, снятая за ненадобностью и брошенная рядом с путями.

Наконец Мерси пересекла пространство между топливным и пассажирским вагонами, перепрыгнула на узкую платформу, открыла дверь и без сил ввалилась в вагон.

Перед ней стоял Малверин Пардью, с лицом белее собственной рубахи — от потери крови и шока, — стоял, хотя должен был лежать. Кровь, промочив все вокруг раны, просочилась ниже, запятнав и брюки. Мужчина смотрел как бы сквозь Мерси, замечая ее лишь постольку, поскольку она была чем-то, что стояло между ним и его целью.

Он шагнул вперед, в дверной проем, на открытую платформу. Медсестра двинулась за ним, но он отпихнул ее.

Она подумала о револьверах и потянулась к одному из них:

— Мистер Пардью, вернитесь внутрь и…

Тут ученый ударил ее. Он что-то держал в руке, Мерси не разглядела, что именно, но, похоже, одну из глиняных кружек из вагона-ресторана. Так или иначе, штука была тяжелой, и девушку отшвырнуло назад так, что она чуть не перелетела через ненадежное ограждение.

Она удержалась, сложившись пополам и упершись ступнями в нижний бортик. Задыхаясь, выпрямилась и ощупала лицо. Отняв руку от губ, увидела на перчатке кровь. Кажется, раньше ее там не было, хотя она могла и ошибаться.

Нет, она все же не ошиблась. В эту секунду Мерси ощутила разом вкус собственной крови и почувствовала, как теплая солоноватая влага расползается по зубам.

Малверин Пардью, кажется, бредил, выкрикивая громко и бессвязно:

— Вот! Вот это, это все — это же можно использовать, разве не видите? Разве не понимаете?!

Мерси оторвалась от перил и повернулась к нему — чтобы увидеть, что он-то на нее не глядит, он, опершись на второй короткий поручень, смотрит на надвигающиеся со всех сторон трупы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});