Властелин мира - Адольф Мютцельбург

— Вам уже приходилось получать деньги по этому векселю? Какие банкирские дома платили по нему?

— Все, к каким я обращался, — ответил дон Лотарио.

— Следовательно, вы могли бы уступить ваш вексель нам или, точнее говоря, кассе нашего Общества, — подытожил лорд Бильзер. — Если он будет опротестован, это в конце концов не так уж и важно, ибо мы не вправе требовать от вас больше того, чем вы располагаете. Вам известно, что нашему клубу безразлично, имеет тот или иной джентльмен деньги или нет. Мы смотрим только на личные качества претендентов.

— Благодарю, но мне кажется, вексель не вызывает сомнений, — заметил молодой испанец.

В этот миг вошел слуга с письмом, только что полученным из Парижа, с пометкой «срочно».

Дон Лотарио извинился перед гостями и вскрыл письмо. Оно было от аббата Лагиде, который сообщал ему следующее:

«Мой юный друг!

Надеюсь, Вы приложили все силы, чтобы мужественно перенести несчастье, постигшее Вас в Париже. По крайней мере желаю Вам этого. Граф Аренберг и Тереза прибыли в Берлин и просили меня засвидетельствовать Вам свое почтение. Кроме того, лорд Хоуп прислал мне для Вас письмо, которое я незамедлительно должен переправить Вам. Он предполагал, что Вы еще в Париже. Не забывайте меня и помните о нашем последнем разговоре!»

С помрачневшим лицом — ибо слова аббата всколыхнули в его памяти недавнее глубокое разочарование — дон Лотарио распечатал послание лорда. Во время чтения он лишь единожды слегка побледнел, однако опять овладел собой.

— Странное совпадение! — заметил он с улыбкой. — Вы только послушайте, джентльмены! Мой вексель превратился теперь в пустую бумажку. Лорд Хоуп объявил себя банкротом. Вот что он пишет:

«Дорогой дон Лотарио!

Должен сообщить Вам печальную весть. Предприятие в Нью-Йорке, куда была вложена бо́льшая часть моей наличности, обанкротилось. Кроме того, мои здешние начинания поглотили гораздо больше средств, чем я мог предположить, поэтому не исключено, что мне придется продать кое-что из недвижимости. Таким образом, мне останется только извиниться перед Вами, если я буду вынужден отказаться от покупки, которую сделал, откровенно говоря, только из сострадания к Вашему бедственному положению. Я поручил банкирским домам, с которыми имею дело, впредь не производить платежей по векселю, поскольку я не в силах покрыть их. Мне очень бы не хотелось поставить Вас этим в затруднительное положение. Впрочем, оно не так уж и безвыходно. Я поручил банку Ротшильда в Лондоне выплатить Вам еще десять тысяч долларов. Если Вы согласны принять их и ранее полученные Вами двадцать тысяч долларов в качестве платы за Вашу гасиенду, я буду доволен. В противном случае я возвращаю Вам Вашу собственность без дополнительной компенсации. Простите, что так получилось, но моей вины здесь нет. А если хотите получить от меня совет, он будет таков: не впадайте в отчаяние! С остатком Вашего состояния Вы можете достойно завершить образование в Лондоне и особенно в Берлине, после чего Ваше отечество доставит Вам немало иных источников существования. Когда я был молод, я не был так богат, да и судьба не приготовит Вам таких ударов, какие выпали на мою долю. Последуйте же моему совету и отправляйтесь в Берлин. Все остальное, о чем я Вам говорил, пусть остается по-старому, а если мне удастся спасти от банкротства больше, чем я рассчитываю, Вы также получите свою часть. Главное — не теряйте мужества

Ваш лорд Хоуп».

— Странная история! — повторил граф д’Эрнонвиль, покачивая головой. — И вы в нее верите?

— А почему бы и нет? — возразил лорд Бильзер. — В ней нет ничего невозможного! Несчастье такого рода может случиться с каждым, а предложения лорда, в сущности, не так плохи. Вероятно, он переоценил свои силы.

— Должно быть, так, — вставил свое слово дон Лотарио. — Что до меня, то я считаю лорда искренним человеком. Но я почти уверен, что нельзя не разориться, если живешь так широко. Во всяком случае, лорд — необыкновенный человек.

— Надо полагать, если он приобрел вашу гасиенду за такую баснословную цену! — поддержал испанца лорд Бильзер. — Что же еще поразило вас в нем? Может быть, он англичанин и приедет в Лондон? Не предложить ли ему вступить в наше Общество?

Дон Лотарио подавил невольную улыбку, а потом рассказал о подробностях своего знакомства с лордом и описал его богатство. Граф д’Эрнонвиль слушал со все возрастающим интересом.

— Именно сейчас, когда вы упомянули пароход, меня вдруг осенило, — наконец сказал он. — Позвольте задать вам несколько вопросов. У этого лорда темные волосы и рост немного выше среднего, не правда ли? Слуга у него немой негр? И выезжает на великолепных лошадях? Лицо у него всегда непроницаемое и улыбается он редко?

— Все так, как вы говорите.

— А как по-вашему, когда лорд появился в Калифорнии?

Дон Лотарио задумался и указал примерное время.

— И это совпадает! — заметил д’Эрнонвиль, и его голос на мгновение утратил обычную гнусавость. — Ну что же, я, кажется, знаю этого лорда. Это самый крупный авантюрист, какого я встречал. Бывал он и в Париже, под именем графа Монте-Кристо. Это мошенник и первостатейный плут!

— Монте-Кристо? — переспросил лорд Бильзер. — Верно, я что-то о таком слышал.

— Он привлекал всеобщее внимание, — продолжал д’Эрнонвиль, — и то, что у него денег куры не клюют, не подлежит сомнению. Никто, правда, не знает, откуда у него такое богатство. Я с самого начала понял, что это авантюрист. Но мне не хотели верить. О нем рассказывали всякие басни, в которых, на мой взгляд, не было ни капли истины. А не было ли при нем женщины?

— Признаться, я не заметил ни одной, но заподозрил что-то подобное, — ответил дон Лотарио. — Не знаю, есть ли у него вообще семья! Но мне бросилось в глаза, что он держит у себя сумасшедшего старика. Когда я спросил, не его ли это отец, он ответил: «Может быть, это — убийца моего отца!»

— Боже милостивый! — вскричал граф, меняясь в лице. К счастью, дон Лотарио в этот миг глядел на лорда Бильзера и не видел графа, а когда перевел взгляд на него, тот уже успел справиться со своими чувствами.

— В каком же районе Калифорнии он обосновался? — невозмутимо поинтересовался д’Эрнонвиль.

Дон Лотарио описал ему эти места, граф слушал с напряженным вниманием.

— Как бы там ни было, это не меняет дела! — заключил лорд Бильзер. — Вы — наш и останетесь им. Вносить в нашу кассу остаток вашего состояния было бы неразумно — сумма слишком ничтожна. Из средств клуба вы будете ежегодно получать три тысячи фунтов. Как я уже говорил, мы ожидаем значительного приумножения нашего состояния за счет приема новых членов. Так что не стоит расстраиваться!