Черный рассвет - Сергей Москвин

Надежда вопросительно взглянула на Синявского.

– Надо делать вскрытие, – помолчав, сказал он.

* * *

К счастью, от этой процедуры Надежду избавили. Вскрытие мутанта Синявский решил проводить сам, а в качестве ассистентов вызвал Щербакова и Писарева. Облачившись предварительно в защитные костюмы, они зажали тело монстра клещами, после чего вооружившийся хирургическим тесаком Синявский коротким, но точным движением отсек монстру голову. Из перерубленной шеи наружу хлынула черная жижа, представляющая не что иное, как скопище хищных бактерий. Надежда затаила дыхание, но обезглавленный монстр больше не двигался. Очевидно, такое ранение оказалось летальным даже для него.

В первую очередь Синявский решил исследовать туловище монстра. Через минуту из-под его защитной маски раздался вздох изумления.

– Невероятно: здесь нет ни половых органов, ни органов выделения! Такое существо нежизнеспособно!

– Отчего же, – возразил Щербаков, очевидно, решивший до конца отстаивать свою точку зрения. – Как эта тварь избавляется от непереваренных остатков пищи, мы уже видели. Она нам недавно это продемонстрировала. А что касается половой системы…

Он не договорил. Синявский, только что сделавший продольный разрез на брюхе существа, поманил Щербакова к себе. Надя тоже подошла ближе и заглянула внутрь распоротой тушки. Черная слизь постепенно заполняла брюшную полость, но она все-таки успела заметить, на что обратил внимание Синявский.

– Кишечник отсутствует!

– Как и прочие внутренние органы: печень, почки, сердце, – добавил Синявский.

Щербаков изменился в лице.

– Даже сердце?!

– А зачем оно, если в теле нет крови? – переспросил Синявский. – Если вместо нее по жилам циркулируют потоки микроскопических чужеродных паразитов. Для них кровеносная система – это каналы, по которым зараза распространяется по всему организму, проникает в каждую клетку и перестраивает ее на свой лад. Поэтому мутации происходят столь стремительно.

– А как же координация движений, передача команд? Что выполняет роль центральной нервной системы? – не сдавался Щербаков.

– Кстати, о нервной системе.

Синявский отложил вскрытую тушку монстра и взялся за его голову: положил перед собой, нацелил хирургическую пилу. То ли он слишком сильно нажал, то ли по какой другой причине, но череп монстра раскололся, как орех, и в лицо подполковнику брызнула струя черной слизи.

Синявский отшатнулся и что-то пробормотал. Надя не разобрала слов. Она как будто окаменела. Щербаков и Писарев тоже не двигались с места. Синявский медленно отвернулся от стола, на котором производил вскрытие. На его защитных очках и маске повисли черные капли.

– Посмотрите, куда попало, – хрипло произнес он.

Щербаков первым пришел в себя. Он шагнул к подполковнику, быстро осмотрел его лицо и удовлетворенно сказал:

– Только на маску и очки. Вам крупно повезло, Дмитрий Романович.

Синявский облегченно выдохнул:

– Да уж, это точно.

С помощью Щербакова он осторожно стянул с лица очки и маску и хотел бросить их в мусорный контейнер, но в последний момент задержал в руках.

– Смотрите!

На матерчатой поверхности маски, вокруг черных капель, появились выжженные углубления – слизь медленно разъедала материал.

– Выходит, эти бактерии способны выделять едкий токсин, разъедающий ткани, – предположил Щербаков.

– Все правильно, – покачал головой Синявский. – Так и происходит инфицирование. Достаточно всего одной капле этой слизи попасть на кожу или шкуру животного, чтобы зараза проникла внутрь.

Избавившись от очков и маски, Синявский брезгливо передернул плечами.

– Не поверите, даже дышать стало легче. Как вспомню, что эта отрава едва не попала на лицо, прямо мороз по коже.

Он внезапно сморщился, словно от зубной боли, и резко повернул набок голову.

– Что с вами, Дмитрий Романович? – испуганно спросила Надя.

– Укололся. Вот здесь на плече что-то острое, – пробормотал Синявский, тщетно пытаясь нащупать уколовший его предмет.

Надя, а за ней и Щербаков подошли ближе. Вместо иглы, булавки или чего-то другого в полимерном защитном комбинезоне Синявского на плече чернела маленькая круглая дырочка с оплавленными краями. Они переглянулись.

– Снимайте одежду, Дмитрий Романович. Быстро! – скомандовала Надя.

По ее испуганным глазам он все понял и, не задавая лишних вопросов, принялся судорожно стаскивать с себя защитный костюм. Точно такая же дырочка обнаружилась и на форменной рубашке Синявского. А когда он расстегнул рубашку и спустил с плеча, Надя увидела на коже лиловое пятно с черной точкой посередине.

– Это оно? – не своим голосом спросил Синявский.

Надя не ответила. Ее губы дрожали, а челюсти свело судорогой.

– Надо вырезать! – воскликнул Щербаков, схватив медицинский скальпель. – Сожмите зубы, Дмитрий Романович.

– А наркоз? – растерянно спросил Писарев.

Но Щербаков только отмахнулся:

– Нет времени!

Они усадили Синявского на стул. Он отвернулся и сжал челюсти, но не смог сдержать стона, когда Щербаков полоснул скальпелем по его плечу. Надя впервые ассистировала на такой операции: без наркоза, в антисанитарных условиях. Основную работу Щербаков с Писаревым сделали сами. Она только держала кювету с использованными тампонами, да в конце помогла Щербакову отрезать хирургическую нить, которой он зашил рану.

– Знаете, – сказал Синявский, глядя на свое забинтованное плечо. – В конце было совсем не больно.

Он явно хотел приободрить коллег, но это признание еще сильнее встревожило Надежду.

– Дайте руку, Дмитрий Романович, – попросила она.

Синявский послушно протянул ей руку.

– Что ты хочешь делать? – недоуменно спросил Щербаков. Но когда она достала скарификатор,[7] ему все стало ясно.

Синявский тоже все понял. В лаборатории наступила напряженная тишина. Надя взяла у Синявского из пальца каплю крови и, нанеся ее на предметное стекло, поместила под микроскоп.

– Ну что там?! – не выдержал напряжения Щербаков.

Надя закрыла глаза, мысленно досчитала до пяти и снова прильнула к окулярам. Но ее последняя надежда на то, что от волнения и страха ей показалось то, чего нет на самом деле, не оправдалась. Под микроскопом среди эритроцитов и лейкоцитов сновали черные чужаки, и с каждой секундой их становилось все больше.

– Заражение, – не поднимая глаз от микроскопа, через силу выговорила Надя.

В лаборатории вновь повисла тишина, и в этой тишине раздался на удивление спокойный голос Синявского:

– Что ж, этого следовало ожидать. По крайней мере, мы попытались.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});