Легион. Психопат - Уильям Питер Блэтти

магазине.

Он повесил трубку и повернулся к девушке.

— Что он сказал? — спросила Лила. — Никаких следов, да?

— В общем, да, но он не закончил. Есть еще одно место…

— Всего одно место?

— Только не говори это таким тоном, Лила. Может быть, там он услышит что-нибудь важное. А если нет, он приедет сюда через час. И мы все вместе пойдем к шерифу. Ты ведь слышала, что я сказал ему.

— Хорошо, подождем. Еще час, как ты сказал.

Казалось, этот час никогда не кончится. Сэм был почти рад, когда магазин, как это обычно бывает по субботним вечерам, заполнила толпа, и у него появился предлог, чтобы уйти из комнаты и помочь справиться с потоком покупателей. Он больше не мог заставлять себя вести светскую беседу, не мог притворяться спокойным и веселым. Перед ней, и перед самим собой.

Потому что теперь он сам начал испытывать это чувство.

Что-то случилось.

Что-то случилось с Мери.

Что-то…

— Сэм!

Выбив чек, он оторвался от кассового автомата, это был голос Лилы. Она вышла из комнаты и стояла перед ним, указывая на свои ручные часики.

— Сэм, час прошел!

— Я знаю. Дадим ему еще пару минут, хорошо? Все равно я должен буду сначала закрыть магазин.

— Ладно. Еще несколько минут, но не больше. Ну пожалуйста, Сэм! Если бы ты знал, что я чувствую сейчас…

— Знаю. Уж поверь. — Он сдавил ее руку, выдавил из себя улыбку. — Не волнуйся, он появится с минуты на минуту.

Но Арбогаст не появился.

Сэм вместе с Саммерфилдом проводили последнего покупателя в пять тридцать. Сэм проверил книгу учета. Боб укрыл товары от пыли.

Арбогаста все еще не было.

Саммерфилд выключил свет, собрался уходить. Сэм вытащил ключ.

Арбогаста нет.

— Ну все, — сказала Лила. — Идем. Если ты не пойдешь прямо сейчас, я са…

— Слышишь? — произнес Сэм. — Это телефон.

А через несколько секунд: «Алло»?

— Это Арбогаст.

— Ну где же ты? Обещал…

— Неважно, что я обещал, — голос сыщика звучал приглушенно, он явно спешил. — Я в том мотеле, у меня всего минута. Хотел объяснить, почему не приехал. Слушай, я напал на след. Твоя подружка была здесь, это точно. Ночью, в прошлую субботу.

— Мери? Ты уверен?

— Да, абсолютно. Я просмотрел книгу регистрации, сравнил почерк. Конечно, она подписалась чужим именем — Джейн Вилсон, и придумала адрес. Мне потребуется судебное решение, чтобы снять копию, если нужны будут доказательства.

— Что ты еще там нашел?

— Совпадают описания машины, да и самой девушки. Владелец мотеля все мне выложил.

— Как ты ухитрился столько узнать?

— Предъявил удостоверение, наплел что-то насчет угнанной машины. Он так и задергался. Этот парень здорово похож на чокнутого. Норман Бейтс, так его зовут. Знаешь его?

— Нет, боюсь, что нет.

— Говорит, что девушка подъехала к мотелю в субботу, около шести. Заплатила вперед. Ночь была пасмурная, дождь, кроме нее никто не заехал. Уверяет, что она уехала ранним утром, прежде чем он вышел из дому, чтобы начать работу. Живет вдвоем с матерью за мотелем.

— Как думаешь, он правду говорит?

— Пока не знаю.

— Что это значит?

— Ну, я его немного прижал, когда допытывался насчет машины и так далее. А он проговорился, что пригласил девушку к себе на ужин домой. Уверяет, что больше ничего не было, и мать может подтвердить его слова.

— Ты разговаривал с ней?

— Еще нет, но обязательно сделаю. Она в доме, в своей комнате. Парень начал заливать мне, будто она так больна, что никого не может видеть, но я, когда въезжал к ним, заметил старушку в окне спальни, и она «одарила» меня своим взглядом. Так что я сказал ему, что собираюсь немного поболтать с пожилой леди, нравится это ему или нет.

— Но у тебя нет права…

— Слушай, ты хочешь, чтобы я все выяснил насчет твоей подружки, или нет? А этот парень, кажется, и не слыхал ничего про ордер на обыск и прочие формальности. Он, пыхтя, помчался к дому сказать мамаше, чтобы она оделась. А я решил быстренько позвонить вам, пока его нет. Так что подождите немного, пока я здесь не закончу. Ага, вот он возвращается. Ладно, увидимся позже.

Щелчок, потом раздались гудки. Сэм повесил трубку. Повернулся к Лиле и изложил содержание разговора.

— Теперь стало полегче?

— Да. Вот если бы только знать…

— Узнаем, и очень скоро. Сейчас нам остается одно — терпеливо ждать.

9

В субботу вечером Норман брился. Он брился раз в неделю, всегда по субботам.

Норман не любил бриться — из-за зеркала. В зеркале постоянно извивались волнистые линии. Почему-то в каждом зеркале были эти странные линии, от которых болели глаза.

А может быть, все дело в том, что у него плохие глаза. Да, точно; он ведь помнил, как любил смотреть в зеркало, когда был маленьким. Любил стоять перед зеркалом без одежды. Однажды его поймала за этим Мама и ударила по виску головной щеткой с серебряной ручкой. Ударила больно, очень больно. Мама сказала, что так делать нельзя, нельзя смотреть на себя, когда ты голый.

Он до сих пор не забыл, как было больно, как потом болела голова. С этого дня голова начинала болеть каждый раз, как он смотрел в зеркало. В конце концов Мама повела его к доктору, и доктор сказал, что Норман нуждается в очках. Они действительно помогли, но все равно, когда он смотрел в зеркало, начинал плохо видеть. Поэтому он обычно просто старался не делать этого без особой надобности. Но ведь Мама была права. Нельзя, противно смотреть на себя обнаженного, беззащитного, словно черепаха без панциря; рассматривать складки рыхлого жира, короткие безволосые руки, нависший живот, и под ним…

Когда так рассматриваешь себя, хочется стать кем- нибудь другим. Стройным, высоким и красивым, вроде Дяди Джо Консидайна. «Посмотри-ка на нашего дядю Джо: вот видный мужчина!» — постоянно твердила Мама.

Что ж, это была правда, и никуда тут не денешься. Пускай он был видным мужчиной; Норман все равно ненавидел Дядю Джо Консидайна. Как ему хотелось, чтобы Мама не заставляла называть его «дядя Джо». Потому что никаким он дядей не был, просто друг, то и дело навещавший Маму. Он надоумил ее построить мотель, когда Мама продала ферму с землей.

Странно. Мама всегда ругала мужчин, и, конечно, «твоего-папу-который-сбежал-от-меня», а вот Дядя Джо Консидайн просто сводил ее с ума. Дядя Джо мог заставить ее сделать все, что угодно. Хорошо бы уметь вот так, хорошо бы стать таким же видным мужчиной.

Нет, ничего хорошего!