Апокрифы Другого мира: тулку на испытательном сроке (СИ) - Шелудяков Вадим

И ведь, гады, как-будто специально нашли место, где я буду являть собой максимально соблазнительное зрелище, как подвешенная в проходе боксёрская груша, мимо которой сложно пройти и не врезать. Именно так и вышло со мной. Каждый мимо-сцуко-проходящий считал себя просто обязанным или дать мне подж. ник, или засадить в печень, или ещё как то выразить своё хорошее отношение. Нет, кроме шуток, это реально было выражением хорошего, просто феноменально-нереально-гуманного отношения со стороны светлых. Я бы даже сказал — искренней симпатией к человеку в её светло-эльфийском проявлении. Мой карабинчик работал просто безупречно, до небес улучшая намерения светлых в мой адрес. Любого другого на моём месте уже давно забили бы до смерти, превратив в окровавленный кусок мяса. Либо просто зарезали-закололи. А меня только слегка попинывали, чтоб не чувствовал себя брошенным, потерянным и всеми забытым.

Через пару часов кто-то всё же решил, что раз я тут все равно болтаюсь без дела, то неплохо бы меня допросить на предмет различных тайн мироздания. В частности, вдруг я знаю что-то полезное по поводу того, что они тут так безнадёжно ищут всем кагалом. Видимо эту мысль даже донесли до большого начальника, который хоть и не находился в прямой видимости, но воздействию моего карабинчика на свои мозги исправно подвергался. Поэтому в какой-то момент мою цепь отцепили от крючка и потащили пред светлы очи местного наполеончика. Тот восседал в той самой избе, рядом которой я сушился с момента появления в этой юдоли скорби.

Комната, куда меня втолкнули представляла собой довольно просторный зал, где-то в пятьдесят квадратных метров, всё убранство которого состояло из громадного Т-образного стола для совещаний, рядом с которым стояли простые табуретки и огромное, массивное кресло во главе стола, в котором восседало местечковое остроухое божество.

— Назовись, — устало сказал "великий эльф".

Помня, что ушастым абсолютно пофиг на человеческие титулы и принадлежность к аристократии, решил слегка обезопасить себя на случай, если у светлых появились вопросы к мерлу Рисленту:

— Владимир Шумил, простолюдин. — назвался я так, как меня звали в прошлой жизни.

— Странное у тебя имя. Откуда ты?

Ещё бы не странное. Русские имена и фамилии в этом мире вообще не слишком популярны. Но ответил я так, что можно было понимать как знаешь:

— Я с северо-востока, у нас такие имена тоже встречаются.

— Как оказался в Коуре?

— Ездил по делам в Гренудийское пограничье, в форт Сбар. На обратном пути с крупной суммой денег был захвачен вашими воинами.

— Крупной, это сколько? — лицо эльфа исказила презрительная гримаса.

— Около тридцати тысяч золотых. — поскольку я не знал, копались ли эльфы в моих вещах, поэтому отвечал максимально честно.

— Сколько?! — подскочил на месте начальничек, для которого, по всей видимости, это была колоссальная сумма. Что не удивительно, ведь такая куча денег была равна доходу офицера за шестьдесят лет службы.

— Тридцать тысяч золотых. Были уложены рядом с конями.

Злой, немигающий взгляд офицера упёрся в моего сопровождающего. Если бы взглядом можно было наносить физические повреждения, то у меня за спиной остались бы одни кровавые ошмётки:

— Вы забрали найденные деньги?

— М-м-ы н-не с-с-м-отрели в-в м-мешки, промычал мой конвоир, который в тысячный раз за сегодня проклял тот миг, когда не удавил меня лично.

Посверлив ещё немного его взглядом, резко осунувшийся офицер обратил свой взор снова на меня:

— Откуда у тебя взялась такая сумма?

— Эти деньги мне передали за крупную партию целительских артефактов.

— Торговец?

— Предприниматель, можно сказать, что и торговец тоже.

— Что делал в Сбаре?

— Отвозил востребованные там защитные артефакты.

— Что знаешь про монстроптицу? — эйр смотрел на меня окончательно утрачивая интерес. Вероятно, у него был артефакт, диагностирующий ложь. И тот пока молчал, поскольку я и не думал врать. Умалчивать, искажать, запутывать, смещать акценты — это пожалуйста. А врать — ни-ни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ничего не знаю.

— Что, совсем ничего не слышал про летающую нежить чудовищных размеров, которая наделала жуткий переполох на юге Эльфары, и, как полагают, сожрала нескольких орков? — светлый пристально посмотрел на меня. Но поскольку про этого монстра я знать ничего не знал и вообще о наличии такой нежити никогда раньше не слышал, то честно так и сказал. Вернее у меня были догадки о том, что на счёт съеденных сведения несколько преувеличены, но делится своими соображениями, разумеется, не стал.

— Ясно. Толку от вашей находки — никакой, — обратился ушастый к конвоиру. — Не знаю, с чего вы решили, что он на что-то сгодится! Отдай этого дармоеда сержанту Лигореллу, который сегодня едет в Оэсол. Пусть сдадут его на рудники, нечего добру пропадать, — сказал местный начальник, сам удивляясь своей нереальной доброте, справедливости и гуманизму.

Меня взашей, но без какой-то излишней жестокости вытолкали сначала из кабинета, потом и из избы наружу. И погнали на другой конец лагеря, где грузились две телеги для отправки в названный город. Сдав мою тушку хмурому сержанту Лигореллу и, в качестве пожелания добро пути, съездив ещё разок по печени, конвоир сплюнул и отправился по своим делам. А меня привязали к телеге в ожидании отправления в путь. Только передохнуть-помедитировать-позвать подмогу опять не вышло. Полчаса меня, как и раньше, пинали все мимо проходящие, а потом мы стартовали. Присесть на телегу мне, естественно, никто не предложил, так что пришлось и дальше трусить на своих двоих.

Любой непредвзятый наблюдатель должен был бы отметить грубейшее нарушение принятых в Эльфаре норм обращения с временно задержанными смертными: меня опять не прибили, а куда-то потащили. Причём внятно ответить на вопрос "зачем?" не смог бы никто. Но всем это казалось совершенно естественным и в чём-то даже оправданным. Единственный, кто теоретически мог возразить, был я. Только лишний раз отсвечивать в данной ситуации было себе дороже.

В десяти верстах от Оэсола, когда наш отряд занырнул в дубовую рощицу, тянущуюся до самой границы, все четыре сидящих на телегах эльфа внезапно обзавелся множеством дополнительных дырок, понаделанных слаженным залпом из арбалетов почти в упор. А в следующий момент я погрузился в блаженное небытие так и не узнав, "что за нафиг опять вокруг происходит?

***

В тот самый миг, когда невидимые воительницы разрядили по четвёрке эльфов свои арбалеты, ещё одна молнией метнулась за спину к привязанному за телегой человеческому юноше и коснулась тонким серебристым стиком-артефактом его шеи. Тот беззвучно завалился, но не успел упасть, так как обездвижившая его воительница вовремя подхватила падающее тело. Вместе с подоспевшей ещё одной дроу они обрезали верёвку, которой он был привязан к подводе и проворно унесли бессознательного юношу в кусты.

— Ну что, это он? — просила вторая.

Первая внимательно смотрела на спокойное молодое лицо, всё покрытое синяками и ссадинами.

— Да, это он, — подтвердила эйра Лорейн. — Нам очень повезло, что светлые его не убили. Даже не могу предположить, что и как о нём они успели узнать, что с одной стороны не причинили вреда, а с другой — охраняли из рук вон плохо. Ладно, уходим.

Вдвоём они споро навьючили своего бессознательного пленника на лошадь и крепко привязали к седлу кожаными ремнями. Теперь предстояло как можно быстрее дойти до точки встречи с силами прикрытия, а затем незаметно, без лишнего шума переправится на драурский берег. Проворно спрятав в кустах две подводы со свежими трупами и замаскировав пятна крови, отряд в быстром темпе и практически бесшумно двинулся вглубь леса. Относительно скоро разведчицы вышли на вполне приличную тропу, ведущую к пограничной реке. Для дроу эльфарское приграничье — настолько же хорошо знакомо, как и эльфам — драурское. Диверсионно-разведывательные группы с обеих сторон ходят друг к другу "в гости" постоянно на протяжении всех пяти тысяч лет этого соседства. Поэтому дойти до границы маленькому, но очень серьёзному отряду труда не составило. Переправа через реку Эдру на свой берег также прошла без сучка и без задоринки. И не успело ещё зайти солнце, как усталые, но довольные собой воительницы расположились на ночлег в гостевых комнатах цитадели пограничного городка Ллагар.