Обзор Ветхого завета - Уильям Ла Сор

Было ли Божественное призвание (Ис.6.8-10) началом пророческого служения Исайи, или оно произошло позже — спорный вопрос. Поскольку оно не упоминается в начале Книги, некоторые считают, что оно произошло позже; другие видят в нем редакционную вставку (однако, почему же редакторы в таком случае не поместили рассказ о нем в начале?). В любом случае, гл. 1–5 представляются кратким обзором всего послания и поэтому служат введением к Книге. Сюда включены осуждение народа за его глупый и упрямый грех (1.1-26) и обещание искупления тем, кто покается (ст.27–31); видение славы последних дней (2.1–4) и суда над гордыми, высокомерными и поклоняющимися идолам (ст. б-19); еще одно чередование, на этот раз в обратном порядке, осуждения (3.1–4.1) и предстоящей славы (4.2–6); и прекрасная "притча о винограднике" (гл.5). В зтом введении можно указать, по крайней мере, два видения (1.1; 2.1) и, возможно, несколько различных посланий.

Видение. Видение Самого Яхве (гл. б) датируют годом смерти царя Озии (740 г. до Р.Х.). Некоторые комментаторы видят здесь причинно-следственную связь: до этого события Исайя видел лишь славу и великолепие царсхого двора, однако когда Озия умер, Бог смог пробиться к Исайе с видением двора небесного. Видение содержит откровение Трисвятого (т. е. несравненно Святого), восседающего на престоле "высоком и превознесенном" (ст. 1–3), края риз Его наполняли весь храм. Серафимы[723] охраняют престол, поклоняются Господу и помогают Исайе в его грешной нужде (ст.7). В видении Исайя видит самого себя: грешника, живущего среди грешников (ст. 5), нуждающегося в милости, потому что его глаза видели "Царя, Господа Савоафа" (ст.8-13). В этот момент Исайя получает откровение о своем назначении на служение (ст.8-13).

Миссия. Миссия Исайи сложна. На первый взгляд, она представляется посланием об отверженности Израиля. Яхве, по-видимому, говорит Исайе, что Он сделает невозможным для народа увидеть, услышать и покаяться (6.10).[724] Некоторые исследователи выдвигают как параллель столкновение между Моисеем и фараоном: сначала фараон ожесточает свое собственное сердце, а затем Яхве скрепляет это ожесточение (см. Исх.7.3, 14). Однако слова "святое семя будет корнем се" (Ис.6.13) содержат элемент искупления. Это понятие будущей надежды, возникающей из этого корня, встречается еще раз (11.1) и становится частью языка мессианского обетования у нескольких пророков. Ряд ученых отвергают эту часть гл.6 как не принадлежащую Исайе, в основном так же, как они это делали со всеми элементами надежды или искупления у пророков восьмого века. Однако, что и было показано выше (стр.352–353), это требует сильного искажения большинства текстов восьмого века и ранее. Кроме того; такая позиция убирает единственный элемент, имеющий искупительное значение, и, в случае своей верности, оставляет Израиль без какой-либо надежды.[725]

ДОКТРИНА БОГА

В некотором отношении, Исайя — богослов Ветхого Завета. В его Книге присутствуют не только элементы хорошо известной доктрины о Боге, но — в частности, во второй части — выражения веры, являющиеся, в сущности, доктринальными формулировками (см. 11.1–5; 48.12–13; 63.15–17). Именно этот факт (как было показано в гл.28) был использован для более поздней датировки некоторых мест. Утверждали, будто такое богословие для восьмого века слишком развито. Однако, говоря простым языком, великие богословские истины принадлежат отдельным великим людям, способным охватить большое количество материала и придать ему форму, приемлемую для обычных верующих. С другой стороны, элементы богословия приходят через оценку и восприятие великих дел Божиих.[726] История Израиля — результат многих деяний Божиих, а формулировка богословского смысла этих деяний было делом Моисея и пророков. Действительно, пророческие Книги в их нынешнем виде подтверждают, что все элементы израильского богословия уже присутствовали в восьмом веке.

Святой Израилев. Вполне уместно, что Исайя, чье видение во храме было откровением Трисвятого Господа, подчеркивает Святость Божию. Его характерное выражение "Святой Израилев" встречается в Книге двадцать пять раз (двенадцать раз в гл. 1-39, одиннадцать — в гл.40–55 и дважды — в гл.55–66[727]). В остальном Ветхом Завете оно встречается лишь шесть раз: один раз в ссылке на Исайю (4 Цар. 19.22), дважды — в заключительных главах Кн. Иеремии (50.29; 51.5) и трижды — в Псалтири (70.22; 77.41; 88.18 [МТ 19]). Ни в одном из случаев нельзя показать, что это выражение использовалось задолго до Исайи или спустя много времени после Иеремии.

Идея святости. Корень qds имеет значение "отдельный, отделенный". Н.Г. Снейт утверждает, что о, но означает "отделять к чему-либо", а не "отделять от чего-либо" и используется применительно к духовному миру.[728] Таким образом, когда Моисей был призван на Синае у неопалимой купины, ему было сказано: "место, на котором ты стоишь, есть земля святая" (Исх.3.5), т. е. отделенная Яхве.

Хотя наиболее раннее использование слова «святой» не предполагало какого-либо морального или нравственного значения, ко времени Моисея такая коннотация уже присутствовала. На Синае Яхве сказал Моисею: "Вы (Израиль) будете у меня царством священников и народом святым" (Исх. 19.6); эти отношения требовали от Израиля верности Яхве, его Богу, и послушания его моральному кодексу, данному в завете. Таким образом, святость Израиля предполагала отделенность к Яхве, характеризуемую верой и делами членов общества.[729]

Исайя, однако, был тем, кто ясно указал на нравственную природу святости, используя для характеристики греховности слово «нечистый» (евр. tame) вместо «нечестивый», выделяя тем самым нравственное, а не обрядовое значение святости. В пустыне и во времена после Моисея святость связывалась с культом Яхве[730] одной из целей которого было внедрение закона. Тщательно разработанные детали системы жертвоприношений имели своей целью внушить израильтянам, что неподчинение богооткровенному закону отчуждало их от Яхве и требовало искупления и примирения. Однако культ превратился в пустую форму. Слово «нечистый» стало употребляться больше со значением церемониальной или обрядовой нечистоты, чем аморального поведения или неподчинения предписаниям Торы.[731] Пророки пытались вновь утвердить связь между поклонением и послушанием". Во время видения в храме Исайя осознал, что причина отделенности (или святости) Яхве — не культовые погрешности пророка, а нравственное превосходство Яхве по сравнению с его собственной нечистотой (6.5). Яхве подтвердил правильность ощущения Исайи, послав Серафима, который очистил его уста горящим углем с жертвенника, говоря: "Беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен" (ст.7). Это не следует понимать в антикультовом смысле, поскольку все действие происходит в храме — центре культа.

Грехом народа, к которому посылался Исайя — народа, который должен был быть святым — были не культовые недостатки, но отказ услышать слово Яхве (6.9-10), на что указывается в начальном обвинении Израиля (1.2–6,10–17). Обрядовые элементы без послушания бессмысленны (ст.1 1-15). Когда-то верный город потерял свою нравственную природу святости и превратился в блуднипу (zona, 1.21, Исайя избегает использовать qades или qdesa) — состояние, характеризуемое потерей справедливости и праведности (ст.22; см. ниже).[732]

Дж. Муленбург[733] указывает, что Второй Исайя подчеркивает связь Святого и Его искупительных деяний (41.14; 43.3, 14; 47.4; 48.17; 49.7; 54.5). Даже в свете взгляда на авторство, представленного в настоящей работе, это наблюдение остается действительным. Если наказание народа вызвано нечистотой, которая есть нарушение Святости Яхве, то восстановление народа должно требовать какого-то очищения, предусматриваемого в спасении и искуплении. Мало пользы в том, чтобы представить обвинение в нечистоте, не указывая средство Божественного спасения, а говорить о спасении или искуплении, не объяснив причины таких Божественных действий — как это имеет место в некоторых современных учениях — на грани бессмыслицы. Собственный опыт Исайи, а именно, осознание своего греха и получение милостивого Божественного прощения, стал основой его послания к Израилю:

"Тогда придите, и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, — как снег убелю; если будут красны, как пурпур, — как волну убелю". (1.18)

Яхве как Спаситель. Имя Исайи (евр. yesa'yahu) означает "Яхве спасает" или, возможно, "Яхве является спасением", что может частично объяснить большой интерес, проявляемый пророком к спасению.[734] В гл. 1-39 Яхве — "Бог спасения твоего" (17.10), с особым указанием на избавление от Ассирии (см. И.11–16; 12.1). Спасение является личным ("спасение мое" 12.2; "Господь спасет меня", 38.20), однако относится также и к городу (37.35), и народу, который взывает к Господу (19.20). Спасение упоминается в связи с "безопасными временами" и сопровождается «мудростью», "ведением" и "страхом Господним" (33.6). Это избавление в беспокойные времена (ст.2), однако оно относится и к "тому дню", который ожидает народ Божий (25.9) и который из контекста можно определить как будущее время благословения.