ВДВ. С неба — в бой - Михаил Скрынников

Часа через два по проселочным дорогам, а где и напрямую вышли в нужную точку, саперы быстро развернули командный пункт. В новом районе практически все повторялось, окружали кишлаки, били по целям артиллерией и авиацией.

Разведчики выполняли свои задачи днем и ночью. Воевали мы еще дней пять, а затем вернулись на аэродром к себе на базу. Прошло не так уж и много времени, как мы вернулись из боевых действий, подумал, что пора напомнить комдиву про Комара и Литоша. Рябченко мне в ответ: «Плохо думаешь о командире, еще утром подписал все кадровые приказы, в том числе и на твоих. Комар поедет в Кандагар к Маслову замкомбатом, а Литош будет замкомбатом в своем полку. Ленцов возглавит дивизионную роту, Марченко полковую. Михаил, расклад нормальный». — «Вполне доволен кадровой ротацией, товарищ генерал». «Чуть не забыл тебе сказать, помнишь того генерала из Москвы, который был у нас на боевых действиях?» — «Помню, генерал Спирин». — «Так вот он умер, мне об этом по телефону сказал Сухоруков».

В Кабуле мы находились недолго. Труба снова позвала солдат в поход. И так до середины лета. Однажды во время короткого перерыва в боевых действиях мне позвонил Ленцов и попросил зайти в роту. «Какой вопрос решаем, командир?» — «Сегодня в Союз улетают семь человек, желающих посвятить свою жизнь служению Родине, поступают в наше десантное училище». Конечно, я, как старший начальник, обязан был им сказать пару напутствующих слов, а также поблагодарить за службу. Провожали их на аэродром к самолету всей ротой. Фамилии всех ребят не помню, а вот двоих запомнил, это Ивонин и Кибиткин. Кстати, оба после окончания училища снова приедут в Афганистан, продолжат участие в боевых действиях, но только уже в новом качестве. Пока командирами разведывательных взводов. Кибиткин в дивизионной, а Ивонин в полковой ротах. Правда, прибудут они «за речку» в разное время. Ивонин разведвзводом откомандовал два года и не только командовал, а принимал активное участие в разведывательно-поисковых мероприятиях по разгрому банд, затем по замене уехал в Союз. В третий раз приехал в Афган капитаном, начальником штаба батальона и снова участвовал в боевых действиях. Старший лейтенант Кибиткин, уже будучи в должности замкомроты, принимал участие в выводе подразделения в Союз. Вполне мужественные из разведчиков получились офицеры. Часто в беседах с разведчиками мы вспоминали ребят, уволенных в запас. Они были лучшими. Почему лучшими? Да потому, что у них было больше боевого опыта.

В один из сентябрьских дней в штабе между боевыми действиями получилась небольшая пауза, около кабинета комдива увидел небольшую группу афганцев в штатском и одного полковника, с которыми о чем-то разговаривал адъютант Рябченко. Меня это не заинтересовало, потому что такую картину можно было наблюдать несколько раз в неделю. Только было в кабинете из сейфа достал рабочие документы, как раздался телефонный звонок. «Зайди», — услышал в трубке голос командира. В коридоре афганцев не было. Захожу подчеркнуто, по-военному, чтобы немного пофорсить перед гостями. Афганцы пьют чай, и не только. Пришлось комдиву и мне предложить чашку чая, но я вежливо отказался, сославшись на плотный завтрак. Еще бы посмел не отказаться. Наслушался бы потом упреков за употребление с утра. «Знакомься, Михаил, это представители ХАДа (подобие нашего КГБ). Ну что же, товарищи офицеры, перейдем к делу», — сказал комдив.

Один из афганцев на хорошем русском стал высказывать свои пожелания. В кишлаке Ходжачист, севернее Кабула, в одном из домов вторые сутки в гостях находится лидер главарей банд провинции Лагор, имя его Сайфулло. Это дом его старшего брата. Нам нужна ваша военная помощь. На своих военных надежды мало, тем более при подготовке и проведении такой операции скинут информацию только так. С нашей стороны примут участие около пяти офицеров службы безопасности. Нам необходима рота ваших солдат со старшим, мы обсудим план проведения операции по задержанию высокопоставленного главаря. Нейтрализовав Сайфулло, мы на какое-то время обезглавим мятежное движение в провинции Лагор. «Так, друзья, помощь мы вам окажем, а старшим будет мой начальник разведки. Вот с ним и разрабатывайте план по задержанию этого самого главаря. Михаил, приглашай гостей к себе в кабинет и работайте. Я на доклад убываю к командарму. Позднее мне доложишь план проведения операции».

Афганцы, поблагодарив комдива, переместились в мой кабинет. Кишлак и прилегающая к нему местность нам, разведчикам, были хорошо знакомы. Позвонил в роту и пригласил к себе Комара. Нарисовал на листе ватмана примерную схему местности, а один из афганцев — схему кишлака и дом, в котором остановился главарь. Коллегиально выработали план по захвату бандита. Операцию решили провести на рассвете во время крепкого сна. «Ротный, какие группы будем привлекать?» — «Группы лейтенантов Богатикова и Перкова». — «А кто будет обеспечивать связь?» — «Лейтенант Тютвин. Он же будет с вами на операции». Еще раз прошлись по всем вопросам проведения операции. Вроде бы все предусмотрели. Встречу с афганцами назначили на четыре часа утра следующего дня. На всякий случай афганцам напомнил, чтобы не было утечки информации. Они меня заверили, что операцию разрабатывали только здесь присутствующие. Хадовцы ушли, а мы с Комаром направились в роту, чтобы уже с личным составом продолжить подготовку к боевым действиям. После обеда план операции доложил Рябченко. В заключение он мне сказал: «Давай на всякий случай сделаем заявку на вылет вертолетов, береженого бог бережет». Его поддержал и Петряков.

Рано утром, к нашему удивлению, БТР-60 с афганцами уже дожидался нас в условном месте. Пока обменивались мнениями, Тютвин организовал и проверил связь с афганцами. Двигались одной колонной, афганцы впереди. Когда подъезжали к кишлаку, уже начинало светать. Каждая группа знала свой маневр, и, когда до кишлака оставалось менее километра, мы увеличили скорость. Группа Перкова заняла позиции на выходе из кишлака, БТР афганцев, мой, а также группа Богатикова на скорости прошли в глубь кишлака. Пришлось удивляться, как водитель афганского бронетранспортера безошибочно и уверенно маневрирует по узким улочкам. Вне всякого сомнения, в машине был человек, который знал кишлак и нужный дом. Насколько вокруг позволяла местность, окружили дом. Действия проходили скоротечно и в полной неожиданности для хозяина дома и его гостей. Бакутин из гранатомета выстрелил по воротам дома. Ворота разлетелись в щепки, и в проем устремились трое афганцев и несколько разведчиков с Богатиковым. Через считаные секунды они были в доме. Раздалось несколько одиночных выстрелов и автоматная очередь, затем крики, шум борьбы и наша ненормативная лексика, но она как бы вписывалась в боевую обстановку. От выстрела из гранатомета проснулся весь кишлак. На крышах домов стали появляться местные жители, с любопытством поглядывая на шурави. Из дома вывели связанного небольшого роста человека, который и оказался лидером мятежного движения целой провинции. Следом вышли мои парни, а за ними офицер ХАДа, держась рукой за раненое плечо. Как потом оказалось, в него все же успел выстрелить охранник Сайфулло. Вот разведчики очередь в него и влепили. Санинструктору Веретенину не пришлось скучать, он сделал раненому афганцу перевязку, помог ему подняться в БТР. Афганцы решили на месте провести предварительный допрос пленного, но нутром чувствовалось, что обстановка может в любой момент измениться. Любопытных на крышах домов стало прибавляться. Тем более что среди этих высоченных заборов под недружественными взглядами мы чувствовали себя весьма неуютно. «Давайте выходим из кишлака, а там посмотрим», — пришлось порекомендовать афганцам. Да те и сами уже поняли, что надо уходить. По-хорошему их можно было понять, им не терпелось от такого пленного получить сведения.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});