Юг в огне - (Бирюк) Петров

Дед Пудович был из иногородних, в прошлом - искусный коваль. Своей работой он славился на всю округу. Лучше его, бывало, никто не мог подковать коня или сделать ось на тачанку. Но более двадцати лет назад во время ковки жеребец ударил деда, и он перестал заниматься кузнечной работой. Теперь его увлекало другое. Он собирал веснами целебные травы и лечил ими. Объяснялось ли это случайностью или, быть может, в самом деле его травы чудодейственно влияли на больных, но только народ признавал его хорошим лекарем. Со всех сторон приходили к нему больные. Старик никому не отказывал, лечил всех от самых разнообразных болезней. К нему за исцелением приезжали даже из Ростова, Новочеркасска и других городов именитые барыни, не находившие помощи у известных медиков.

У старика был единственный сын Никифор, прилежный парень, которого он научил кузнечному делу. Но сын вскоре же после женитьбы умер. Умерла и сноха. У стариков осталось два внука, близнецы Иван и Митрофан. Как только началась гражданская война на Дону, они вступили в Красную гвардию и теперь где-то воевали с белыми...

Старик устроил Сазона с Кононом в шалаше в своем саду. Он их кормил, лечил Незовибатько. Травы деда, действительно, были чудодейственные. Через неделю Конон почувствовал себя настолько хорошо, что уже бродил по саду...

Отдохнул и Сазон, стал подумывать о сборе в дорогу. Через старика-хозяина он узнал о том, что Красная Армия с боями отходила к Царицыну и находилась в сотне верст от хутора Крутого. Расстояние это с каждым днем увеличивалось.

- Скоро ты, хохол, очухаешься? - строго спрашивал он своего друга Конона. - Разъелся на дедовых харчах-то... То меду ему подай, то пышки в сметане... Пожалуй, скоро бабу потребуешь для разговору...

- Замовчи, - равнодушно сказал Незовибатько. - Що пристаешь?!

- Фу ты, господи! - возмущался Сазон. - Ты ж пойми, наша Красная Армия-то отходит, надо же ее нам догонять!.. В путь-дорогу пора собираться.

- Ну и иди, - говорил Конон. - Що я без тебя дорози ни найду, чи що?..

- Вот это друг! - всплескивал руками Сазон. - Когда он кровью исходил, так я ему нужен был, а вот сейчас, как стал выздоравливать, так я и не нужен стал... Какие же люди неблагодарные есть на свете!..

- Да це ж я шутейно, брату, - обнимая Сазона, смеялся Конон. - Мы с тобой навечно два друга, як хомут да подпруга...

В самом деле было пора идти. Сазон все чаще стал об этом задумываться. Хоть и хорошо жить у старика, но нужно и честь знать. Да и добрых хозяев нельзя подводить. Народу к деду Пудовичу всегда приходило много, могли еще заметить скрывавшихся у него красноармейцев. Не пощадят тогда старого.

Сазона беспокоил Конон. Хотя тот и заметно поправлялся - щеки розовели, рана затягивалась, но был еще слаб. Разве мог он вынести дальний путь?

Помог случай. К старику хозяину неожиданно на грузовом автомобиле заехал по пути из Ростова дальний родственник, шофер Володя Нартов, толстый, упитанный, розовощекий парень. Он служит при штабе крупной белогвардейской кавалерийской группы. Дня три-четыре тому назад в одном из кровопролитных сражений с буденновскими конниками был убит какой-то важный генерал. Нартова срочно командировали на машине в Ростов за гробом. Белое командование решило труп этого генерала доставить в Новочеркасск, чтобы, как героя в борьбе с большевиками, похоронить с торжественной церемонией на городской площади, рядом с памятником Ермака. И вот теперь Нартов, выполняя поручение, возвращался из Ростова с гробом на фронт...

Когда обо всем этом через деда Пудовича стало известно Сазону, у того возникла смелая мысль уехать на фронт с Нартовым.

"Лишь бы попасть ближе к фронту, - размышлял Сазон. - А там уж мы как-нибудь сумеем пробраться к своим через фронт белых".

Когда он сообщил о своем намерении хозяину и Конону, то Незовибатько скептически усмехнулся:

- Да разве ж вин, этот шофер, нас возьме?.. Вин же може предать нас белым...

Старик сердито оборвал его:

- Не говори глупости... Мой племяш не таковский. Как же он предаст, ежели у него у самого брат в красных служит?.. Вот только кабы не поймали вас...

- Эх, дед! - весело тряхнул лохматой головой Сазон. - Риск благородное дело. "Отвага мед пьет, отвага и кандалы трет"... Волка бояться, так и в лес не ходить... Другого выхода нет. Вот ежели нас, дед, у тебя сцапают, то это будет хуже... Ни за что и ты с нами пропадешь... А так-то, в открытой степи, нехай цапают... Могем отбрехаться, а не сумеем, что ж... умрем за трудовой народ, за советскую власть... Как, Конон, разумеешь, а?..

Незовибатько, дымя огромной цигаркой, свернутой из газетной бумаги, процедил сквозь зубы:

- Шо ж, давай колы подаваться.

- Дед, - попросил Сазон, - будь ласковый, погутарь с племяшом насчет этого дела, уговори его взять нас с собой.

- Ну, что же, сынки, пойду поговорю.

Торопливо шаркая чириками, обутыми на босу ногу, мелькая желтыми пятками, он скрылся за кустами вишенника...

Вскоре старик вернулся с племянником. Шофер - парень щеголеватый. Новенький английский френч ловко обхватывал его полнотелую фигуру. На голове английская фуражка сбита набекрень. На ногах - желтые ботинки, толстые икры обвиты обмотками. На плечах шофера внушительно топорщились погоны с унтер-офицерскими нашивками. Вид у него важный, недоступный. Увидя его, Сазон даже оробел.

Расставив ноги и засунув руки в карманы брюк, Нартов критическим взглядом окинул Сазона и Конона, покачал головой.

- Ну и оборванцы же вы, хлопцы. Настоящие бандюги.

Сазон сконфуженно глянул на Конона, а тот на Сазона, и оба вздохнули: вид, действительно, у них был неказист. За время своего скитания они изрядно, пообтрепались.

- Ну ладно, - снисходительно сказал шофер. - Возьму вас. Только вот эти причандалы нацепите, - вынув из кармана, кинул он им по паре защитных погон и по кокарде. Без этого никак нельзя, сразу сцапают... Я эту дрянь с собой на всякий случай вожу... Иной раз приходится вашего брата выручать... Дедушка, принеси им нитки да иголку...

Старик принес иглу с ниткой, и пока Сазон с Кононом прикрепляли к фуражкам кокарды и пришивали погоны, Нартов, заложив руки за спину, с важным видом прогуливался по саду.

- Ну как? - спросил он, подходя к Сазону и Конону. - Готовы?

- Готовы, товарищ, - ответил Сазон.

- Я тебе дам "товарища"! - грозно посмотрел на него шофер - Что это за "товарищ"? Товарищи под Царицыном гуляют, а у нас тут все господа, засмеялся он. - Нет, в самом деле, не шутейно, глядите, не промахнитесь, при ком не надо не скажите "товарищ". А то вы и себя, и меня подведете... Обращайтесь ко мне только: "господин унтер-офицер"...

- Слушаюсь, господин унтер-офицер! - козыряя, прищелкнул каблуком порыжелого драного сапожишки Сазон.

- Вот! - захохотал шофер. - Как я на тебя погляжу, станичник, ты будто тоже веселый парень... Языкастый, не хуже меня.

- За словом в карман не полезу, - усмехнулся Сазон. - Вот мой приятель, - кивнул он на Конона, - так тот допрежде что сказать, так разов двадцать кашляет... Слова у него в горле застревают... А у меня горло-то, что твое долото...

- Ну, коли так, то поехали, ребята, - сказал шофер. - Надо быстрее гроб доставить, не то генерал сгниет... Запомните: вы - моя охрана. Ты, раненый, - указал он на Конона, - сядешь со мной в кабину, а ты, орел, усмехнулся он, глядя на Сазона, - сядешь в кузов. Будешь гроб охранять да мух отгонять.

- А мне все едино, - беспечно махнул рукой Сазон, - где б ни ехать, лишь бы поскорее в полк попасть.

Все вышли за ворота, где стоял зеленый военный автомобиль. Горячо поблагодарив, распрощались с гостеприимными стариками, сели и помчались, поднимая по дороге облака горячей сизой пыли.

Дед Пудович долго еще стоял у ворот, приложив ладонь щитком ко лбу, смотрел вслед удалявшейся машине.

XXXI

Предположения Ворошилова оказались правильными. X армия, расширив свой фронт более чем на триста пятьдесят километров, почти утеряв связь с VIII, IX и XI армиями, не смогла сдержать яростного напора значительных сил белых и медленно стала отходить.

Рюмшин созвал на совещание рабочих своего отряда, пришедших с ним из Ростова и Батайска, и объяснил им создавшееся положение.

- Ничего у нас не вышло с восстанием, товарищи, - сказал он, придется его отложить до лучших времен. Как видите, Красная Армия стала отходить. Возвращаться нам в Ростов и Батайск опасно. Я лично в Ростов не возвращаюсь, а вступаю в ряды Красной Армии... Вас я никого не приневоливаю, хотите - возвращайтесь домой, хотите - тоже вступайте в Красную Армию.

Все без исключения рабочие решили вступить в Красную Армию.

- Пусть будет так, - сказал Рюмшин. - Все будут определены, кто куда желает поступить - в кавалерию ли, пехоту или в артиллерию... Пишите письма домой... Завтра три наших товарища возвращаются в Ростов и Батайск. Они передадут письма вашим родным...

На следующий день к вечеру, забрав письма рабочих и запасшись продуктами, Виктор с двумя молодыми парнями направился в путь. Возвращаться дорогой, которой шли сюда, теперь было невозможно. Мешали белогвардейские войска.