Год 2077-й - Юрий Симоненко

в Новом Городе — центр — «Молния», окраины — «Валькирия». Объявлен комендантский час.

— И что наша пехота с кавалерией смогут противопоставить бронетранспортёрам коммунистов, если те вернутся? — задал вопрос Фюрер. — Кстати, — Фюрер поднял ладонь и остановил собравшегося было отвечать Колояра, — сколько у них бронетранспортёров?

— Из радиоперехвата следует, что шесть, но мы видели только четыре. Что касается бронетехники противника… Это БТР-80 — машина, броня которой способна защитить от лёгкого стрелкового оружия, но не от крупнокалиберного пулемёта типа НСВ «Утёс», или РПГ… Западный, Темерницкий и Восточный мосты прикрывают сейчас крупнокалиберные «Утёсы», также в каждом расчёте имеются противотанковые гранатометы. Десять гранатометов получил Белотур. Семь РПГ выдали кавалерии. Кроме того, снайперы конных разъездов получили бронебойные патроны, способные пробивать броню БТРов и подобных им машин.

— Ну, что же, Фёдор Николаевич… — Фюрер посмотрел в глаза военачальнику. — Будем надеяться, что ваши люди более не подведут вас, и коммунисты не проникнут в Новый Город снова… и снова не обстреляют нас своей пропагандой… А также, что им не удалось ужé проникнуть к нам повторно и заложить одну из тех мин где-нибудь в подвале, или на чердаке, или в коммуникациях…

— Мой Фюрер, после июньского нападения, все мосты через Дон под строгим наблюдением. Проникновение исключено. Мы учимся на ошибках…

— А как же сегодняшний обстрел этими… — Фюрер зло глянул на лежавшую на столе листовку, — бумажками? Коммунисты подошли к Новому Городу на расстояние миномётного обстрела! И им никто не воспрепятствовал!

— Мой Фюрер, — учтиво, но твёрдо произнёс Колояр. — Произошедшее — исключительно моя вина. Но стоит учесть то обстоятельство, что южане не подошли, а подъехали к Ростову. Дозоры их обнаружили, но ничего не смогли противопоставить их вооружению… Возникла патовая ситуация: наши тяжёлые пулемёты на правом берегу Дона против их тяжёлых пулемётов на БТРах на левом берегу. Ни они, ни мы не могли пересечь мосты, а бронемашины миномётчиков не попадали в секторá обстрела наших пулемётов.

Когда Колояр закончил говорить, Фюрер несколько секунд молчал, потом коротко покивал, то ли услышанному, то ли собственным мыслям, и сказал:

— Вы можете идти, полковник. Докладывайте мне обо всём лично, или по прямой линии.

— Мой Фюрер! — Колояр взметнул правую руку в древнеславянском жесте «от сердца к солнцу» и, не удостоив вниманием волхва, чинно вышел из кабинета.

Проводив полковника взглядом, Фюрер постоял минуту, рассматривая стоявший у глухой стены книжный шкаф, потом, заложив руки за спину, прошёлся по кабинету к окну. Посмотрел на площадь.

— Андрей Владимирович, — сказал Фюрер, не оборачиваясь к хранившему молчание всё время разговора с Колояром старцу, — что вы думаете обо всём этом?.. — Он развернулся и указал рукой на лежавшую на столе листовку. Однако имел он в виду вовсе не клочок бумаги с посланием кубанских коммунистов, а всё произошедшее за последние полтора месяца: потерю Объекта, потерю всех кораблей, позорное поражение на своей территории, бунт рабов, недовольство населения и последнюю «пощечину» — агитобстрел Нового Города.

Волхв понял вопрос.

— Я думаю, Владимир Анатольевич, — Волхв поднял на Фюрера выцветшие от старости глаза; взгляд его, как всегда, был внимательный, цепкий и по-юношески живой, — соседство с коммунистами рано или поздно приведёт к конфликту, в котором Рейх падёт. Они вскрыли Объект. Об этом свидетельствует не сколько угроза, напечатанная в листовке, сколько сам факт наличия у них работоспособной довоенной техники. Не обнаружить ракету они попросту не могли. В системе есть файл с инструкциями, как разобрать блоки наведения и превратить их в фугасы. А это означает, что у них в руках шесть бомб, одну из которых они намерены подорвать сегодня… — Волхв заметил на лице Фюрера, как ему показалось, обеспокоенность и добавил: — На безопасном для нас расстоянии… В противном случае, они бы не обстреливали город листовками… Но бомб у них всего шесть. А после демонстрации обретённой силы, которая, если верить листовке, состоится сегодня в полдень, останется пять… Не думаю, что они станут устраивать фейерверки снова. Пятую бомбу они подорвут здесь, в Новом Городе, как только почувствуют угрозу со стороны Рейха. И причиной к этому может послужить вовсе не военный конфликт…

— Что же тогда? — спросил волхва Фюрер.

— Экономическое благополучие Рейха, — ответил волхв. — Говоря их марксистским языком, уровень развития производства Рейха превосходит их уровень развития производства… У нас есть заводы, есть специалисты, есть опыт производства адекватной времени сложной техники… например, сухопутных парусников… К слову сказать, машины, которые они захватили на складах Объекта, требуют техобслуживания и заправки топливом, а хранилища топлива не безразмерны… Наконец, использование рабского труда. Оно эффективнее труда сельской общины. Тысяча сбежавших из лагеря рабов в результате диверсии коммунистов — это, конечно, удар по благосостоянию Рейха, но удар не смертельный. Дикие земли полны дикарей. Наловим новых… Рейх неизбежно будет становиться сильнее и крепче, и рано или поздно коммунисты решат его уничтожить.

— И что бы вы посоветовали в сложившейся ситуации? — задал следующий вопрос Фюрер. Он стоял у окна, заложив руки за спину и спокойно глядя на сидевшего за столом старца в белой расшитой свастиками рубахе. — Говорите, Белогор.

— Нужно уходить, — сказал волхв. — Уходить как можно скорее.

Фюрер никак не отреагировал. Лицо его оставалось непроницаемым. И волхв продолжил:

— Поверьте, Владимир Анатольевич, это единственный верный выход из создавшегося положения… Если вы опасаетесь, что отступление подорвёт ваш авторитет в Рейхе, то это не так… В досадной цепи поражений, что понесла армия Рейха, нет лично вашей вины…

— И кто же виноват, Андрей Владимирович? — спросил Фюрер. — Кого мне назначить ответственным за понесённые потери и убытки?

— Полковника Колояра. Все те потери, что понёс Рейх в последнее время — следствие его бездарного командования. У вас есть, кем его заменить. В Армии Рейха три подполковника…