Былой войны разрозненные строки - Ефим Гольбрайх

У Сталина по этому поводу не было никаких иллюзий. Он прекрасно понимал, особенно после войны с Финляндией, что плохо обученная, состоящая в массе своей из малограмотных крестьян (я помогал некоторым писать письма домой), вооруженная, в основном, винтовками одиночного боя армия не в состоянии противостоять германским войскам, уже имеющим опыт современной войны в Европе, и всячески стремился ее избежать или, хотя бы, отодвинуть. Нападение 22 июня повергло его в ужас и растерянность. Но военная доктрина «бить врага на его территории» оставалась и действовала. Времени на ее пересмотр уже не было.

Красная Армия готовилась к наступательным боям лишь в ответ на нападение извне, а вовсе не как к упреждающему удару, что бы ни говорил Виктор Суворов.

Многое из того, о чем пишет Виктор Суворов — объективные факты. И танки БТ на колесно-гусеничном ходу предназначались не для российских, а для западных, читай германских, дорог, и самолеты ТБ-3 могли достичь Берлина. И достигли.

Вот одно из свидетельств нашей подготовки к «нападению» на Германию. Вспоминает Давид Розенблат, башенный стрелок 78 танкового полка 39-й танковой дивизии, стоявшей в Черновцах: «В дивизионном парке было 170 танков Т-26, участвовавших в финской войне. Все они стояли на КОЛОДКАХ. По тревоге успели «обуть» только десять машин. Но вскоре кончилось горючее и боеприпасы и эти десять остались на дорогах…» ТАК мы собирались напасть на Германию.

Гитлер и Сталин. Можно без большой натяжки поменять местами эти две фигуры ушедшего века, во многом определившие его судьбу. Гитлер, считающийся «преступником номер один» (есть книга Д. Мельникова и Л. Черной с таким названием), поднял Германию с колен после Версальского мира. Сталин уничтожил интеллигенцию, разорил крестьянство и обрек страну на голод. Часто ссылаются на Черчилля, сказавшего: «Сталин принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой». Но кто докажет, что при демократическом правлении она не достигла бы большего?

Сталин проморгал подготовку Германии к нападению на СССР. Мало того, до половины седьмого утра 22 июня он не давал разрешения на ответные действия. В докладе Жукова о полководческой деятельности Сталина говорится: «…Кроме просчетов в оценке обстановки, неподготовленности к войне, с первых минут возникновения войны в Верховном руководстве страной в лице Сталина проявилась полная растерянность в управлении обороной страны, использовав которую противник прочно захватил инициативу в свои руки и диктовал свою волю на всех стратегических направлениях».

Остается добавить, что значительную долю вины за все это несет и Начальник Генерального Штаба, которым был Жуков перед войной и в самом ее начале. Но об этом в докладе нет ни слова.

Возвращаясь к Виктору Суворову и его теории превентивного нападения СССР на Германию, нелишне вспомнить неожиданный афронт, полученный Суворовым с противоположной стороны.

В середине 1940 года генерал Паулюс был назначен заместителем начальника главного штаба сухопутных войск (главным квартирмейстером) и начальник штаба, генерал Гальдер, поручил ему ДОРАБОТАТЬ (обратите внимание на это слово) план нападения на Советский Союз. Естественно, в основу разработки такого плана ложатся, прежде всего, данные разведки о стране, с которой собираются воевать. Это элементарно.

В своем выступлении в качестве свидетеля на Нюрнбергском процессе Паулюс заявил буквально следующее: «Никакими данными о ГОТОВЯЩЕМСЯ НАПАДЕНИИ СССР на Германию штаб НЕ РАСПОЛАГАЛ»!

Ими располагает Виктор Суворов.

Но еще задолго до этого и еще более определенно высказался сам Гитлер. 9 января 1941 года в ставке Вермахта Гитлер сказал: «Поскольку Россию в любом случае необходимо разгромить, то лучше это сделать СЕЙЧАС, когда русская армия ЛИШЕНА РУКОВОДСТВА и ПЛОХО ПОДГОТОВЛЕНА и когда русским приходится преодолевать большие трудности в военной промышленности. (Совершенно секретно. Только для командования)».

Напрасно автор иронизирует над мифами Отечественной войны. Я мог бы привести примеры и помимо «28-и героев-панфиловцев» и не делаю этого, чтобы не причинить боли их родственникам и потомкам. Не их в этом вина. Армия позорно отступала, немцы стояли у стен Москвы, страна была в смятении. Это было время, когда «тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». Время требовало героев. И они были. Иногда не те, о ком писали. Но были. Просто рядом с ними не оказалось, или не осталось, свидетелей и не было корреспондентов. Солдат, совершающий подвиг, совершенно не думает, будет ли он оценен и награжден. Он просто делает свое дело и в эту минуту мысль, что он совершает подвиг, едва ли придет ему в голову. Если он остался жив, что случается не часто, он не станет об этом говорить.

Иронизирует Виктор Суворов и над нашими наградами, дескать советские ордена и медали продаются и в бывшем СССР и в Германии, а немецкие — нет. Тоже продаются, правда не в таких масштабах. К сожалению, это так. Но не сам ли Виктор Суворов приложил к этому руку, упорно внушая, что наша Победа не победа, а поражение, и наши боевые ордена, и медали — ничего не стоящие значки.

Поразительно, писаниями Виктора Суворова «вдохновилась» Валерия Новодворская, сказавшая: «Теперь (т. е. после публикаций Суворова — прим. авт.) фронтовики могут выбросить свои ордена и медали на помойку». От комментариев воздерживаюсь.

Несколько слов о книге Виктора Суворова «Тень Победы». Если отвлечься от потока ненависти автора к герою книги Жукову, густо разлитому от первой до последней страницы, следует признать, что многое в ней неоспоримо свидетельствует о крупных ошибках и просчетах полководца. Но ничего принципиально нового в книге нет. Все это, за исключением некоторых деталей и подробностей было известно и ранее.

Через всю книгу проходит откровенное желание автора реабилитировать Сталина. При этом он начисто игнорирует то, что в те годы Сталин сосредоточил в своих руках всю полноту власти в стране — партийной, государственной и военной. Он был Верховным Главнокомандующим и без него не решался ни один вопрос. Изображать Жукова при вожде, вроде еврея Зюсса при вюртенбергском герцоге — это попытка вывести Сталина из-под удара. У них обоих достаточно «статей».

Еще один упрек автору — его упорное желание пересмотреть историю Великой Отечественной войны. Слов нет — она нуждается в уточнении. При Сталине была одна история, при Хрущеве другая, при Брежневе третья. Некоторые выводы автора неубедительны, другие вызывают сомнения. Книга написана торопливо, поспешно. Этой поспешностью и объясняется многословие. Бесконечные повторы в разных вариантах одних и тех же фактов разжижают повествование и затрудняют восприятие.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});