Клуб Дюма, или Тень Ришелье - Артуро Перес-Реверте

– Тут нет никакого секрета, – ответил я. – Вот уже десять лет, как я возглавляю это избранное общество, Клуб Дюма, который именно в Менге проводит свое ежегодное собрание. Сами видите: члены общества прибывают к месту встречи изо всех уголков планеты, причем неукоснительно… И все они без исключения – первоклассные читатели…

– Читатели чего? Романов-фельетонов? Не смешите меня!

– А я и не собираюсь вас смешить, Корсо. Почему вы морщитесь? Вы сами прекрасно знаете, что роман или фильм, сделанные на потребу публике, могут превратиться в превосходное произведение. Вспомните «Пиквика» или, скажем, «Касабланку» и «Голдфингера»[162]… Они построены на архетипах – публика идет на них, чтобы насладиться, кто сознательно, а кто и нет, все теми же сюжетами, их слегка измененными вариантами; ей важно не столько dispositio, сколько elocutio…[163] Поэтому роман-фельетон и даже самый тривиальный телесериал могут стать объектом культа не только для наивной публики, но и для искушенной. Кто-то переживает, следя за тем, как Шерлок Холмс рискует своей жизнью, а вот другим нужны трубка, лупа и знаменитое «Элементарно, Ватсон», хотя слов этих, заметьте, Конан Дойл никогда не писал. Все эти уловки – схемы, вариации и повторы – настолько стары, что даже Аристотель упоминает их в своей «Поэтике». Ну скажите, разве телесериал по сути своей это не современная разновидность античной трагедии, великой романтической драмы или александрийского романа?.. Потому-то интеллигентный читатель и получает большое удовольствие от всего этого, исключительное удовольствие. Ведь есть исключения, основанные на правилах.

Мне показалось, что Корсо слушает меня с интересом; но тут я увидел, что он отрицательно мотнул головой – совсем как гладиатор, который отказывается перейти на опасную территорию, куда его оттесняет противник.

– Оставим лекции по литературе и вернемся к Клубу Дюма, – потребовал он раздраженно. – Вернемся к рукописи Дюма… Куда подевалось остальное?

– Остальные главы? Да вот они, перед вами, – ответил я, обведя зал взглядом. – Шестьдесят семь глав рукописи – это шестьдесят семь членов общества, и больше их быть не может. Каждому вручено по главе – как своего рода акции. Любые изменения в составе членов общества требуют одобрения совета директоров, который возглавляю я… Имя каждого кандидата придирчиво обсуждается, и только потом мы принимаем решение.

– А как происходит передача акций?

– Акции ни при каких условиях не могут передаваться. В случае смерти одного из членов Клуба или когда кто-то покидает общество, соответствующая глава должна вернуться в Клуб. Только совет директоров может вручить ее новому кандидату. А рядовой член общества не имеет права распоряжаться текстом по своему усмотрению.

– А Энрике Тайллефер попытался это сделать?

– Отчасти. Сперва он был идеальным кандидатом. Потом – образцовым членом Клуба Дюма, но в конце концов он нарушил правила.

Корсо допил остатки джина. Поставил стакан на покрытые мхом перила и долго молчал, не сводя глаз с дверей ярко освещенного зала. Чуть погодя он с сомнением покачал головой.

– Это не повод убивать человека, – произнес он тихим голосом, будто убеждая себя самого. – И я никогда не поверю, что такие люди… – он глянул на меня в упор, – а все они прежде всего персоны очень известные и уважаемые, стали бы участвовать в подобном деле.

Я едва сдержал нетерпеливый жест:

– Вы норовите все перевернуть с ног на голову… Мы с Энрике были давними друзьями. Нас объединяло общее увлечение – книги этого жанра, хотя его литературные вкусы оставляли желать лучшего по сравнению с энтузиазмом… Он преуспел как издатель кулинарных сборников, что позволяло ему тратить и время, и деньги на свое увлечение. И честно говоря, если кто и имел право стать членом нашего общества, так это он. Поэтому я горячо поддержал его кандидатуру. Повторяю: вкусы у нас были, безусловно, разными, но страсть – общей.

– И страсть не только к книгам…

На губах у Корсо вновь появилась саркастическая улыбка, и это меня взбесило.

– Я мог бы ответить, что это не ваше дело, – бросил я в сердцах. – Но я хочу все вам объяснить… Лиана не только очень красивая женщина, она – незаурядная женщина. К тому же с раннего возраста обожала читать… Знаете, в шестнадцать лет она сделала себе на бедре татуировку – цветок лилии… Правда, не на плече, как у леди Винтер – ее идола… Чтобы никто не заметил – ни домашние, ни монахини, у которых она воспитывалась… Здорово?

– Потрясающе…

– Не похоже, чтобы это вас потрясло. Тем не менее уверяю – она восхитительная женщина… Дело в том, ну… Короче, мы были любовниками. Когда-то раньше я говорил о том, что родина для каждого человека – это потерянный рай детства, помните? Так вот, родина для Лианы – «Три мушкетера». Она находилась под таким впечатлением от них, что решила выйти замуж за Энрике, после того как они случайно познакомились на каком-то празднике и весь вечер обменивались цитатами из романа. К тому же в ту пору он уже был очень богатым издателем.

– Иначе говоря, вспыхнула любовь с первого взгляда, – не преминул съязвить Корсо.

– Не пойму, почему вы говорите в таком тоне. Вступая в брак, они искренне любили друг друга. Просто со временем занудство Энрике сделалось непереносимым, и самые благие намерения его жены разбивались о… С другой стороны, мы с ним оставались друзьями, я часто бывал у них в доме. Лиана… – Я поставил бокал на перила рядом с его пустым стаканом. В конце концов… Легко вообразить, что произошло в конце концов.

– Еще бы!

– Да я не о том! Она стала мне отличной помощницей, а я помог ей вступить в общество. Это случилось четыре года назад. Она владеет главой тридцать семь – «Тайна миледи». Она сама ее выбрала.

– Зачем вы пустили ее по моему следу?

– Не торопитесь. Все по порядку. Итак, в последнее время Энрике стал доставлять нам неприятности, иначе говоря, возникли проблемы… Вместо того чтобы продолжать заниматься весьма выгодным делом и издавать кулинарные книги, он вбил себе в голову, что должен написать приключенческий роман. Но то, что выходило из-под его пера, было ужасно. Поверьте мне, просто кошмарно. Он нагло воровал куски из чужих текстов. Роман назывался…

– «Рука мертвеца».

– Именно так! Даже название придумал не он. Но хуже было другое: он имел неслыханное нахальство претендовать на то, чтобы книгу напечатала издательская фирма «Дюма & К». Я, разумеется, отказал ему. Этот идиот никогда не получил бы одобрения совета. Кроме того, у Энрике было достаточно денег и он мог издать книгу за свой счет, о чем я ему и заявил.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});