Молочная даль - Александр Малов

«Что ж – заключил Михаил – самое время для вечернего свидания с любимой женщиной»

А после, еще раз взглянув на одинокую яблоню за окном, он медленно побрел к внутреннему дворику своего загородного дома.

3

– А потом я напился в хлам и подумал о том, чтобы… чтобы отправиться к тебе, дорогая – закончил свой рассказ мужчина – хотя ты и так все это знаешь. Ты в моей голове и никогда из нее не выходила.

Сейчас вдовец стоял перед яблоней, покачиваясь из стороны в сторону и слегка трясясь от холода. Ничего крепче пива у Михаила не водилось, а потому согреть организм новой порцией «огненной воды» мужчина едва ли мог себе позволить. Да и стоило ли? Стеклянные глаза вдовца выдавали крайнюю степень опьянения, а отеки от слез лишь сильнее создавали образ законченного пьянчуги.

– Да…помнишь те вечера, когда мы могли позволить себе выпить чуть лишнего? – продолжил Михаил, нежно разглядывая почти родную яблоню. – По-настоящему мы выпивали только вместе, ты и я, словно компании лучше было не сыскать. Я только и успевал наполнять нам стаканы новой порцией виски. Душа требовала праздника. Особенно твоя.

На мгновенье мужчина остановился, тупо уставившись на промерзшую траву вокруг своего заднего дворика. Казалось его мысли что-то стремительно и резко оборвало. Быть может он решил предаться воспоминанием былых лет, когда совместные выпивки с собственной женой были поводом для веселья, а алкоголь не являлся способом заглушить головную боль и бессонные ночи.

– Ты толкала меня на безумства – тихо заговорил вдовец, вновь нарушая вечернюю уличную тишину – Когда рядом была ты, друзья и приятели уходили в сторону. Зачем? Ведь моя жена могла заменить мне всех и оставаться при этом самой собой. Я сам мог оставаться самим собой. Это редкий дар, который вспыхивает далеко не в каждом браке. Ты была не только моей женой, Анна – ты была для меня всем и сразу.

После очередной паузы Михаил вскинул голову вверх. Губы, высушенные на морозе, начали понемногу неметь. Вдовец инстинктивно облизал их, тут же обтирая тыльной стороной ладони свой рот. Остатки пивного привкуса все еще ощущались на кончике языка и стоило сглотнуть слюну, его аромат врезался в самый цент мозговых ощущений.

Улыбнувшись невидимому собеседнику, мужчина произнес:

– Конечно, с рождением Кости наши совместные вечера стали редкостью, но… боже, как же мы ценили каждую секунду наедине! Бутылка отменного красного вина и влюбленный взгляд – это все что нужно было организовать, хотя бы раз в месяц, чтобы накопившаяся усталость стала чуть приятнее, а депрессия начала покидать нас вместе с льющимся по горлу алкоголем. И конечно же приятное завершение вечера в виде тихого, но страстного секса.

Закончив последнее предложение, Михаил невольно покраснел, будто в действительности раскрывал душу перед кем-то стоящим рядом и слышащим каждое его слово. Однако единственным слушателем мужчины была по-прежнему одинокая яблоня.

– Ну что, Анна? – произнес мужчина уже перейдя почти на шепот из-за холода и длительного опьянения. В голосе появились резкие нотки холоднокровия и раздражения. Михаил вдруг превратился в совершенно другого человека – Так и будешь молчать? Скажи, пригрели ли там на небесах еще одно место для безвольного слабака, как ты, м?

Дрожь по телу начала усиливаться. Перед тем, как выйти на задний дворик своего дома, Михаил успел лишь накинуть на голое тело легкую осеннюю куртку и резиновые домашние тапочки. Не слишком уместный наряд, для того чтобы излить душу, но и священника поблизости не было. При мысли об этом, вдовец вновь вспомнил Ирину и их общую маленькую историю в «кабинке священника». На душе вдовца стало только хуже.

Теперь наступила очередь Михаила. Его личная история. Его переживания. К черту всех остальных. Он слушал достаточно. От Лилии, директрисы и от Ирины, что сейчас пересекает через пол мира, готовясь выдержать очередной удар судьбы. Но мужчине было не легче. Нет, Михаилу было тяжелее всех и сейчас он понимал это отчетливо и ясно.

«Да тут каждый из вас полез бы в петлю, прожив хоть пару лет в моей шкуре – думал мужчина, оглядываясь перед собой в поисках несогласных, но, конечно же, не находя никого, кроме своей яблони»

И вдруг вдовец представил перед собой свою покойную жену. Не просто ее голос, а то, чем была Анна при жизни. Ее образ был отчетлив и ярок. Мужчина смотрел на нее, словно на живую, примечая каждую деталь, даже то, чего никогда не замечал раньше. Ее глаза, шея, волосы… все было прекрасно и одновременно с тем вызывало нарастающую ярость. И мысль о том, что яблоня является непосредственным звеном в их былых отношениях, несомненно усиливала эффект их воображаемой встречи. В какой-то момент ярость, переполнившая Михаила воплотилась в желание срубить это чертово дерево и обрубить все концы со своей прошлой жизнью.

Но конечно же, он никогда бы не пошел на подобное, но мимолетная пугающая мысль отрезвила его.

Ненадолго.

Михаил и Анна посадили эту яблоню спустя несколько дней после того, как переехали в свой новый загородный дом. Для них это было не просто очередное место жительства. Нет, отныне для семейства этот уголок воплощал своеобразный символ, олицетворяющий их отношения. Символ, олицетворяющий саму их жизнь. В этом сыграла роль и полюбившаяся всем яблоня. Наблюдая за тем, как их любимое дерево растет и расцветает с каждым годом все сильнее, Анна каждый раз напоминала мужу о том, что именно так же крепнет их любовь. Она говорила, что оберегать яблоню теперь их общий долг. Ведь, как и в семье, без должного ухода ничего не растет, а лишь начнет прогнивать изнутри. Медленно, но верно.

«Посадить дерево – выполнено – именно этими словами ознаменовал Михаил тот день, когда кропотливая работа над яблоней была окончена. Выставив одну руку вперед и имитируя невидимый список дел, глава семьи поставил в нем огромную галочку – Теперь, как настоящий мужчина, я исполнил все три своих долга! Хвала мне и честь! Смысл моей жизни наконец осуществлен! Женщина, неси мою корону!