Бенкендорф - Дмитрий Олейников

В дальнейшем в ведение Второй экспедиции были переданы места заключения государственных преступников: Алексеевский равелин Петропавловской крепости, Шлиссельбургская крепость, Спасо-Евфимиев монастырь в Суздале и Шварцгольмский арестный дом в Финляндии.

Третья экспедиция стала фактически органом контрразведки: здесь следили за пропуском иностранцев через границы и осуществляли контроль над перемещением их по губерниям России. Чиновники организовывали секретное наблюдение за поведением иностранцев и в случае неблагоприятных отзывов отвечали за высылку их из страны.?

На долю Четвёртой экспедиции Бенкендорф отвёл обязанность «заниматься всеми вообще происшествиями в государстве и составлением ведомостей по оным». Это означало, что сюда будет стекаться информация о крупных пожарах, грабежах, убийствах, а также о злоупотреблениях помещиками властью, с одной стороны, и крестьянских волнениях — с другой. Эта информация еженедельно сводилась в систематические таблицы и обобщалась160.

Среди подразделений Третьего отделения главной оставалась Первая экспедиция. Ей передавались все дела особого, государственного значения, даже если они должны были проходить по другим каналам.

При этом в представленном императору штатном расписании Бенкендорф отводил на всю Первую экспедицию только четверых служащих! В общее же число сотрудников отделения входили по три человека в остальных трёх экспедициях, начальник (Бенкендорф), управляющий (фон Фок), журналист, экзекутор и их помощник. Последние должности могут вызвать у современного читателя недоумение или быть неверно истолкованы. Журналист в то время — это вовсе не взятый на казённое довольствие бойкий сочинитель, предтеча «отдела по связям с общественностью», а, согласно словарю Даля, чиновник присутственного места, ведущий журналы текущих бумаг. Экзекутор же, вызывающий у многих ассоциации с «экзекуциями» и навевающий мрачный образ пыточной камеры и палача с закатанными рукавами, — это всего-навсего в переводе с латинского «исполнитель», ещё точнее — завхоз. У того же Даля «экзекутор — чиновник при канцелярии и присутственном месте, на котором лежат… хозяйственные обязанности».

Совершенно очевидно, что два начальника и 16 сотрудников, пусть даже самых опытных, не могли охватить своим вниманием всю гигантскую империю с пятидесятимиллионным населением.

Поэтому Бенкендорф предложил использовать в государственных целях военную организацию жандармов. Ещё в 1807 году, в трудные дни зимней кампании против Наполеона, ему приходилось применять драгунские части в качестве внутренних войск для поддержания дисциплины в тылу действующей армии. Затем уже в 1812-м с помощью драгун наводился порядок и в провинции, во время партизанских рейдов, и в покинутой Наполеоном Москве. У французов для подобной функции с 1791 года существовали специальные части — жандармы, «вооружённые всадники». Как писал Наполеон брату Жозефу 16 мая 1806 года, жандармерия — это «самый эффективный способ поддерживать в стране мир», это «надзор полувоенный, полугражданский, распространяющийся по всей территории и доставляющий самую точную информацию»161. Император ушёл в историю, а жандармерия осталась: во Франции периода Реставрации было признано, что это полезное учреждение должно сохраниться «как одна из наиболее надёжных гарантий порядка и внутреннего спокойствия»162. Франция стала образцом для подражания, так сказать, законодательницей мод и в полицейской сфере: так или иначе, практически все страны Европы, от Средиземноморья до Скандинавии, переняли революционное нововведение.

П. А. Вяземский передал историю о каламбуре великого князя Константина, впервые встретившего Бенкендорфа, одетого в жандармский мундир. Игра слов на русский непереводима, но смысл диалога довольно показателен. Окинув взглядом новый светло-синий мундир Бенкендорфа, Константин Павлович спросил:

— Savary ou Fouche? (Савари или Фуше?)

— Savary, honnete homme (Савари, порядочный человек), — отвечал Бенкендорф.

— Ah, çа ne varie pas! («Ах, са не вари па», то есть «Да какая разница». — Д. О.), — последовала реакция Константина.

Вяземский поясняет далее: «Савари и Фуше были оба министрами полиции при Наполеоне I, причём Савари пользовался общим уважением, Фуше напротив»163.

Таким образом, идея использования жандармов для укрепления порядка не была изобретением Бенкендорфа — скорее, приспособлением к российским условиям общеевропейской тенденции. В качестве военной полиции жандармерия показала себя достаточно эффективно во время Наполеоновских войн. В России её учредителем стал главнокомандующий Барклай де Толли, подписавший 10 июня 1815 года приказ о создании в армии отдельных жандармских команд, отличавшихся от прочих войск характерной красной повязкой на рукаве. «Во всяком кавалерийском полку, — писал Барклай, — избрать по одному благонамеренному офицеру, знающему французский язык, которому дать из каждого эскадрона по одному унтер-офицеру и по пять рядовых, старослужащих и отличного поведения. Людям сим именоваться жандармами. В обязанности их будет блюсти порядок на марше, биваках, кантонир-квартирах, находясь позади войск; в сраженьях же составляют они цепь за войсками, препятствуют выходить мародёрам, которых обращают в свои места, а раненых отводят на места перевязок. Также могут быть употребляемы… для охранения деревень, господских домов и проч.»164. Вскоре жандармские команды стали формироваться из эскадронов Борисоглебского драгунского полка, который 27 августа 1815 года стал именоваться жандармским полком; его офицерам «по высочайшему повелению» стали выплачивать двойное жалованье. С того же времени жандармы получили мундиры, шинели и «фуражные шапки» «светло-синего», как указано в приказе войскам, цвета.

В гвардии в том же году был сформирован свой жандармский полуэскадрон. Параллельно шло создание жандармских команд из частей корпуса внутренней стражи — это была конная полиция, род внутренних войск. Они употреблялись губернской администрацией «при поимке воров и разбойников, в случае неповиновения власти, при взыскании податей и недоимок».

Всего же к 1826 году в России насчитывалось 59 жандармских частей и подразделений, различающихся и по численности, и по назначению. Большинство из них (за исключением гвардейского полуэскадрона) 12 июля 1826 года перешло в ведение Бенкендорфа. Как сообщал «господину генерал-адъютанту и кавалеру» Бенкендорфу начальник Главного штаба И. И. Дибич, «государю императору угодно было назначить ваше превосходительство шефом жандармов. Посему все жандармы, как гвардейские, так и при армиях, и при отдельном Литовском и Сибирском корпусах и внутренней страже состоящие, поступают под непосредственное начальство ваше»165. Правда, ещё почти год длилось обустройство жандармской службы на новых основаниях.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});