Поступь Повелителя - Оксана Панкеева

— Тормози, — вздохнул Жак. — Поменяемся. Заодно бензина дольем. Только учти, если что — я тебя разбужу!

— Как выглядит «если что» в твоем понимании? — насмешливо поинтересовался Мыш. Тормозил он аккуратно и так бережно, словно этот раздолбанный грузовик был хрустальным.

— Например, если запищит дозиметр или нападут дикие звери.

— Щит я лучше обновлю прямо сейчас, чтобы ты меня не будил зря, — решил волшебник. — А если нападут, попробуй просто убежать. Пока я не высплюсь после сегодняшней битвы и закрытия портала, боец из меня все равно будет неважный. Вот если на дороге появятся люди, у которых можно разжиться бензином, тогда буди.

— Вот если бы ты мне еще объяснил, как отличить людей, дарующих бензин, от людей, его отбирающих вместе со всем остальным имуществом, — проворчал Жак, перебираясь на водительское сиденье, — так тебе бы и вовсе цены не было.

— Очень просто. — Мыш беззаботно зевнул и повертелся на сиденье, устраиваясь поудобнее. — Первых не существует в природе.

Последний раз Кантор чувствовал себя настолько идиотски полгода назад, когда стараниями судьбы ему пришлось прятаться за декорациями в Погорелом театре. На этот раз судьбу не в чем было упрекнуть — в глупое положение он поставил себя сам, исключительно по собственной бестолковости. И теперь, медленно размазывая по тарелке странную сероватую массу с неопределимым запахом, пытался сформулировать относительно внятный ответ на вопрос: «За что ж ты, варвар отсталый, пылесос изувечил?» В голову лезли только непрошеные воспоминания о вечно невыученных уроках патриотического воспитания и навязчивый вопрос: а не окажется ли эта неизвестная еда последней в его жизни?

Девочки терпеливо дожидались ответа, чинно усевшись напротив. Это — Настя, достойная родственница Жака, бедная перепуганная девица, которая до сих пор с опаской взирает на причину своего страха. И причина эта — отнюдь не пылесос, как ни противно. А это — Саша. Не менее достойная родственница товарища Кантора. Бесстрашная юная некромантка из той породы девчонок, коих не испугать ни пылесосом, ни чокнутым мистралийцем, не говоря уж о мелочах вроде крыс или покойников. И откровенное любопытство в ее живых умненьких глазках вряд ли говорит о том, что девочке интересно, почему ненормальный родственник напал на домашнюю машину для уборки. Это она уже и так знает. Ей любопытно, как «отсталый варвар» будет подыскивать слова для объяснения.

— Я не хотел вас напугать, — начал Кантор в надежде на какие-нибудь наводящие вопросы. Чтобы не продолжать, он все-таки решился сунуть в рот ложку местной пищи и тут же об этом пожалел. На вкус это была обычная каша, даже, кажется, с молоком, но слишком горячая и до невозможности сладкая.

— Твое хотение в данном случае никакой роли не играет, — по-взрослому ухмыльнулась кроха. Сейчас, без мешковатой куртки и без шапочки, скрывавшей смоляную челку и два коротких хвостика, она выглядела совсем ребенком. — Потому что Настя пугается всегда, а я никогда, независимо от того, хотят ли нас напугать. Мне интересны именно причины, побудившие тебя накинуться на пылесос.

— Он выглядел так, словно подкрадывался к Насте и собирался напасть.

— Вот видишь! — хихикнула Саша, подталкивая локтем ошарашенную подружку. — Я же говорила, что объяснение будет логичным и полностью исходящим из посылки, что кузен Диего в жизни не видел пылесоса. Или все-таки дядюшка? Ладно, потом разберемся. А суть в том, подруга моя, что красавец мужчина тебя самоотверженно спасал, прям чуть не зашибло его, а ты вместо благодарности на шкаф от него полезла. Вот что мы скажем дяде Вите — это уже другой вопрос…

— Может, спрятать пылесос на место? — предложила Настя. — Дядя Витя, насколько я понимаю, им не пользуется и неизвестно когда из кладовки достанет. А когда все-таки достанет и заметит, уже столько времени пройдет, что он и сам не поймет. Может, подумает, что сам когда-то по пьяному делу…

— Насть, не завирайся, а? Дядя Витя, хоть и закладывает раз в месяц по-черному, все-таки не дурак! Он первым делом у меня спросит, это же я привела к нему в дом не пойми кого.

— А если ему не говорить, что здесь был чужой?

— Я не скажу — папа скажет.

— Девочки, перестаньте, — перебил Кантор. — Скажите хозяину дома правду. Я извинюсь и найду какой-нибудь способ возместить ему ущерб. Или давайте я сам скажу. Мы уж как-нибудь между нами, мужчинами, это дело решим.

— Похвальное стремление, — опять усмехнулась девочка. — Только вот дядя Витя здесь бывает редко, и вы с ним можете просто не встретиться. Ладно, оставим пылесос, может, я еще смогу эту несчастную жертву починить. Давай лучше разберемся, кем мы друг другу приходимся и почему я тебя не знаю. Семья большая, но я знаю родню хотя бы по фотографиям и что-то не припоминаю, кто из наших родственников мог возникнуть на пустом месте посреди кладбища в таком виде. Если Насте не привиделось, конечно.

Странно она себя вела для ребенка. На вид кузине (или в самом деле племяннице?) можно было дать лет одиннадцать-двенадцать, ну тринадцать в крайнем случае, если учесть маленький рост и худосочное телосложение. Однако слова, повадки, манера говорить больше подходили взрослой девушке. Если закрыть глаза, можно подумать, что они с Настей ровесницы. А если опять открыть — начинаешь недоумевать, какие общие интересы могут быть у этих двух подружек, настолько разных по возрасту. Может, Саша такое же чудо природы, как его величество Шеллар, который с двенадцати лет трудился на ниве правопорядка?

— Моего деда звали Байли, — не очень охотно поделился Кантор. Как-то не торопился он доверять незнакомым людям, пусть даже они приютили его и, кажется, кормят. Во всяком случае, сахару не пожалели. Но стоит ли говорить им об отце? Не будет ли у него неприятностей из-за этого? — Я его совсем не знал и видел только раз, в Лабиринте, когда он умирал. Тогда же я узнал о существовании Семьи и в первый и последний раз ее видел.

— О, насчет дедушки Байли я и не сомневалась, — хмыкнула девчушка. — Ветвь Кирин пропечатана у тебя на лбу семьдесят шестым стаутом. Да ты и похож на дедушку. Но его детей до сих пор не пересчитали точно, так что давай поподробнее. Ты родителей своих знаешь?

— Да, конечно. Но я всю жизнь считал, что мой отец принадлежит совсем к другой семье. Наверное, он жил под чужим именем.

— А где вы жили вообще? В каком мире вы обитали, что ты пылесоса в жизни не видел?

— Наш мир не сообщается с другими. Может, могущественные маги знают что-то об иных мирах, раз они следят за стихийными порталами, но я не принадлежу к числу посвященных.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});