Искры на воде (сборник) - Архипов Вячеслав

—

Как это без них? А ты чего молчишь? — Настасья ткнула Маркела под бок. — За бабью юбку спрятался? Ишь ты, справятся они. Если последний раз, то пусть уже пое

дут, не на гулянку всё ж. Отпустим, Наташа?

—

Нет, ты посмотри на него. — Наталья указала пальцем на Евсея. — Обвёл всех вокруг пальца, увёл мужиков-то.

—

Я согласна, только с условием, ты нам слово дай, Евсеюшка, что после этого ты тоже оженишься, чтобы было с кем собираться посидеть как следует. Мы тебе и невесту присмотрим, и дом.

—

Хитрющая ты, Настасья, только я жить в селе не собираюсь, шумно здесь стало в последнее время, каждый за забор заглядывает.

—

Твоя правда, другой раз аж зло берёт, — сказал Еремей, — хоть бери дрын да разгоняй.

—

И куда ты пойдёшь? — подозрительно посмотрел Маркел. — Уж не там ли хочешь остаться?

—

Нет, там уж шибко безлюдно. Обещали показать место хорошее, вёрст сорок — пятьдесят отсюда. Говорят: хорошо там, тихо, только дом построить нужно и живи себе да радуйся. Землю корчевать не надо, только распахать, скотине выпас есть, речушка небольшая имеется. Так мне рассказали, потом сам посмотрю.

—

А не позовёшь нас туда жить вместе, вроде как сдружились? — вдруг сказал Кирьян. — Поедешь, Даша, на новое место или заупрямишься?

—

Я венчанная жена, куда муж, туда и мне дорога, — безропотно промолвила Дарья.

—

Даша! А ногой топнуть? — Наталью выводила из себя такая покорность.

—

Так, пока не за что, а потом жизнь покажет, — улыбалась Дарья и продолжала вязать.

—

Вот такую тихоню тебе, Евсей, мы искать не будем, надо, чтобы дым коромыслом да дом ходуном.

—

На том и порешим: сначала поработаем как следует, а потом место подыщем потише.

—

Главное, чтобы до церкви добраться можно было, хоть на праздник святой, — сказала Даша.

—

Сорок вёрст не так и много, мы уезжаем куда дальше, — сказал Евсей. — Там и места другие: сопки высокие со снегом на макушках, небо голубее, деревья выше. Олени пасутся, далеко видно. На гору заберёшься — такие просторы, будто нет конца и края земле, а только синяя дымка переходит в небо — и тишина.

—

Правда, что ли? — спросила Настасья мужа.

Тот утвердительно кивнул.

—

А чего не рассказывал?

—

Так ить и не спрашивала, — хохотнул Маркел.

—

А спрошу, расскажешь?

—

Там поглядим.

14

—

Сговорился с мужиками, поедут? — спросил Хрустов при встрече.

—

Сговорился.

—

Это хорошо. А то я, было, стал сомневаться — с чужаками-то не хочется связываться. Присмотрел ещё кого?

—

Присмотрел, только пока не разговаривал, но думаю, что отказа не будет.

—

Хорошо. Теперь надо решить, сколько и чего надо взять с собой.

Пришло время трогаться в путь. Провожающих собралось много:

родственники и просто зеваки стояли с самого утра у лавки, несмотря на морозец. Семь подвод отправились уже к полудню.

На этот раз на обычной стоянке чумов не оказалось. Евсей обошёл всё вокруг, осмотрел каждый метр земли, но следов пребывания карагасов не нашёл. Разбили лагерь и стали ждать погоды, когда освободится ото льда река. Родион занялся промыслом, чтобы сохранить привезённые продукты. На следующий день подстрелил лося, мясо доставили в лагерь. Устроили праздник, но спиртное не трогали, решили, что только в особых случаях доставать будут водку. Мало ли кто как себя поведёт: люди не все бывалые, хотя и деревенские. Из тех, кого давно знал Евсей, было трое: Васенька Петрушин, Федя Кадимов да Ванька Хомутов — гармонист. Он хотел было и гармонь с собой взять, но Евсей запретил: не до неё будет. Других назвал Маркел, сказал, что на них управу найдёт, если что. Из пришлых Евсей взял братьев Никитиных, Ивана и Семёна. Пришли они из Томска. Ещё был Саша Поляков, тихий, работящий мужичок, лет тридцати, молчаливый и нетребовательный.

На таборе никто не сидел без дела: одни готовили дрова, проверяли снаряжение, другие пытались ловить рыбу в промоинах, правда, толку было мало. Но это было хоть какое-то занятие. От безделья и мысли дурные в голову лезут, от безделья и беды все.

Через неделю прибыли карагасы. Первыми прибежали собаки, облаяли присутствующих, потом повертели хвостами и скрылись, а через полчаса показались олени, нагруженные поклажей. Десятка полтора оленей было при деле, свободные уже паслись на мелкоснежье в дальних распадках, где снег быстрее тает под набирающим силу солнцем.

—

Здравствуй, Эликан. — Евсей первым подошёл к старику. — А мы уже неделю здесь сидим, думали, что не придёте.

—

Почему не придём? Придём. Маленько стояли в распадке — там мясо было. Спешить не надо — вот и жили мало-мало.

—

У нас тоже мясо есть, Родион лося добыл.

—

Хороший охотник Родька, я говорил.

Подошли Хамышгай, Томубек, Езилан, поздоровались за руки.

—

Как, Томубек, ружьё? — спросил Евсей. — Длинная у него рука?

—

Шибко длинная, шибко хорошее ружьё. Ленивый совсем стал, бегать не надо, стрелил — и всё, — сказал довольный карагас.

Вскоре уже стояли чумы, дымили костры, в котлах варилось мясо, женщины делали всё быстро, без суеты и незаметно. Вот уже вкусный запах варева понёсся по лагерю, навострили уши собаки, люди потянулись поближе к огню.

—

Я тебе подарок привёз, от Лаврена, — сказал Евсей старику.

—

Лавренка ничего, не болеет?

—

Ничего, просил тебе передать. — Евсей подал Эликану свёрток.

Старый карагас не торопясь развернул тряпку, и в руках оказались

красивые ножны, сшитые из камуса оленя. Старик потянул за рукоять, нож оказался большой, с широким сверкающим лезвием. Эликан, как завороженный, смотрел на это диво и не мог налюбоваться. Такого ножа ни у кого из карагасов не было, за такое сокровище на суглане просят много соболей.

—

Это подарок? — переспросил карагас, ещё не веря своему счастью.

—

Ещё вот. — Евсей подал бутылку водки. — Просил, чтобы ты выпил за его здоровье.

—

Хорошо.

Вечером подвыпивший Эликан хвалился подарком, которому радовалось всё стойбище.

На другой день Евсей со стариком сидели на берегу реки и разговаривали.

—

Говорят, что в наши края пришёл железный конь, у которого огонь из головы так и плещет. Правда, или выдумали люди?

—

Правда. Это такая большая телега на железных колёсах и ездит по железным полоскам. Ездит сама и ещё тянет с собой домики с грузом и людьми.

—

И огонь есть? — недоверчиво посмотрел старик.

—

И огонь, и дым, и грохоту много, — усмехнулся Евсей, вспоминая, что ещё совсем недавно ездили они смотреть на первый паровоз, прибывший по новой ветке. Сколько было разговоров да удивлений, а сейчас сам Евсей рассказывает, будто эта потеха у них была всё время.

—

Ты не бойся, эта штука к вам не придёт, она ездит только по проложенным рельсам, без них не поедет. Вот другое дело, что народу много пришло, гляди, чтобы сюда не добрались — тогда тесно будет в тайге.

—

Уже идут люди со всех сторон, — сказал Эликан. — Много плохих людей. Забирают землю у карагасов, не дают охотиться, показывают бумажки и говорят, что теперь это их земля. Карагасы много зим охотились здесь, а теперь уходят на другие земли. Худые времена наступают.

—

Да, шумное время. Много людей идёт в Сибирь, каждому хочется свою краюху счастья иметь, да только коврига небезразмерная.

—

Плохие вести принёс Евсейка. — Старик раскурил трубку. — В этот раз много народу привёл ты, много камней жёлтых понадобилось.

—

Понадобилось. Только это в последний раз, больше, наверное, не придем, не надо хозяину золото, хочет открыть новое дело: решил лес пилить, много денег за него дают.