Круг - Бернар Миньер

— Вот что… У меня нет времени все вам объяснять, но я прошу вас об услуге: вызовите полицию.

— Что-о-о?

— Я должен покинуть это место. Немедленно. Отвезите меня в жандармерию, — попросил Сервас и понял, что ошарашил этой просьбой сотрудника больницы и тот внимательно его изучает.

— Может, скажете, кто вы?

— Это не так просто… я… я…

Двери открылись. Из репродуктора прозвучал сладкий женский голос: «Первый этаж. Приемное отделение, кафетерий, газетный киоск». Сервас сделал шаг вперед и по приглушенному гулу голосов понял, что находится в просторном помещении, скорее всего — в холле, у больничного входа. Сервас пошел вперед.

— Эй, осторожно! Притормозите! Куда собрались?

Сыщик замер.

— Я уже сказал, что не могу здесь оставаться.

— Неужели? И почему, скажите на милость?

— Нет времени. Слушайте, я полицейский, а…

— И что с того? Это ничего не меняет. Вы в больнице, мы за вас отвечаем. Забыли, в каком вы состоянии? Нет, я не могу вас отпустить! Вы не способны…

— Потому я и прошу о помощи.

— Какого рода?

— Помогите мне выбраться отсюда! Отвезите в жандармерию. Я уже сказал, что… Черт, нельзя терять ни минуты!

Наступила тишина. Мужчина, видимо, решил, что имеет дело с психом. Сервас напряженно вслушивался, пытаясь идентифицировать голоса и звуки и вычислить возможную угрозу. Его немного успокаивало только присутствие рядом другого человека.

— Хотите уйти в таком виде? Вы бредите? Знаете, какая погода на улице? Льет как из ведра! Объясните, зачем вам ехать в жандармерию… Может, проще вызвать их сюда? Давайте я позвоню в отделение, где вас лечат, кто-нибудь спустится, и мы спокойно все обсудим.

— Если я расскажу, вы все равно не поверите.

— Попробуйте…

— Думаю, кое-кто пытается меня убить и он может прийти сюда.

Произнеся эту фразу, Сервас осознал, что, услышав ее, любой мало-мальски здравомыслящий человек усомнится в его вменяемости, но он не мог рассуждать трезво. Успокоительное, которое ему ввели, действовало: он чувствовал себя обессиленным, был дезориентирован слепотой и ничего не соображал.

— Мне действительно трудно вам поверить, — с ноткой скепсиса в голосе произнес его случайный спутник. — Это самая нелепая история из всех, что я слышал.

Неожиданно Сервас узнал голос. Он принадлежал молодому человеку, который заглянул к нему в палату в присутствии Эсперандье, извинился и сразу ушел.

— Вы приходили в мою палату, — сказал он.

— Точно.

— Со мной был еще один человек, помните?

— Да.

— Он тоже полицейский. По-вашему, что он там делал?

Мартен понял, что молодой человек размышляет и прикидывает. Не желая его торопить, он сунул руку в карман и достал сотовый.

— Вот, возьмите мой телефон. В контактах есть имя — Венсан. Он лейтенант полиции. Позвоните ему! Немедленно! Передадите мои слова, потом передадите трубку мне. Да шевелитесь же, черт бы вас побрал, это срочно!

Мимо них прошли занятые разговором люди. На улице завыла и смолкла сирена «Скорой помощи».

— Какой пин-код?

Сервас назвал, настороженно прислушиваясь к звукам вокруг себя и борясь с дурнотой.

— Как его фамилия?

— Чья?

— Вашего лейтенанта.

— Эсперандье!

— А ваша?

— Сервас!

— Я бы хотел поговорить с лейтенантом Эсперандье, — произнес в трубку молодой человек. — По поручению…

Сервас слушал, как парень сбивчиво описывает сложившуюся ситуацию, задает вопросы, выслушивает ответы и его голос звучит все напряженней.

— Ладно, я его привезу, — произнес он и схватил Серваса за руку. — Пошли! Что за невероятная история… — В его голосе появились панические нотки.

— Я же предупредил, что хочу поговорить с лейтенантом.

— Потом! Нужно стартовать сейчас же! Мы оба в опасности. Едем в жандармерию. Кстати, у вас есть оружие?

Хороший вопрос. Где пистолет? Сервас вспомнил, что перед погружением спрятал его в бардачок.

— Нет, — сказал он. — Да вы и не смогли бы пустить его в ход.

Они вышли из здания и остановились под навесом. Вокруг бушевала гроза. В воздухе пахло озоном, гремел гром. Молодой человек потянул Серваса за собой, они шагнули под дождь и почти бегом пересекли стоянку. Мартен мгновенно промок: дождь стекал по затылку за ворот больничной рубахи, в ботинках хлюпала вода. Сыщик замерз, его начала бить дрожь. Темноту ночи разорвала очередная молния.

Открылась дверца машины.

— Садитесь!

Сервас плюхнулся на сиденье и нервно рассмеялся, поняв, что рефлекторно ищет ремень безопасности.

— Что вас так рассмешило? — спросил его спутник, поворачивая ключ в зажигании.

Он не ответил. Включились дворники, и машина рванула с места, взвизгнув шинами.

— Думаю, мы оторвались, — попытался пошутить Сервас. — Не стоит так гнать.

— Вы не любите скорость?

— Вообще-то, не очень.

Сидевший за рулем парень проигнорировал намек, и на следующем повороте Сервас ударился головой о стекло.

— Проклятье, помедленней!

— Пристегнитесь.

Он слышал, как дождь барабанит по крыше, как шуршит под днищем трава, как дрожит небо под разрывами молний. Гроза разошлась не на шутку. Сервасу казалось, что он слушает партитуру грома через стереонаушники. Гроза принесла облегчение, но не успокоила, и майор вздрогнул, как перепуганный ребенок, когда на небе сверкнула яркая молния.

— Невероятная погода, согласны?

Замечание показалось Сервасу странным — им сейчас не до лирических отступлений. В голосе молодого человека с самого начала было что-то такое… интонации… Теперь он это четко осознал. Когда сыщик услышал его голос в палате, сработал механизм дежавю. Сервас не знал его обладателя, но где-то уже слышал, один раз — точно.

— Вы давно работаете в этой больнице?

— Нет… — Собеседник майора помедлил с ответом.

— Чем вы занимаетесь?

— Что? А, ухаживаю за больными…

— Вам не нужно предупредить начальство?

— Может, и надо, но вы и ваш помощник сами просили поторопиться, а теперь…

— Вы правы, и все же… Сбежать с пациентом, никому ничего не сказав… У вас что, нет пейджера?

Ответа Сервас не дождался. Почувствовав липкий страх, он инстинктивно схватился за ручку двери.

— Позвоним в больницу, как только будем на месте, — пообещал молодой человек.

— Вы правы. В чем именно заключается ваша работа?

— Слушайте, сейчас не самый подходящий момент для…

— Откуда вы узнали, что лейтенант Эсперандье — мой помощник?

Шум двигателя, скрип дворников и стук дождя по крыше вместо ответа.

— Куда мы едем, Давид? — спросил Сервас.

47

Выход

Ночь с 18 на 19 июня стала одной из самых неспокойных в году. Порывы ветра достигали 160 километров в час. Буря выворачивала деревья с корнями, все подвалы залило водой, молнии разрывали небо над Марсаком. Спасатели выезжали на вызовы вдвое чаще обычного. Порыв шквалистого ветра сорвал лист железа с крыши магазина «Сделай сам». А еще ночь с 18 на 19 июня стала одной из самых длинных в жизни Серваса. Они с Давидом ехали по шоссе, гремел гром, дул сильный ветер, сверкали молнии, пот заливал глаза под влажной повязкой, и сыщик вдруг подумал, что в ту ночь, когда обнаружили тело Клер Дьемар, было так же ненастно.

— Хорошо вы все разыграли, — произнес он, надеясь — увы, тщетно, — что его голос прозвучал достаточно уверенно. — Я едва не купился.

— Вы купились, — поправил его собеседник.

— Куда мы едем?

— Не хотите выслушать мои признания, майор?

— Могу.

Они на бешеной скорости обогнули очередную круглую площадку, и вслед возмущенно загудели машины.

— Я убил Клер Дьемар, Элвиса, Иоахима Кампоса и много кого еще. — Давид повысил голос, перекрикивая шум… — Они получили по заслугам. Ну вот, я все сказал. А вы что скажете, майор?

— Зачем вы это сделали, Давид?

Вместо ответа молодой человек схватил левую руку Серваса и каким-то до неприличия интимным жестом положил его ладонь себе на живот. Сыщик вздрогнул, нащупав пальцами длинный поперечный шов.

— Что это?

— Азиатский способ. Сеппуку по-японски. Я сделал это в четырнадцать лет, но не довел дело до конца… Духу не хватило. К тому же тупым ножом это делать не так удобно, как остро отточенным кинжалом, верно? — Давид издал неприятный смешок. — Увы, я не Мисима…

На мгновение Сервас пожалел, что он простой полицейский, а не психиатр и не умеет разговаривать на подобные темы.

— Вам ведь известна ма́ксима Камю, майор?

— «Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема — проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, — значит ответить на фундаментальный вопрос», — автоматически процитировал Сервас. — Не уверен, что правильно понял. Ты решил угробить нас на машине, Давид?