Рыцари Дикого поля - Богдан Сушинский

— Вы — самый счастливый человек Варшавы, поскольку оказались единственным из всех моих добродетелей, в общении с которым своих собственных финансовых вопросов я пока еще не касалась, — грубо намекнула ему Клавдия на то, что Коронному Карлику не мешало бы поделиться частью денег. — Тонкости и деликатности этой темы у нас с вами еще впереди. А пока что, — она метнула взгляд во все стороны, нет ли поблизости неблагодарных ушей, — обязана предупредить: эту карету вы должны защищать до последней сабли, последней пули, последней дипломатической возможности.

— Имея эскадрон прикрытия, это будет несложно.

— Посредине кареты, в ее полу, там, где сделано возвышение, которое может служить путнику довольно удобным ложем…

— Я успел оценить это при первом же знакомстве с каретой.

— …Устроен небольшой тайник, в который заложен мешочек с деньгами. Вскрыть этот тайник вы имеете право, только встретившись с Хмельницким. Или, в крайнем случае, с его самым доверенным лицом.

— Степень его доверенности, следует полагать, я могу определять, исходя из.

— «Исходя из…». Для Его Величества главное — чтобы деньги попали к Хмельницкому. Вместе с письмом, которое лежит в мешочке. Выдержано оно, конечно, в довольно сдержанных, эзоповских, тонах и выражениях. Но то, что король пожелал оставить за пределами текста, Хмельницкий способен домыслить самостоятельно, основываясь на их предыдущих договоренностях.

— Как и я — тоже способен…

— Вам это зачем?! Вам достаточно знать, что деньги эти, полученные от значительной части приданого королевы Марии Гонзаги, предназначены для вооружения армии господина Хмельницкого. Сильной, большой армии, которая вскоре начнет громить польские войска, — выдержав длительную, почти умопомрачительную паузу, графиня д’Оранж дала возможность Коронному Карлику оценить степень греховности всей той авантюры, в которую его, любезно улыбаясь, втягивали сейчас.

Бывшему королевскому следователю по особо важным государственным преступлениям сделать это было не так уж и сложно. Мало того, кое-что о сговоре Владислава IV и Хмельницкого тайный советник уже знал. Тем не менее «откровения от графини д’Оранж» потрясли его.

— Неужели все это правда? — вопрос был сугубо риторическим. Вуйцеховский даже не рассчитывал на то, что сможет получить хоть какие-то разъяснения у тайной фаворитки королевы. — И даже то, что убиение повстанцами многих тысяч польских воинов будет оплачено из приданого француженки, которой не посчастливилось стать польской королевой?

— Уверена, что в реальной жизни все окажется намного серьезнее даже того, что вы осмеливаетесь теперь предполагать, господин Вуйцеховский.

— Король Польши и атаман восставших казаков состоят в заговоре против своей Отчизны! — покачал головой Коронный Карлик. — Вот что стоит за всеми тайными переговорами этих двух известных людей королевства. Не могу сказать, чтобы это явилось для меня такой уж страшной новостью, но и свыкнуться с мыслью о том, что самый уму непостижимый заговор возглавляет государь, тоже очень трудно.

— Вас казнят, Коронный Карлик, — графиня д’Оранж крайне редко позволяла себе прибегать к прозвищу тайного советника. Но еще реже самому Вуйцеховскому приходилось слышать в ее голосе искреннюю, неподдельную тревогу. — И будут правы, поскольку казнят исключительно за ваше суесловие.

— Нет ничего более простого и бессмысленного, чем казнить никому не известного, никем в Варшаве не узнаваемого тайного советника Вуйцеховского. Вот почему до сих пор никто не торопится с этим прискорбным ритуалом. Итак, мы остановились на тайнике…

— Ваш вопрос означает, что вы все же согласны выполнить волю короля, — не констатировала, а скорее предупредила его Клавдия.

— Если на то воля не только самого короля, — пожал тот плечами, — но и прекрасной королевы.

Графиня д’Оранж капризно подергала левой щекой — явный признак того, что что-то в словах собеседника ей не понравилось. В последнее время она слишком ревниво следила за тем, чтобы Коронный Карлик упоминал о королеве не чаще, чем к тому вынуждала крайняя необходимость. Нет, пока что она была уверена, что ни в любовниках, ни просто в любимцах у королевы «варшавский гном» не состоит. Не понимала она другого — почему ни в качестве одного, ни в качестве другого он до сих пор не состоит?

— Деньги, покоящиеся в тайнике, должны быть вручены Хмельницкому — вот высший смысл вашей поездки. И еще: король желает, чтобы вы переговорили с полковником. Основательно. Как умеете только вы. Государь явно встревожен тем, что полковник не стремится поддерживать связь с ним, хотя возможности для этого имеются; как и тем, что вождь восставших вызывающе выходит из-под контроля.

«Еще бы не быть встревоженным?! — посочувствовал ему Коронный Карлик. — Будучи королем, оплачивать вооружение войска, которое вскоре прибудет под стены Варшавы только для того, чтобы свергнуть тебя же! Тут поневоле занервничаешь».

— Король желает знать, насколько — в вашем представлении, господин тайный советник, — Хмельницкий действительно тот, за кого он выдает себя.

— То есть тот, кем хотел бы знать его король, — уточнил Вуйцеховский. — Можете не сомневаться. Сделаю все, чтобы основательно поговорить с этим вождем одичавшего славянского племени казаков.

Графиня вновь мельком взглянула на карету и, приказав слуге запереть ворота, дабы никто не смог угнать это рессорное создание и никому оно не бросалось в глаза, вошла во дворец.

Коронный Карлик задумчиво последовал за ней.

— Иногда мне приходит в голову совершенно сумасбродная мысль: не отправиться ли в это путешествие вместе с вами? Тогда поездка показалась бы вам не только приятнее, но и осмысленнее.

Вуйцеховский не знал, что следует подразумевать под ее понятием «осмысленности», однако охотно согласился, что задуматься над такой возможностью стоило.

— Будь я графиней де Ляфер, наверное, так и поступила бы.

— То-то и оно — «будь вы графиней де Ляфер», — еще охотнее поддержал ее Коронный Карлик. — А потому давайте оставим наши общие несбыточные фантазии. Не желает ли король еще раз лично встретиться со мной? Исходя не из важности моей персоны, а из важности миссии.

— Вполне возможно, что такое желание у него появится сегодня вечером. Вот почему до самого вечера кормить, поить и развлекать вас будут в моем дворце.

— Как опьяняюще мило. Еще один день провести в вашем обществе.

— Не огорчайтесь, господин тайный советник, меня здесь не будет, поскольку я срочно понадобилась королеве. Однако предупреждаю, что до самого отъезда вы не имеете права оставлять пределы моего дворца, его парка и двора. Не заставляйте моих стражников-норманнов напоминать вам об этом.