Дети Арахна - Юлия Горская

 - Тише, тише, голубка моя!

 Мужчина быстро смочил ей губы, лоб и щеки куском влажной материи, пропитанной настоями из трав.

 - Вот так, вот так. Не говори. Побереги себя.

 Царевна успокоилась немного. Спасительная чернота заполнила собой все, что только что жгло огнем, давая видимость облегчения. Пустота не причиняла боли. Пустота казалась спасением, ограждая от мыслей и воспоминаний, окрашенных хоть каким-нибудь чувством. Ничего. Только благостная темнота и пустота.

 - Выпей, - вновь раздался голос, огненным шаром скатившийся в эту пустоту и эту темноту. – Спи, спи. Спи…

 Она снова падала в бездну, наполненную огненными потоками. Все глубже, глубже, глубже. Туда, где кончалась боль. Где не было ничего уже…

 * * *

 Из забытья ее выхватил печальный женский голос.

 - Госпожа, госпожа, не дай ввергнуть себя в объятья вечной ночи. Вернись к жизни. Как бы ни казалась она тебе бесполезной и безрадостной…

 Слова оборвались тоскливым и жалобным плачем.

 А душа улхурки вновь устремилась в мрачную пустоту.

 * * *

 Окончательно сознание вернулось к Немферис тревожной, грозовой ночью. Она открыла глаза, повернув голову на свет свечи возле ложа.

 На скамье рядом с кроватью сидел корнуот, показавшийся смутно знакомым. Его продолговатое лицо с узким разрезом глаз и широкие рога, идущие от самого лба к затылку – образ этот являлся ей в огненном бреду.

 - Дай мне воды, - попросила царевна, насмотревшись на то, как неровный свет играет на лице незнакомца, придавая ему таинственный и завораживающий вид.

 Корнуот бросил книгу, которую внимательно читал, шевеля тонко вырезанными губами, и с готовностью поднес глиняную чашу с ароматным и теплым напитком.

 - Что это? – поинтересовалась она, напившись.

 - Отвар из трав, очищающий страдающую душу.

 - Разве душа моя страдает?

 - Самое страшное уже позади.

 - Я ничего не помню.

 - Это благо для тебя. Память молчит, оберегая твою истерзанную душу.

 - О чем говоришь ты, корнуот?

 - Я Ильвиг, - представился тот, симпатично улыбнувшись так, что веселые стрелочки показались в уголках голубых глаз.

 - А я Немферис, жрица Арахна, – ей не хотелось улыбаться. Просто было интересно видеть странного корнуота в сером плаще и массивной золотой цепью на груди. Как интересно и приятно было смотреть на мельканье огонька в лампе; на большой букет цветов, оставленных кем-то у изголовья кровати; на размытые в темноте очертания шкур убитых лесных зверей, и на комоды и столы, тускло поблескивавшие крохотными огоньками свечей, любимыми корнуотами. 

 - Вот и отлично. А теперь постарайся снова заснуть, Немферис.

 Она послушно закрыла глаза, старательно воскрешая образ матери, которая раньше так же, как и этот чужой человек, оберегала сон маленькой царевны, когда та болела…

 Утром к ней пришла Рута, и радости ее не было предела. Живая и импульсивная корнуотка бросилась целовать Немферис, которая, смеясь, охотно принимала ласки.

 Немного угомонившись, лесная дева справилась о самочувствии царевны, добавив, что великий князь очень тревожится, и с нетерпением ждет момента, чтобы посетить невесту.

 - Невесту? – удивилась Немферис, но, подумав, не стала возражать.

 - Он ежедневно передавал цветы, и взял с Ильвига страшную клятву, что тот поставит тебя на ноги, если же нет – ведун поплатится собственной головой.

 - Очень мило, - царевна пожала плечиком. – Пусть князь придет, если хочет.

 Рута изумленно посмотрела, но послушно кивнула, соглашаясь.

 - Жаль, что тебе нельзя вставать, госпожа! – сказала корнуотка. – Я бы показала много замечательных мест. Вот, - она  развязала объемный и видимо тяжелый узел. – В поселении все беспокоятся о здоровье будущей княгини, и передают тебе подарки. Прими. Рогатые будут благодарны тебе.

 Легкая тень мелькнула по лицу Немферис.

 - Может, я чего-то не помню, но, кажется, князь не получил еще моего согласия на брак с ним.

 - Неужели госпожа откажет ему? – Рута снова пристально посмотрела на царевну, но та только улыбнулась, не поднимая глаз. - А ты изменилась, - добавила она, и едва заметное сожаление мелькнуло в ее голосе. – Все меняются, побывав за гранью.

 - Где?

 - Ты умирала, Немферис. И все звала какую-то Хефнет.

 - Это моя мать. Ее уже нет среди живых.

 - Послушай меня, госпожа, – тихо заговорила корнуотка, с опаской оглядевшись. – Так уж получилось, что я полюбила тебя. И моя семья, особенно – малышка Тала, очень благодарна «самой красивой девушке леса». Мы не хотим, чтобы тебе причинили вред. Болезнь подкосила твои силы, госпожа, и в таком состоянии ты стала беззащитной, – она перешла на шепот. - Бойся Ильвига. Он коварен, и не считается даже с князем. В Арбоше нет девы, которая не побывала бы на его ложе. А я видела, как этот сластолюбец смотрел на тебя, даже больную.

 - Ты тоже была с ним?

 - Я тоже, – бедная Рута содрогнулась от отвращения. – Он гадкий. Хотя на вид симпатичный и добрый, но с женщинами такой … распутный.

 - Не боится князя, говоришь?

 - Совсем никого. Он сильный и могущественный чародей.

 Она вздрогнула, заслышав, как кто-то вошел в шатер царевны.

 - Это Ильвиг, - бледнея, шепнула корнуотка.

 Тот вошел к ним с радостной улыбкой на губах.

 - Приветствую тебя, Немферис, - поздоровался он. – Рад видеть голубку мою, в добром здравии. Принеси госпоже что-нибудь поесть, Рута. Пора возвращаться к полноценной жизни.

 Корнуотка немедленно повиновалась, поднеся царевне большое блюдо со всякой всячиной.

 - Теперь иди, - распорядился ведун. – Я сам поухаживаю за нашей драгоценной гостьей.

 - До скорой встречи, госпожа, – Рута поклонилась и вышла.

 - Вижу, тебе стало намного лучше, - ласково заговорил корнуот, оставшись наедине с улхурской наследницей. – Что беспокоит мою красавицу?

 Царевна улыбнулась, скромно опустив пушистые ресницы.

 - Я чувствую себя прекрасно, если не считать легкого головокружения и слабости.

 - Это очень скоро пройдет, – он взял руку Немферис, нащупывая пульс, и поглаживая одновременно. – Я ставил на ноги и не таких больных. – Взгляд его затуманился. – Но никогда прежде не было у меня такой прелестной пациентки.

 Она вскинула на него обжигающе черные глаза и проговорила томно:

 - Корнуотки такие красивые.

 Сладко улыбаясь, Ильвиг вознамерился уже поднести ручку царевны к своим пылавшим губам, но до него вдруг донеслись звуки, помешавшие его намерениям. Он вскочил с ложа, замерев в поклоне, в то время как в комнату входил великий князь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});