Дневники 1870-1911 гг. - Николай Японский (Касаткин)

17 (30) сентября 1901. Понедельник

Иосиф Окада, что из католиков и недавно оставил Катехизаторскую школу по неспособности учиться за болезнию, извещает, что он вернулся в католичество. Так! Служил первоначально бонзой, потом шесть лет пробыл протестантом, затем десять лет — католиком, да вот почти два года числился православным; теперь опять — католиком, вероятно, под давлением жены и ее родных и патеров, а также и потому, что некуда больше перейти, — новых вер больше нет в Японии. Во всяком случае, вперед урок нам — не допускать легко к нам из других христианских обществ, а по крайней мере года два держать их под искусом, чтобы в точности распознавать пройдох и заграждать им вход.

20 сентября (3 октября) 1901. Четверг

Петр Хисимото, ныне уже бывший катехизатор в Нагаока, — совсем не такой невинный, как я о нем думал, напротив — очень небезвинный. Отец Игнатий Като сегодня прислал огромный пакет дела о нем. В своем письме отец Игнатий извещает, что никак не мог убедить Хисимото остаться на службе Церкви, и прибавляет, что «у него есть на уме что-то другое, на что он решился». <...> Ко всему этому я уже имею ключ в полученном дня три тому назад письме конгрегационалистского миссионера в Ниигата, Mr. Newell'H: «Он принимает такое сердечное участие в положении господина Хисимото, этого прекраснейшего человека и катехизатора, и вместе в положении нашей Церкви в Нагаока. Путешествуя по тем местам, он входит в дружеские сношения со всеми проповедниками, и католическими, и протестантскими, и православными, и всем равно старается быть полезным в их служении. Так он подружился и с Хисимото, и заметил уже давно, что он тяготится своими отношениями к христианам, и своею службою вообще, и всегда старался уговаривать его продолжать свою катехизаторскую службу; наконец Хисимото не выдержал своих трудностей и подал в отставку, и даже оставляет Вашу Церковь, и хочет перейти к нам; я всячески удерживал его от сего шага, представлял ему, как ему мучительно будет порвать свои связи с доселешними его друзьями по религии, но все — тщетно, и он, Newell, чрезвычайно об этом сожалеет, и вот пишет мне». Все это — так комично; просто стащил человека и хочет замести следы. Но пусть пользуется плодом своего лисьего обычая. У Хисимото, значит, иссякло всякое религиозное чувство в душе, коли он переходит к Невелю потому только, что он — американец, так как нельзя же предполагать, чтобы он действительно предпочел это убогое конгрегацианство Православной Вере. И убеждать такого человека — лишний труд. Тут опять приходится только пожалеть, что нет миссионера, который бы путешествовал по церквам и смотрел за катехизаторами. Ведь не вдруг Newell развратил Хисимото, а постепенно, и началось <это>, вероятно, очень давно; там же был священник, отец Андрей Мето- ки, — и вот, ничего не видел; а может, и видел — но: «Какое мне дело», мол! Эх, горе-священнички! <...>

27 сентября (10 октября) 1901. Четверг

Был Mr. Mott, американский Председатель Христианской Ассоциации молодых людей, вместе со своим помощником, Mr. Fisher'oM. С Mott'oM встретились мы уже как знакомые, и он тотчас же стал предлагать вопросы для уяснения нравственного состояния японской молодежи, проповедывать которым он приехал сюда. Я охотно отвечал ему.

— Что больше всего мешает учащейся молодежи принимать Христианство?

— Атеизм почти всех нынешних профессоров и учителей ее, японских и иностранных.

— Как успешнее действовать на молодежь — относясь больше к уму или к сердцу?

— К уму, так как японцы — рассудочный народ.

— Что вы находите самым лучшим в японской молодежи?

— Их беззаветное желание служить своей Родине; они и христианами делаются большею частью потому, что находят Христианство полезным для Отечества, смотря в этом случае на Христианство, как на дойную корову, дающую молоко для их Отечества.

— Что, по-вашему, самое дурное в здешних молодых людях?

— Их непостоянство и изменчивость.

— Что вы находите самым большим ободрением для деятельности здесь?

— Уверенность, что Япония в непродолжительном времени непременно сделается христианскою страною.

— Что же внушает эту уверенность?

— То, что японцы изжили свои старые веры и стоят ныне с открытыми дверями сердца для принятия новой, а такою может быть только Христианство.

И прочие подобные вопросы. Ответы он и Фишер схватывали на бумагу. <...>

28 сентября (11 октября) 1901. Пятница

<...> Сегодня в «Japan Daily Mail» говорится, что три Женских Общества Улучшения Нравов (Фудзин кёофуу-квай) подали прошения Правительству о недозволении мормонам пропаганды в Японии. Мотивируют они свою просьбу разными резонами, из коих: первый — хотя мормоны публично отказываются от доктрины многоженства, но это — только из политических видов, в сущности же они продолжают держаться этой доктрины; второй — они держатся принципа «Цель оправдывает средства», вследствие чего история пропаганды их веры обезображена шокирующими делами; третий — мормонская организация опасна для принципа повиновения законным властям, потому что во главе ее стоят пророк и старцы, которым все члены секты обязаны безусловно повиноваться; четвертый — они переселяют к себе в Утах всех прозелитов, которым законы страны в чем-либо не позволяют оказывать старцам (Elders) и пророку безусловное повиновение. Просительницы настаивают, что каждая из этих четырех причин достаточна, чтобы осудить мормонов, соединенная же сила всех четырех — сокрушающа.

2 (15 октября) 1901. Вторник

Коли являющийся горячим приверженцем Веры отступит от нее, то уже делается заклятым врагом ее. Таков Mr. Dening, ныне учитель английского языка в Сендае, бывший епископальный миссионер английской Церкви. Был до того горячим миссионером, что всех, не принадлежащих к одной с ним Церкви, считал дьяволами. «Вон дьявол идет», — получил и я от него однажды комплимент, когда прошел мимо дома, где он при открытых дверях говорил проповедь, в Хакодате. Потом несколько свихнулся в учении, начав с проповеди «условного бессмертия» (conditional immortality — только добрых); уклоняясь больше и больше, он дошел до полного безверия; выключенный за это из миссионеров, озлобился на церковные власти; и вот лет пятнадцать является непримиримым врагом Христианства, пользующимся всяким поводом, чтобы вредить ему и разрушать его. Недавно Bishop Fyson, бывший товарищ Dening'a по миссионерству, написал письмо в «Japan Daily Mail», в опровержение высказанных перед тем мнений некоторых японцев, что Христианство не заслуживает серьезного внимания, так как в Европе все развитые люди потеряли веру в него; Физон перечислил некоторых ученых авторитетов — глубоко верующих христиан. Этого достаточно было, чтобы Денинг воспламенился гневом против Физона и против Христианства; и сегодня — такая злая корреспонденция в «Japan Daily Mail» в опровержение Физона, что гадко читать. Серьезного в статье против Христианской Веры, конечно, ниче-« го нет, и не может быть, но озлобленность такая дышит из него, что прямо виднеются головы семи бесов, поселившихся в душе Dening'a. Подписана статья «Agnostic», но в подлинном авторе ошибиться трудно знающим его.

3 (16) октября 1901. Среда

Отец Симеон Юкава возвратился с Формозы и дал отчет о своей поездке. Звал туда катехизатора и священника Яков Мацудаира (бывший Нива); но оказалось, что это было делом его одного; никто из христиан об этом не знал, и потому визит отца Симеона почти для всех был неожиданностью. Все христиане, впрочем, очень были обрадованы его посещением. Но нашел он их немного — всего двадцать девять человек, из коих четырнадцать исповедались и приобщились Святых Тайн; шесть не пожелали сего, по неприготовленности и неимению досуга приготовиться, ибо заняты были службой; четырех он не застал дома и совсем не видал их; а пять из протестантов присоединил к Православию и тоже приобщил их Святых Тайн. Последние составляют семейство Якова Нива. Его самого, к счастию, не было дома, иначе он очень помешал бы отцу Симеону, так как пользуется весьма дурной репутацией, и отцу Симеону показаться в сопровождении его было бы весьма невыгодно (Нива теперь здесь, в Токио); его все знают за обманщика и лжеца; у всех деньги занимает обманом и не отдает. Но семейство его состоит из людей хороших; жена, служащая местного повивального бабкою, всеми уважается; ее мать — тоже; сын — шестнадцати лет, но уже служит в банке. Кстати, Нива, как бывший катехизатор, хорошо знает Православную Веру; и хотя сам не исполняет ее предписаний и даже отступил от нее, сделавшись протестантом (по названию), но успел в разговорах со своим семейством порядочно преподать ему Православное Вероучение, так что отец Симеон, по испытании их, не нашел затруднения в принятии их в Церковь — а они усиленно просили его о том; и все христиане в Тайхоку ручались за их благонадежность. Больше всех желала сделаться православною мать жены Нива; а расположило ее к этому то, что в Православной Церкви молятся за умерших, чего в протестантстве нет; дочь ее охотно последовала за нею, дети — за ними.