Город Мечтающих Книг - Вальтер Моэрс

Удалось! Отряхнув с плаща пыль, я огляделся. Но Гомунколосс, упрямый как осел, не показывался. Наверное, сидит себе где-то в темноте и удивляется моей удали. Я сполз с полки, чтобы рассмотреть книгу поближе.

С любопытством я поднял обложку, которая открылась со скрипом, как крышка старого гроба. Страницы были толщиной с мой большой палец и из серого, кожистого материала, который лишь условно можно назвать бумагой. Они были покрыты ровными рядами, маленьких бугорков-пирамидок, какие украшали большинство корешков в этой библиотеке. Вероятно, это письменность великанов. Но она решительно ничего не говорила мне о содержании книги.

Тем не менее я собой гордился. Несомненно, я — один из очень немногих, кто когда-либо листал великанскую книгу. Я — пионер титанических исследований!

Тут я навострил уши, так как мне показалось, будто я услышал какой-то шум. Это я дрожу от любопытства или пол вибрирует? И на самом деле пол вибрировал, а заодно и книга. Все сильнее, сильнее…

Теперь мне стало не по себе, и я боязливо поискал глазами Гомунколосса. Что если это землетрясение? Или извержение подземного вулкана? Что если сейчас прямо на меня несется огромная лавина?

Грохот становился все более пугающим, вот уже поднялась толстыми снежинками и затанцевала пыль на полках. Я ощущал дуновение ветра, слышал ноты флейт и свистелок, точно из темноты туннеля приближался огромный духовой оркестр. Раздавались то низкое, протяжное гудение, то высокие взволнованные трели. А потом в круг голубого света от моего факела вышел… великан.

На первый взгляд, он действительно походил на громадный морской вал, серый, сужающийся кверху, раз в двадцать больше меня. Но потом я понял, что на меня надвигается стена живой плоти, от которой к тому же адски воняет. Странно, но что-то в его силуэте напомнило мне родину, Драконгор.

Все его тело было покрыто похожими на хоботки наростами, одни из которых вяло свисали вниз, другие нервно хлестали воздух. Между хоботками располагались огромные, как окна мембраны, фильтры. Этих пористых фильтров из студенистой серой плоти, было, наверное, сотни, которые то расправлялись, то снова стягивались — точно органы дыхания. Глаз я никаких не нашел, руки и ноги также отсутствовали. И передвигался этот гигантский сгусток жизни как будто ползком.

Он остановился. Хоботки расправились, во все стороны потянули воздух, мембраны равномерно задвигались. Я спросил себя, почему он не направился прямехонько ко мне или к факелу, единственному источнику света в помещении. Не мог же он меня не увидеть!

А потом вдруг понял: ну, конечно же! Великан слеп. Как у многих обитателей катакомб, у него не было глаз, и ориентировался он по осязанию, обонянию и слуху. Для того хоботки и мембраны! У него есть сотня носов, но нет ни одного глаза. Его встревожил шум упавшей книги, но пока я для него вообще не существую, поскольку не издаю ни звука.

Но зачем тогда ему целая библиотека? На что слепому книги? Может, он все-таки способен видеть, скажем, странными мембранами или единственным глазом, спрятанным где-то под хоботками? Не убежать ли мне, бросившись в противоположную сторону? Но если он действительно слеп, то это не такая уж хорошая идея, ведь великан меня тогда услышит: мои шаги, шелест развевающегося плаща, хриплое дыхание — простая неизбежность.

Выходит, лучше замереть на месте? Не издавать ни звука, задержать дыхание, переждать, пока он не уйдет? Мне это показалось самым разумным. Наверное, он остановился лишь для того, чтобы тут же развернуться и уйти. Да, стоять на месте и не шевелиться — это самое лучшее. Разве не так полагается поступать, столкнувшись с любой крупной и опасной тварью?

И вдруг я начал потеть. Мне всегда казалось странным, что при большом физическом напряжении порой даже не сбивается дыхание, но стоит остановиться, как пот по тебе льется в три ручья. Вот и сейчас: уже через несколько секунд я обливался динозаврьим потом.

Поверьте, друзья мои, это особый аромат. Наш запах много интенсивнее, чем у любого другого существа, потому что изначально он призван был сигнализировать присутствие. Это свойство пота ящеров происходит из правремен, когда мы были самыми опасными существами на планете и когда запах нашего пота должен был внушить жертве парализующий страх. Если другие существа в моменты опасности принимают защитную окраску или пугающий облик, то мы, драконгорцы, начинаем вонять, как компостная куча на августовской жаре. А в данных обстоятельствах это было все равно что звонить в пожарные колокола или ударить в гонг, — конечно же, я привлек к себе внимание великана.

Издав довольный свист, колосс направил на меня все чувствительные хоботки. Он меня засек! Его мембраны резко заколыхались и стали издавать зловещее чавканье. Гора плоти двинулась с места — прямо на меня.

Я сделал именно то, что сделал бы, если бы на меня налетело цунами, а именно: совершенно ничего. Нет смысла бежать от стихии, к тому же я все равно не смог бы шевельнуться. Монстр пару раз колыхнулся, затрубил в несколько хоботов разом и застыл прямо передо мной. Три нароста обхватили меня и подняли в воздух, затем от хоботка к хоботку передавали все выше и выше, пока я не достиг одной из мембран на «вершине» колосса. Я был все еще словно парализован и крепко сжимал в руке факел, который сейчас заливал верхний конец великана призрачным голубым светом. Два хобота притянули меня к самой мембране, которая теперь вспучилась. Из ее многочисленных отверстий на меня повеяло теплым воздухом, запах которого был настолько гнилостным, о мои верные друзья, что мне просто ничего больше не оставалось, кроме как лишиться чувств.

Зоопарк великана

Когда я пришел себя, я обнаружил, что лежу на дне стеклянной бутыли. Горлышко виднелось приблизительно на высоте дымовой трубы средних размеров дома, и, учитывая гладкие стены, добраться до отверстия было совершенно немыслимо. Через стекло я увидел, что бутыль стоит на сравнительно высокой полке в четырехугольном помещении, по остальным стенам которого тоже тянулись стеллажи. Там теснились гигантские книги и по меньшей мере сотня других бутылей. Еще я разглядел диковинные металлические инструменты, назначение которых осталось для меня загадкой.

Мой факел лежал на полке напротив и заливал помещение тускло-голубым светом. По всей видимости, великан поймал меня для изучения. Но больше всего меня испугал не плен, а заключенные в других бутылях. Это были существа самого отвратительного толка, сплошь твари катакомб, об одних я читал, с другими сталкивался вживе. В одной бутыли сидел сфинхххх, в другой золотая тысяченожка с мощными клешнями. В сосуде непосредственно рядом со мной — лорнетный ухощип размером с лошадь. На полке напротив царапал когтями стекло плененный гарпир. Еще я увидел зеленочешуйчатого туннельного питона невероятной длины, пернатого катакомбного кузнечика и огромную саблезубую крысу с красным мехом и черными глазами. Летучего волка с крыльями под два метра в размахе. Хрустального скорпиона.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});