Жуков - Владимир Дайнес

Жуков надеялся сдержать немцев собственными силами, а когда они полностью выдохнутся, нанести внезапные мощные контрудары этими свежими армиями. Важно только, чтобы их сосредоточение провести в глубокой тайне — пусть фон Бок считает, что у нас нет больше резервов. Основания для таких рассуждений у Жукова были: фронт наступления группы армий «Центр» растянулся, ее силы все больше рассасываются, танковые части отрываются от пехотных, их коммуникации растягиваются, снабжение затруднено, фланги ударных группировок обнажены. К тому же Конев своими войсками нависает с севера.

Разработку секретного плана контрударов Георгий Константинович поручил Соколовскому.

Чувствовалось, что обстановка на фронте накалилась до предела. 22 ноября части 24-го танкового корпуса 2-й танковой группы заняли Сталиногорск, и возникла опасность их прорыва на Каширу. Однако к этому времени немецкие войска действовали уже на пределе возможного. Начальник Генерального штаба Сухопутных войск генерал Ф.Гальдер в этот же день отмечал: «Войска совершенно измотаны и не способны к наступлению… Фон Бок сравнивает сложившуюся обстановку с обстановкой в сражении на Марне (сражение между французскими и немецкими войсками на реке Марна в июле-августе 1918 года в ходе Первой мировой войны. — В.Д.), указывая, что создалось такое положение, когда последний брошенный в бой батальон может решить исход сражения».[269]

Генерал-фельдмаршал фон Бок, подгоняемый приказами А. Гитлера и боязнью наступавших холодов, предпринял 27 ноября еще одну отчаянную попытку прорваться к Москве, на этот раз по Дмитровскому шоссе. Под напором превосходящих сил противника левофланговые соединения 30-й армии отошли на восточный берег канала Москва — Волга. В ночь на 28 ноября передовой отряд 7-й немецкой танковой дивизии захватил Яхрому и мост через канал. В то же время 4-я танковая группа усилила давление на 16-ю армию и потеснила ее. 30 ноября немцы заняли Красную Поляну, подойдя к Москве на пушечный выстрел.

В те дни, когда на подступах к Москве шли ожесточенные сражения, когда с крыш домов подмосковных деревень немецкие солдаты пытались разглядеть в бинокли жизнь на улицах города, командование Западного фронта ни на минуту не прекращало работу, цель которой было перехватить стратегическую инициативу и ликвидировать угрозу, нависшую над столицей. По характеру действий и силе ударов противника Жуков чувствовал, что тот подошел к кризисному состоянию, когда решающее слово должен сказать «последний брошенный в бой батальон».

29 ноября Георгий Константинович доложил обстановку Сталину и обратился к нему с просьбой отдать приказ о начале контрнаступления. На этот раз Сталин был застигнут врасплох предложением командующего Западным фронтом перейти к активным действиям. Внимательно выслушав все его доводы, он обещал посоветоваться с Генштабом.

Решение не заставило себя ждать. Поздно вечером 29 ноября Ставка ВГК согласилась с предложением Жукова о начале контрнаступления, довела до командующих Западным и Юго-Западным фронтами общие задачи и потребовала от них конкретных предложений по их реализации.

Весь следующий день Жуков и сотрудники штаба фронта работали над планом, который был направлен в Ставку ВГК с коротенькой запиской Василевскому:

«Прошу срочно доложить Народному Комиссару Обороны т. Сталину план контрнаступления Зап. фронта и дать директиву, чтобы можно было приступить к операции, иначе можно запоздать с подготовкой.

Жуков 30.11.41 г.».

Сам план контрнаступления армий Западного фронта состоял из пяти лаконичных пунктов в виде пояснений к приложенной карте. Предполагалось начать наступление, «исходя из сроков выгрузки и сосредоточения войск и их довооружения: 1 ударной, 20 и 16 армий и армии Голикова с утра 3–4 декабря, 30 армии 5–6 декабря…

Ближайшая задача: ударом на Клин, Солнечногорск и в истринском направлении разбить основную группировку противника на правом крыле и ударом на Узловую и Богородицк во фланг и тыл группе Гудериана разбить противника на левом крыле фронта армий Западного фронта.

…Дабы сковать силы противника на остальном фронте и лишить его возможности переброски войск, 5, 33, 43, 49 и 50 армии фронта 4–5 декабря переходят в наступление с ограниченными задачами.

…Главная группировка авиации… будет направлена на взаимодействие с правой ударной группировкой и остальная часть с левой — армией генерал-лейтенанта Голикова».[270]

Под документом — подписи Жукова, Булганина, Соколовского и дата: 30.11.41 г.

План контрнаступления войск Западного фронта был утвержден без каких-либо изменений. В левом верхнем углу карты появилась резолюция: «Согласен. И. Сталин».

Было решено привлечь к планируемой операции, кроме Западного и Юго-Западного фронтов, еще и Калининский фронт. Для поддержки контрнаступления с воздуха, кроме ВВС фронтов, предусматривалось использовать авиацию Московской зоны обороны, Московского военного округа, ПВО Москвы, дальнебомбардировочную и две резервные авиагруппы.

Главная роль в предстоящем контрнаступлении отводилась войскам Западного фронта. Основной замысел состоял в том, чтобы ударами правого и левого крыльев Западного фронта, отстоявших друг от друга на 200 километров, во взаимодействии с Калининским и Юго-Западным фронтами разгромить ударные группировки противника, стремившиеся охватить Москву с севера и юга. Активными действиями в центре фронта предстояло сковать силы противника, чтобы лишить его возможности перебрасывать войска для усиления важнейших направлений.

Войска Калининского фронта Конева должны были нанести удар силами своего левого крыла, выйти в тыл клинской группировки врага, а затем во взаимодействии с войсками правого крыла Западного фронта уничтожить ее. Войскам Юго-Западного фронта Тимошенко предстояло окружить и уничтожить елецко-ливенскую группировку противника, поставив под угрозу тылы 2-й танковой армии врага, что содействовало бы ее разгрому войсками левого крыла Западного фронта.

Нанесенные на плане-карте красным карандашом стрелы направлений ударов показывают, что их глубина ограничивалась расстоянием в 60 километров к северу от столицы и около 100 — к югу от нее. «Для постановки войскам фронта более далеких и решительных целей, — вспоминал Жуков, — у нас тогда еще не было сил. Мы стремились только отбросить врага как можно дальше от Москвы и нанести ему возможно большие потери».[271]

Подготовку к ответному удару Жукову приходилось проводить в условиях продолжавшегося наступления немецких войск. Напряжение колоссальное. Приходилось одновременно сдерживать то там, то здесь смертельно опасные выпады немцев («штопать тришкин кафтан», как шутил Жуков) и под носом у них вести перегруппировку войск для концентрации сил на решающих направлениях готовящегося контрудара.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});