Времена года - Анна Камелина

Глава 19. Конец

- Эл, не уезжай…

- Ты никуда не летишь…

- Отмени свой рейс…

- Ты полетишь завтра… послезавтра…

- Не могу…

- Мне надо…

- Я должна…

- Нельзя…

Всю ночь мы не смыкали глаз. Просто лежали рядом, крепко обнявшись. Потом неистово начинали целоваться, словно боялись упустить долю секунды, что приближала к расставанию.

Лишь начало светать, я попыталась встать с кровати, Джордан яростно схватил меня за плечи и повалил обратно на кровать, нависнув надо мной сверху:

- Почему ты не хочешь остаться? Скажи мне, почему? Я же вижу, что нужен тебе, что тебе не хочется уезжать. Просто ответь мне на вопрос, почему?

- Джордан, надо ехать. У тебя своя жизнь, у меня своя…

- Не нужно громких слов, Эл, потому что это не правда. И ты сама знаешь…

- Джордан, я поеду. – С силой вырвавшись и на бегу схватив в охапку одежду, что приготовила с вечера, убежала в ванную комнату. Включив посильнее воду, разрыдалась. Я понимала, что никакой шум воды не заглушит надрывистый плач, но и держать в себе его больше не могла.

Кое-как приняв душ, заплела косу и переоделась в мягкие трикотажные брюки и тонкую водолазку. Слезы предательски продолжали бежать по щекам. Ни холодная вода, ни прохладные, почти обжигающие, струи душа не смогли их удержать внутри меня. Глубоко вздохнув, я потянула ручку двери на себя.

Джордан стоял возле окна, глубоко засунув руки в карманы брюк.

- Я приготовил завтрак…

- Спасибо, но я не смогу проглотить ни кусочка, - охрипшим от рыданий голосом поблагодарила его.

- Ты не выйдешь за дверь, пока не выпьешь чашку кофе и не съешь тост. – Голос Джордана отдавал холодом, от которого во рту почувствовала привкус металла.

- Хорошо. – Подошла к столу, на котором стояла одна чашка кофе и тарелка с двумя поджаренными кусочками хлеба, густо намазанные джемом.

- Джордан, можно мне чай…

- Конечно. Он быстрыми шагами подошел к столу, выплеснув в мойку горячий кофе, он почти бросил пустую шашку туда же. Зеленый или черный?

- Черный.

Через минуту, передо мной стояла большая чашка ароматного чая.

- Снова сахар?

Если бы не голос Джордана, я бы и не поняла, что насыпала в чай приличную порцию сахара.

- Не знаю, - пробормотала и я и отхлебнула свой напиток.

- Тост! – резко напомнил мне Джордан.

- За нас! – так же резко ответила я и засмущалась своей неуместной и спонтанной шутке, от чего слёзы снова побежали по моим щекам.

- Эл!

- Всё в порядке, Джордан, правда. Не мог бы ты оказать мне небольшую услугу?

- Без вопросов. Что нужно сделать?

- Наоборот, делать как раз, ничего не надо.

- Говори.

- Не провожай меня. Вызови такси в аэропорт и останься дома, пожалуйста. Так будет лучше, для нас…

- Почему ты всегда уверена, как будет лучше для нас, чёрт тебя побери! – Взревел Джордан и с силой сжал мои плечи.

- Так нужно… Я так хочу! – с твердостью, неизвестно откуда в голосе, ответила я и прямо посмотрела ему в глаза. В его потемневших от гнева глазах бушевал огонь, желваки играли на скулах, а хватка пальцев на моих плечах усилилась. Я не могла отвести взгляд от его глаз, стараясь не показать на сколько мне больно, на сколько вся моя бравада висит на тоненькой ниточке и что еще долю секунды и могу сломаться, броситься ему в объятия и умолять никуда меня не отпускать, а только посильнее обнять и снова назвать своей девочкой. Но я не имела права на эту слабость. Ради него. Это придавало сил, вызывая злость на себя, что не могу хоть раз в жизни проявить слабость и поступить так, как хочется мне; на него, что ни смотря на все его ласковые слова, поступки и почти стопроцентную уверенность, что что-то значу для него, он так и не сказал, что я нужна ему.

Через несколько минут, которые показались мне вечностью, Джордан поднял в руки, показывая, что сдается и медленно отступил назад.

- Ок!

Лишь только за мной закрылась дверь квартиру Джордана, вся напускная смелость исчезли, оставив боль, слабость и желание умереть. Лишь ступив в лифт, позволила себе снова стать собой. Сползла по стене лифта на корточки, и спрятав лицо в ладонях, разрыдалась…

Слезы не прекращались и в такси. Но уже не было громких рыданий, истеричных всхлипов. Просто жидкость текла из глаз, закрывая пеленой мою боль и всю сущность от всего мира.

Слезы не прекращались и в аэропорту. Работники аэропорта смотрели с недоверием, когда проходила паспортный контроль, ждала регистрации, то и дело подходили и предлагали помощь.

Весь перелёт запомнился только тем, что у меня закончился запас бумажных носовых платочков и влажных салфеток, пока я шарила по многочисленным карманам своей сумки, женщина, сидящая в соседнем кресле, предложила свою упаковку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍