Инкуб - Василий Гозалишвили

— Ой, забыла самое главное! — донеслось откуда-то из коридора. — То вещество, которое ты принял внутрь, не только парализует. Минут через десять после принятия оно начнет… Нет, не так! Ты, наверное, знаешь, как утилизируют отработанных клонов? Да что я, право? Конечно же, знаешь! Сколько ты их уже сменил? Десяток? Больше? Так вот, ты испытаешь то же самое! Только кислоту, в которой их растворяют, синтезирует ТВОЙ организм… Счастливо оставаться…

Глава 77. Рейг

…Флаер висел над склоном Брайлонки совершенно неподвижно. Первые лучи восходящего солнца, нежным розовым кантиком превратившие вершину, покрытую вечными снегами, в фантастическую сияющую всеми цветами радуги корону, резанули по нервам так, что я чуть не заорал от боли. Медвежонок, упорно взбирающийся по передней панели флаера, повернул ко мне смешную мордочку и тихонько зарычал, словно пытаясь разделить со мной боль от потери. Потрепав игрушку по мохнатой голове, я тяжело вздохнул, сглотнул подступивший к горлу комок и решительно взялся за джойстики управления…

— И все-таки ты бы мог дать ей вторую жизнь… — голос Лии, все время моего ожидания рассвета просидевшей на заднем сидении, заставил меня вздрогнуть.

— Как? — вырвалось у меня. — Ты же видела, что я пытался! Ее воспоминания, которые я вложил в голову этого несчастного клона, не сделали его Элью. Что-то я сделал не так… И в результате отнял жизнь у одной, не дав ее другой…

— Она была очень похожа… — неожиданно для меня заплакала Лия.

— Да. Внешне. Но это не делало ее человеком. В ней не было души… Вообще… Разве ты не помнишь?

— Помню. Отвези меня на космодром, ладно? Я не могу принять твое предложение и остаться с тобой… — грустно прошептала Лия через пару минут, показавшихся мне вечностью.

— Почему? — вздрогнув, я перевел флаер в режим автопилота и ошарашенно посмотрел на нее.

— Хочу уехать. Туда, где нет Сети, головидео и всего того, что способно даже случайно напоминать о прошлом… Я тут в Сети нашла одну планету — там тихо, спокойно, и практически нет людей… Прикуплю домик и буду тихонечко доживать оставшийся мне срок…

— Ты говоришь не о том… — буркнул я. — Чем тебе плохо со мной?

— Мне с тобой хорошо. И ты это прекрасно знаешь… — грустно посмотрев на меня, Лия тяжело вздохнула, вытерла глаза тыльной стороной рукава и прошептала: — А вот тебе со мной тяжело… Молчи, не перебивай! Я долго думала, и поняла, что больше так не могу. Зачем я тебе? Сколько часов в день ты НЕ работаешь? Два? Три? За полтора месяца мы четвертый раз выбрались из дома. И опять к этой горе! Ты все еще любишь Элли, и, даже убивая себя работой, не в состоянии избавиться от этого чувства. Не перебивай! Я сказала не все… Этот мой поступок… Как сказать правильно, чтобы ты понял? Мне трудно забыть те отголоски твоего интереса, которые я чувствовала на Парадизо до того, как ты потерял Элли. Будь в тебе сейчас даже десятая доля того, что было там, я бы осталась. Но… ты высох от горя! Посмотри на себя! И мое присутствие это только усугубляет… Ты смотришь на меня, а видишь ее! И начинаешь ненавидеть меня за то, что жива я, а не она… Ты был со мной близок. Аж два раза… В первый раз — чтобы попытаться забыться, второй — чтобы еще раз понять, что я — это не Элли. И никогда тебе ее не заменю… Отпусти меня, не мучайся! Я… сильная и смогу прожить без тебя… Пойми — я так больше не могу… Я не исчезну совсем, не бойся — если у тебя появится желание, ты всегда сможешь меня найти. Но потом, когда твоя душа успокоится, а боль перестанет быть такой острой… Если бы я могла облегчить тебе эту боль… Давай не будем спорить — я уже все решила… Координаты космодрома в флаер я уже ввела, а четыре часа до отлета — это не так много… И… я не хочу долгого прощания… Хорошо?

Я закрыл глаза, и попробовал вспомнить, как провел последние полтора месяца, и понял, что в чем-то она права. Вместо того, чтобы проводить хоть какое-то время с единственным оставшимся у меня близким человеком, я всячески загружал себя работой, чтобы не смотреть в ее влюбленные глаза, и, ложась рядом с ней в кровать, засыпал, не успевая почувствовать ее прикосновений. Игрушечного медвежонка Элли я видел гораздо чаще — днем он сидел у меня на рабочем столе, ночью — «устраивался» спать рядом с моей подушкой, и даже при полетах на какие-то встречи неизменно оказывался со мной в флаере. Чувство вины перед Лией, мучавшее меня почти все это время, действительно стало замещаться каким-то странным глухим раздражением, усиливающимся с каждым днем. И как ни старалась Лия, оно не проходило. Сколько бы я не прятался от самого себя, когда-нибудь я вынужден буду признать, что Лия не смогла заменить Элли. И никогда не сможет…

— Ты бы видел свои глаза, когда клон пришел в себя! Ты был по-настоящему счастлив. Я чуть не умерла с горя, но ты этого не заметил — все твое внимание было приковано к пробуждающейся от сна Элли… — прервала мои размышления девушка. — Знаешь, что меня заставило решиться на отъезд? То, что в самом обычном суккубе, ничуть не похожем на твою хозяйку, ты видел ее только потому, что вложил в него ее память. И тебе было наплевать на рост, вес, цвет глаз и все то, что обычно называют человеком. Мне кажется, что если бы ее душу можно было бы вложить в этого медвежонка, то ты бы был счастлив не меньше… И я поняла, что никогда не смогу занять ее место в твоем сердце… Понимаешь? Ты — настоящий… И я ей завидую… Знаешь, не надо никуда лететь. Высади меня где-нибудь тут… Я вызову такси… Не могу больше, понимаешь?

* * *

… — Прости… — флаер с Лией давно скрылся за облаками, а я все слышал последнее слово, сказанное ею перед посадкой в машину, и… не мог понять, что делать дальше.

— Жить! — сказала бы Элли. Наверное.

— Ради чего? — ответил бы я. Если бы было кому отвечать…

Посадив на колено мягкого, тихонечко рычащего зверя, я вдруг понял, что не смогу бросить начатое, и сбежать куда-то к черту на рога так, как это сделала Лия. И не потому, что меня держало какое-то там чувство долга. Причина была гораздо более прозаической: не занимаясь чем-нибудь таким, что бы убивало мое время напрочь, я рисковал просто сойти с ума от горя. И поэтому решение проблемы с системой, выстроенной клонами, оказывалось лучшим средством для того, чтобы отвлечься. В принципе, вставшую передо мной после возвращения на Солисс задачу я уже практически решил: структура зомби, живучая до безобразия, уже начала пожирать саму себя. Правда, для того, чтобы додуматься до алгоритма решения этой задачи, мне пришлось убить кучу времени и сил. Тяжелее всего было в первые дни — даже имея все коды возможности Бренды Джоуи — а в ее блоках памяти, сломанной Лией, было ой как много чего полезного, — мне было трудно перенацелить набравшую ход машину. Она оказалась чудовищно инертной, и продолжала подминать под себя людей без всякого дополнительного контроля со стороны. Жалкие потуги уяснивших опасность силовых структур что-либо предпринять гасились теми из них, кто оказался подвергнут процедуре реимплантации, и в скором будущем Лига грозила превратиться в одно послушное воле пастуха стадо. Пришлось придумать, на что менять управляющие императивы, и откуда начинать процесс разрушения системы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});