Джек Сумасшедший король - Андрей Олегович Белянин

но, как вы помните, обогатил девушек знаниями по управлению магическими вещами. Теперь Шелти и Гюль-Гюль выпытывали у него главный секрет хана ифритов.

– Ну что я могу вам сказать? Полное имя моего господина – Магистр черной магии хан Саюмбамбей, Повелитель джиннов, ифритов и ракшасов. Ну а на самом деле подчиненных у него раз-два и обчелся. Три-четыре ифрита, но они тупы как пробки, для серьезных дел не используются. Так, грязная работа… Джинн, так тот вообще один. Старина Лю-ля-ке-Баб. Да вы его наверняка видели. Он тут за порядком следит, ну и иногда мотается туда-сюда с поручениями. Джинн на самом деле неплохой, но робкий очень, нерешительный. Вот на нем воду и возят. Ракшасы есть, штук пятнадцать. Мелкие злобные демоны. Дай им волю, так они все здесь переломают, а что с них возьмешь? Ума нет – считай калеки! Это раньше наш хан могучим был, пока молод был да силен. А сейчас, не поверите, заклинания забывать стал! Нет, какое-то время он их вспоминал, урывками… Но представляете, что бывает, когда волшебник произносит заклинание и не доводит его до конца? Он как-то раз затребовал ванну с горячей водой, но забыл, как это произносится, – в результате его окунуло в ледяную воду с мылом! Старик потом две недели кашлял, а излечиться колдовством боялся: мол, попытается извлечь из груди кашель, забудется и ненароком вытащит всю дыхательную систему! Нет ничего опаснее недоделанной магии. Как быть? И придумал наш хан такое подспорье – заколдованный пергамент! Теперь, как ему что надо, он пальцами – щелк, и в руках появляется лист белого пергамента. Остается лишь сказать, чего тебе надобно, и на листе тут же возникает нужное заклинание. Остается лишь прочитать. Хрум, хрум, хрум!

– Эй, уважаемый, где обычно хранится эта полезная штучка? – уточнила принцесса.

– А вот этого я вам не скажу, – задумчиво протянул огненный демон. – Во-первых, стол кончился. А во-вторых, честно говоря, и сам не знаю. Хозяин знал, да забыл. Но ведь ему и вспоминать не надо. Щелкнул пальцами, сказал, прочел, листок опять исчез. Эх, девочки-девчоночки! А не угостите ли меня еще чем-нибудь? Так славно разговорились, даже жаль вас отпускать…

– Это что же вы тут делаете?! – раздался сверху возмущенный голос джинна Лю-ля-ке-Баба.

Девушки вздохнули, взяли в охапку волшебные вещи и, попрощавшись с демоном, пошли по лестнице наверх. У люка их встретил рассерженный джинн:

– Почему не слушаетесь? Зачем в тайную комнату ходили? Зачем вещи брали? У, хулиганки нехорошие!

– Накрывай-ка на стол, дорогой ты наш, – подумав, решила Шелти. – Глядя на этого обжору внизу, я тоже проголодалась.

– И я, – призналась дочь султана. – Лю-ля, ты есть хочешь?

– Что? – От удивления джинн даже прекратил ругаться.

– Ну, ведь ты все носишься, работаешь, убираешь, следишь за нами, ни минуты покоя. Хватит! Садись, мы все сами накроем, – поддержала охотница.

Девушки поставили на ковер деревянный столик, и Гюль-Гюль произнесла заклинание:

– Дастархан, встречай гостей!

Маленький столик мгновенно сервировался на три персоны. Гюль-Гюль разлила вино, все трое подняли хрустальные бокалы, чокнулись.

– За знакомство! – предложила Шелти.

Подруги выпили, а джинн неожиданно… заплакал. По его морщинистым щекам текли крупные слезы, капая в вино. Девушки с чисто женским состраданием бросились жалеть несчастного. Джинн разревелся еще пуще, сбивчиво пытаясь что-то объяснить:

– Никогда… за всю службу… Ни разу за все триста лет! Ему это… это и в голову не при-хо-ди-ло-о-о-о… А я ведь… я тоже… У меня же душа есть! И сердце… я же не ка-мен-ный… Ишачу тут… с утра до ночи… Хоть бы кто спасибо сказал! Мне что надо? Мне… много не надо… «Спасибо, Лю-ля-ке-Баб-джан!» – и все…

– Ну, не убивайся ты так, – утешали девушки. – Вот, выпей, закуси инжиром и полегчает.

– Вы… меня за стол сажаете… Поите, кормите, не брезгуете старым джинном… А он? Я ему столько лет… служу… Лучшие годы! Ни разу… стакан воды… ни разу не предложил… Уйду я от него! Клянусь шайтаном, все брошу и уйду. Не хочу… не могу так больше жить. Еще налей, уважаемая. Спасибо… – Джинн выхватил у Шелти весь кувшин и мигом его опорожнил. На дастархане тут же появился другой.

– Подруга, как бы его не развезло от такого количества, – шепотом просигналила Гюль-Гюль.

– Но он джинн. Разве джинны пьянеют? – удивилась дочь рыцаря.

– О Аллах, откуда я знаю?! Но ты только взгляни на него, он за вторым потянулся. Смотри, смотри… он же пьян!

– О… пр…кр…сные пэри моей души! – Икнув, Лю-ля-ке-Баб оглядел подружек самым любящим взором. – Вы оби… обе… обеи… просто пре-ле-с-ть! Да я для вас… Ик! Что только захотите… Ик! Пусть он тока… это… того… в смысле… то есть… образно говоря… Пусть тока поп-ро-бу-ет… вас пр… вр… тить! В баш-ма-ки… Да я… Ик! Его сам… пр… вр… щу – в валенок сибирский!

– Лю-ля-ке-Баб, шел бы ты спать, – ласково попросила Шелти. – Завтра встанешь, мы тебя опохмелим, а сейчас баиньки.

– Как будет… уг…годно, моей зо-ло-то-во-ло-сой госпоже! Сюшию… и того… этого… по…в…нуюс-ся!

Джинн с третьей попытки хлопнул-таки в ладоши и исчез. Девушки в одиночестве довершили ужин.

– Пойдем ко мне, – предложила принцесса. – Надо еще вещи разобрать и определиться с планами на завтра. Интересно, а где шляется наш престарелый жених?

– Понятия не имею, но чем дольше его не будет, тем лучше. Главное, что мы завербовали в свои ряды серьезного союзника.

– Не забудь, как говорил о нем огненный демон: Лю-ля-ке-Баб робок и нерешителен.

– Но у него добрая душа и… он наш друг!

* * *

К вечеру Лагун-Сумасброд объявил привал. Восточный волшебник, помудрив над костром, сотворил котел, полный ароматного плова. После ужина оба старика нижайше попросили Мейхани-джан заняться починкой ковра-самолета. Девушка согласилась, тряпичный слон был тут же возвращен в прежнее лоскутковое состояние, а пока волшебники под руководством Мейхани раскладывали на песке сложный узор персидского ковра, Сэм вновь принялся донимать засыпающего Джека:

– Плохо мне…

– Я тебе говорил, не налегай на плов, он очень жирный.

– Да при чем здесь плов?! У меня душа болит!

– А… это, конечно, серьезнее, – сонно пробормотал Сумасшедший король, поворачиваясь на другой бок.

– Понимаешь, какое дело… Запутался я, – продолжал тихо жаловаться белокурый пес. – Шелти твою мы, разумеется, спасем, и принцессу тоже. Меня вот что беспокоит: куда мы потом Мейхани денем? Заботит меня ее судьба, и все тут! Может, ей место при султанском