Большой мир. Книга 2 - Дмитрий Олегович

что заменяла ей кровь. — Да уж, ее панцирь можно было бы неплохо продать.

Тратить время в странном оазисе больше было нельзя, ведь воровка двигалась с большой скоростью, как сама, так и на моей кошке. Не представляю, каким образом она заставила Сеару пойти за ней, ведь кошка определенно привязана ко мне и не бросала даже в смертельной опасности, но я определенно должен ее вернуть. А еще, у меня было нехорошее предчувствие насчет всей этой истории с са-аргами. Тэна что-то ищет или целенаправленно куда-то идет, и это не связано с побегом из Титану. Раз уж я оказался в такой заднице, нужно потратить время на что-то определенное, а не бессмысленно скитаться.

Мы двигались в сторону огромных обломков ног, которые становились все более похожими на реальную часть гигантской структуры. Герион без умолку рассказывал о солдатских буднях и как ребятам обидно, что так мало магов идут служить своему королевству. Восхищался инициативой короля о принудительном наборе всех Желтых магов и выше. Я о таком даже не слышал и очень сомневался, что подобное может прокатить, ведь тогда ряды Гильдии и других организаций опустеют, а такого никто не допустит.

Мы шагали весь день без остановки. Пейзажи вокруг копировали друг друга до безумия точно: камни, земля, изредка серая пыль или песок, редкие голые деревья, сухие кусты. Часто натыкались на высохшие кости, скелеты непонятных тварей, которых Герион тем не менее узнавал. Над головой частенько кричали и проносились серые точки, от которых хотелось спрятаться под укрытие, ведь дикие виверны и прочие летуны с легкостью могли принять нас за доступную еду.

К своему стыду я быстро выдыхался под палящим солнцем и быстро опустошил свой бурдюк с водой, в то время, когда у Гериона было больше половины. Несколько раз пришлось отбиваться от небольшой группы шаннги, осмелившихся опробовать нас на зуб, но мои соколы отлично справлялись. Чего-то крупнее рагиса* и сколопендры нам не встретилось, чему мы оба были невероятно рады.

(*рагис — похож на вымершего титанобоа — самого крупного доисторического питона).

Черт, да я серьезно поднялся в магии, ведь встреть я этих тварей с моими сорока ферами, пришлось бы просто убегать. Жаль только — нет сейчас времени на то, чтобы забрать последний фер и сорвать замок четвертой ступени. Сейчас мне нельзя оставаться без маны, а на первых порах, уверен, Сосуд мне ничего не отдаст, ну, или почти ничего. Но более насыщенная мана не изменит прожорливость структур. Затраты уменьшатся, но недостаточно, чтобы чувствовать себя уверенно.

Мы расположились в одном из укрытий, местонахождения которых Герион мог найти с закрытыми глазами, чем постоянно хвастался. Небольшое каменное строение с одним входом и выходом было рассчитано на несколько человек и, очевидно, не использовалось для ночлега большой группы. В полный рост не встанешь, но ноги вытянуть можно. В крыше маленький проем для костра, чтобы не задохнуться от дыма с запертым проходом. Если местный зверь, который захочет нами полакомиться, и придет, он придет не на запах дыма.

Я дежурил вторым и где-то посреди ночи услышал шум снаружи. Будто кто-то неумело подкрадывался, раздражая ночную тишину шорохом мелкого камня и земли. Тихо достал полуторник и напрягся. Гериона тормошить сразу не хотелось, вдруг зверь уйдет, а я зря разбужу парня. Листья, прикрывающие вход, зашуршали, и едва не напоровшись лицом на острие клинка, внутрь заглянула мужская голова. Костерок уже почти потух, но видно было достаточно, чтобы понять, что это не животное.

Некто замер, забегал глазами.

— Кто? — спросил я негромко. Мой провожатый открыл глаза и тоже вытянул меч, наставив его на вход.

— Нильс? — спустя пару секунд удивился Герион. — Ты как здесь оказался?

— Ну, это, я… мы… ох, — занервничал тот, глядя на полуторник.

— Ты один? — спросил мой провожатый, убрав клинок. Я свой пока оставил в том же положении.

— Нет, нас трое…

Короче, ребята едва смогли ноги унести от осаждающих, когда приблизились к аванпосту с археологами и нарытым добром после недельного отсутствия. Из двадцати сопровождающих солдат выжили пятеро и одна археологиня. Сегодня днем погибло еще двое.

Пришлось потесниться, но я был рад сбросить на других дежурство. Да они и сами не слишком-то спать стремились, постоянно дергаясь на каждый звук. Как только до укрытия по ночи добраться смогли?

Как только я подумал о том, что нам всем очень повезло, снаружи раздался низкий рык, и наше укрытие хорошенько так вздрогнуло. Кто-то неслабо впечатался в невысокие стены. Солдаты всполошились, дама заревела, но закрыла рот ладошками.

Умирать под камнями не хотелось, поэтому я, недолго думая, первым выкатился из укрытия и встретился лицом к лицу с красными глазами размером с мой кулак. Ночь была светлой, а глаза гостя будто горели. Здоровенная башка продолжалась короткой шеей, огромным туловищем и толстым хвостом. Две когтистые лапы разошлись в стороны, когда тварь зарычала, открыв зубастую пасть, и я со страху едва не обгадился. Моя память моментально сравнила его с тираннозавром, только с некоторыми особенностями: у него на голове торчали два рога, между которыми полыхало пламя, монстр был весь покрыт бугристыми наростами, будто застывшей глиной, и проживал в этих каменистых пустошах.

Сзади толкнули, и я повалился прямо под ноги твари, тут же сверху щелкнула ее пасть. Кто-то завопил. Я нашарил рукой свой полуторник и откатился в сторону. Да, точно тираннозавр, только здесь его называли барагз, что дословно означало "всепожирающий". Меня обдало жаром, когда он хрустнул челюстями, и ноги атлана упали на землю. Остальное ушло в пасть.

Зверь резво крутанулся, и треснул хвостом по нашему укрытию, откуда сразу же раздались визги и крики. Похоже, про меня пока забыли. По идее, мне можно было бы свалить, да подальше, но мой провожатый внутри, а я пока нуждаюсь в нем.

— Слишком много всего, — буркнул я, лихорадочно обдумывая, как его убивать.

Глава 63

Глава 63

Единственная слабость таких вот монстров, это их тупость, как в случае с маткой пауков, и незащищенных кожей местах. Так твердил бестиарий Волода. Я уже собрался сотворить максимум соколов-молний, на который способен, но мысленно врезал себе.

Почему идеи