Волки Кальи - Стивен Кинг

— Сильнее, — вставляет Роланд. Он видит, что к ним приближаются трое: Розалита ведет близнецов Тавери, Фрэнка и Франсину. Девочка держит в руках лист бумаги и несет его с таким благоговением, что хочется смеяться. — Дороги — самый сильный наркотик, какой только есть на земле, а каждая из них ведет к десятку других.

— Ты говоришь правильно, спасибо тебе, — кивает Каллагэн. Мрачный, грустный и, как думает Роланд, чуть растерянный.

— Отец, мы выслушаем окончание твоей истории, но только вечером. Или завтрашним вечером, если сегодня мы не успеем вернуться. Наш юный друг Джейк скоро подъедет…

— Вы это знаете, не так ли? — В вопросе Каллагэна слышится любопытство, но не удивление.

— Ага, — ответила Сюзанна.

— Я бы посмотрел на то, что у тебя лежит, до его прихода, — заметил Роланд. — Рассказ о том, как он к тебе попал, часть твоей истории, и я думаю…

— Да, — кивнул Каллагэн. — Полагаю, кульминация моей истории.

— …может подождать. Потому что сейчас у нас слишком много более важных дел.

— Так всегда бывает, — вздохнул Каллагэн. — Месяцы… иногда годы, я пытался это вам объяснить, время вроде бы и не существует. А потом вдруг резко ускоряется, и ты уже ничего не успеваешь.

— Ты говоришь правильно, — согласился Роланд. — Эдди, я хочу, чтобы ты составил мне компанию при разговоре с близнецами. Мне представляется, юная леди положила на тебя глаз.

— Пусть смотрит, сколько хочет, — добродушно усмехнулась Сюзанна. — За это денег не берут. А я посижу на ступеньках, если ты не возражаешь, Роланд, погреюсь на солнышке. Давно уж я не ездила на лошади, и скажу тебе честно, седло натерло мне кожу. В стремена упираться нечем, вот и проблемы.

— Можешь посидеть, а можешь пойти с нами, — ответил Роланд, но думал-то иначе, и Эдди это почувствовал. Стрелок хотел, чтобы Сюзанна осталась на ступеньках, по крайней мере на какое-то время. И Эдди мог только надеяться, что Сюзанна этого желания стрелка не уловила.

Когда они направились к близнецам и Розалите, Роланд быстро шепнул Эдди:

— В церковь я пойду с ним один. Пойми, дело не в том, будто я не хочу, чтобы вы оба приближались к тому, что там хранится. Если это Черный Тринадцатый, а я верю, что это так… лучше ей держаться от него подальше.

— Учитывая ее деликатное состояние, не так ли? Роланд, я-то думал, что выкидыш Сюзанны тебя только порадует.

— Меня волнует не выкидыш, — ответил Роланд. — Я боюсь, что Черный Тринадцатый придаст силы тому, кто в ней. — Он помолчал. — Им обоим. Младенцу и его хранительнице.

— Миа.

— Да, ей. — И тут же он улыбнулся близнецам Тавери. Франсина ответила ему мимолетной улыбкой, которая превратилась в ослепительную, стоило ей перевести взгляд на Эдди. — Давайте посмотрим, что вы сделали, если карта готова. — Роланд протянул руку к листу бумаги.

— Мы надеемся, что все правильно, — ответил Фрэнк Тавери. — А вдруг нет? Мы боялись испортить. Миссас дала нам такой прекрасный лист бумаги, вот мы и боялись.

— Сначала мы все нарисовали на земле, — добавила Франсина. — Потом нанесли контуры тонким углем. И наконец, Фрэнк их обвел. Потому что у меня дрожали руки.

— Боялись вы напрасно, — успокоил их Роланд. Эдди подошел ближе, взглянул через плечо стрелка. Карта получилась отменная, с городским Залом собраний, площадью в центре, Большой Рекой (Девар-Тете), бегущей у левого края листа обычной писчей бумаги, которая в его Америке продавалась в любом магазине канцелярских принадлежностей.

— Ребята, это просто потрясающая карта, — прокомментировал Эдди, и на мгновение подумал, что Франсина Тавери грохнется в обморок.

— Ага, — кивнул Роланд. — Вы очень нам помогли. А теперь я сделаю то, что вам может показаться богохульством. Вы знаете это слово?

— Да, — кивнул Фрэнк. — Мы — христиане. «Не упоминай всуе имя Господа, твоего Бога, или Его Сына, Человека-Иисуса». Но богохульством является также надругательство над чем-то прекрасным.

Тон его оставался серьезным, но по глазам чувствовалось: ему хочется увидеть, какое же богохульство намерен совершить пришелец из мира древних. Того же хотелось и сестре.

Роланд сложил лист бумаги, к которому они боялись прикоснуться, пополам. Подростки ахнули. Как и Розалита Мунос, пусть и не так громко.

— Мой поступок — не богохульство, потому что теперь это не бумага, — пояснил Роланд. — Это инструмент, а инструменты следует беречь. Понимаете?

— Да. — В их голосах слышалось сомнение. Которое, правда, ушло, когда они увидели, с какой осторожностью Роланд убрал сложенную карту в кошель.

— Большое вам спасибо. — Роланд левой рукой взялся за руку Франсины, правой, без двух пальцев — Фрэнка. — Своими руками и глазами вы, возможно, спасли много жизней.

Из глаз Франсины брызнули слезы. Фрэнк какое-то время держался, но вскоре слезы потекли и по его веснушчатым щекам.

7

— Хорошие дети, — сказал Эдди, когда они возвращались к церкви. — Талантливые дети.

Роланд кивнул.

— Можешь ты представить себе, что один из них возвращается из Тандерклепа пускающим слюни идиотом?

Роланд, прекрасно могущий это себе представить, промолчал.

8

Сюзанна, не споря, согласилась с решением Роланда оставить ее и Эдди на ступеньках церкви, и стрелку вдруг вспомнилось, что она не захотела идти и на пустырь, где росла роза. Задался вопросом: а не боится ли какая-то ее часть того же, что и он? Если так, то битва, битва за ее тело, уже началась.

— Сколько должно пройти времени, прежде чем мне входить в церковь и вытаскивать вас оттуда?

— Прежде чем нам входить в церковь и вытаскивать вас оттуда, — поправила его Сюзанна.

Роланд задумался. Эдди задал хороший вопрос. Посмотрел на Каллагэна, стоявшего на верхней ступеньке, в синих джинсах и клетчатой рубашке с закатанными рукавами, сцепив пальцы перед собой. Роланд заметил, какие крепкие у него мышцы рук.

Старик пожал плечами.

— Он спит. Проблем быть не должно. Но… — он расцепил руки, указал на револьвер на бедре Роланда, — я бы оставил это здесь. Вдруг он спит с одним открытым глазом.

Роланд расстегнул пояс с револьвером и передал Эдди. Кошель с картой отдал Сюзанне.

— Через пять минут. Если с нами что-то случится, я, возможно, смогу крикнуть. — Добавлять: «Или не смогу» не стал.

— Джейк к этому времени уже подъедет, — заметил Эдди.

— Если они приедут, пусть ждут снаружи, — распорядился Роланд.

— Эйзенхарт и Слайтманы в церковь входить не будут, — подал голос Каллагэн. — Они поклоняются Орисе. Госпоже риса. — Он скорчил гримасу, демонстрируя свое отношение к Госпоже риса и остальным второсортным богам Кальи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});